«Кто-то кому-то что-то пообещал продать за сколько-то» — примерно так развивались события последних дней в российско-белорусских сложных углеводородных отношениях. То, что давно на виду, то, о чем сказано было столько с обеих сторон, вдруг превратилось в большую тайну и не меньший простор для вранья.

14 февраля Александр Лукашенко во время поездки в Светлогорск рассказал, что Россия намекала на равные цены на энергоносители в случае вхождения Беларуси в ее состав. И что во время переговоров в Сочи Владимир Путин выразил сомнения в том, что Беларусь продолжит покупать нефть в других странах, а не в России. Но мы, сказал Александр Лукашенко, продолжим это делать, чтобы не стоять каждый год 31 декабря на коленях. Позиция четкая, жесткая, понятная.

18 февраля в Минск приехал глава «Роснефти» Игорь Сечин. И вот тут риторика Александра Лукашенко изменилась категорически. Теперь это был не уверенный в собственной правоте глава суверенного государства, а проситель у парадного подъезда. Во время переговоров с Сечиным он просил совета: «Было бы неправильно даже не посоветоваться по отдельным вопросам — как действовать дальше… Хотелось бы полной ясности. Может, вы сможете подсказать что-то». Сечин в ответ на сладкие и заискивающие речи — мол, сами мы не местные, не понимаем, как с Кремлем работать, — реагировал важно и немного снисходительно: «Отвечая на ваш вопрос, что делать дальше, Александр Григорьевич, надо работать вместе, конечно. Мы настроены конструктивно. Я рад, что у меня есть возможность эту тему обсудить вместе с вами». Это все, что оказалось в публичном доступе после их переговоров. Ясно было одно:

Оно не заставило себя ждать, но оказалось непредсказуемым. Как будто все участники нефтяного конфликта поставили перед собой цель как можно больше запутать следы, чтобы вообще никто не узнал правду. 20 февраля литовские информационные агентства сообщили, что в марте в Клайпеду придут два танкера с нефтью для Беларуси — каждый привезет по 85 тысяч тонн. В Беларуси об этом молчали, хотя про норвежский танкер в январе не писали разве что на заборах. А тут — два таинственных танкера. В «Белнефтехиме» отказались говорить, у кого закуплена нефть. То есть происхождение нефти — большой секрет. Унтер-офицерская вдова нервно закурила.

Правда, вечером того же дня «Белнефтехим» вдруг признался: нефть — российская, закупленная у трейдеров. Сколько она стоила и почему транспортируется танкерами и железной дорогой, а не по трубопроводу, что дешевле всего, — государственный концерн промолчал. Цену объявили коммерческой тайной, хотя прежде из этого никогда не делали никаких секретов.

А 21 февраля, в пятницу, Александр Лукашенко демонстративно опоздал на встречу с губернатором Архангельской области Игорем Орловым и в качестве извинения объяснил: звонил президент России Владимир Путин и сделал неожиданное предложение по нефти, которое теперь нужно хорошенько обдумать. Добавил, что «вырисовался хоть какой-то путь к развязке споров». И сказал, что Владимир Путин предложил компенсировать Беларуси 300 миллионов долларов: «Если мы получали в прошлом году от пошлины миллиард долларов, допустим, а в этом году за счет снижения этой самой пошлины (она же все время снижается) получим 700 миллионов… Он сказал: мы 300 миллионов компенсируем. В том числе за счет премий компаниям». Но в тот же день пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков заявил, что о компенсации речь не идет и что каждая сторона «делает свои собственные калькуляции».

Так что ситуация не прояснилась, а еще больше запуталась. Любопытно, что о дорожных картах, которыми Минск и Москва потрясали целый год, теперь никто не вспоминает. Да и оптимистичных пресс-релизов о достигнутых благодаря братской дружбе договоренностях не последовало. Значит, еще ничего не закончилось. Дорожные карты пылятся в сундуке до лучших времен. Нефть тайно идет обходными путями через Южное Бутово. Унтер-офицерская вдова выбросила окурок и приободрилась.