Евгений и Екатерина Малышевы, авторы фильма:

— Съемка началась в сентябре 2019-го. До сих пор непонятно почему, но нам давали снимать очень многое. Ни суд, ни ФСБ не препятствовали съемке. Допросы экспертов, показания подсудимых, прения. Запретили снимать сотрудников ФСБ и судей, не дали снимать в СИЗО. Все остальное камера зафиксировала.

Из 50 часов видеозаписи мы выбрали 50 минут. Помимо судебной хроники в них вошло много интервью, которые мы делали в Пензе, в Петербурге, в Москве с родственниками подсудимых и с их друзьями. Целью было дать высказаться всем. Хотелось услышать и другую сторону, мы даже сделали запрос в ФСБ. Но нам ответили, что не считают целесообразным давать комментарии.

Очень жаль, что они не высказались публично, потому что то, что мы слышали в суде от обвинения, звучало совершенно неубедительно. Если на уровне следствия и была какая-то продуманная версия, то в суде она рассыпалась окончательно. Когда обвинитель закончил излагать свою позицию, у всех был шок: и это всё? и на основании этого их хотят посадить?

И увидели их с совершенно другой стороны, не с той, с которой их видит суд. У всех семерых активная жизненная позиция, их активность зашкаливала. Это люди, которые не сидели на месте, то бездомных кормили, то животных спасали, то с нацистами дрались.

Мы обратили внимание, что у четырех в местах, где они жили — клетки. У Васи Куксова клетка с шиншиллами. У Шакурского — кролики. У Андрея Чернова в квартире, где он вырос — огромный аквариум. У Юлика Бояршинова — волк в клетке. Он занимался помощью животным, которые не могут жить в естественных условиях. Под Питером есть приют, туда добираться надо где-то час. Потом еще минут тридцать идти по ужасной дороге, порой под дождем. И обратно так же. Юлик проделывал этот путь минимум раз в неделю. После работы он ездил кормить животных — медведей, волков, лис. Эта история в фильме есть. Лисы в клетке безумно похожи на фигурантов на процессе. Глаза грустные, как у Васи Куксова, и вот этими глазами лисы глядят на свободу из клетки.

Дело «Сети» — переломное. Это урок для сотрудников ФСБ и силовиков в целом. Они увидели, что люди могут им возражать. Что родители арестантов могут объединяться в борьбе за своих детей. Что гражданское общество не забудет и не простит такого. Подключатся журналисты, правозащитники, сильные юристы. Раньше было как-то по-другому. Теперь, после «Сети», будет так.

На примере «Сети» мы видим, как меняется сознание у людей. Это видно даже по некоторым адвокатам, которые на начальном этапе советовали своим подзащитным признать вину и сотрудничать со следствием. По адвокату Шакурского Григоряну, например. Не исключено, что Григорян действовал искренне. Просто в его картине мира, в его понимании надо так — не сопротивляться, а искать компромисс. Как с медициной: в XIX веке ногу отрезали, чтобы спасти больного, а сейчас это лечат. Но представьте на минутку, что остались врачи, которые по-прежнему ампутируют конечности, когда можно лечить, они не смогли перестроиться. Сознание меняется медленно.

Это касается всех и нас тоже.

А потом ты видишь этих ребят в суде, слышишь их свидетельства. И постепенно понимаешь, что такое быть может. И чувствуешь необходимость что-то делать, сопротивляться. С обществом то же самое. Пока шел процесс, общество повзрослело. Сейчас, в феврале 2020-го, оно наконец дозрело до стадии сопротивления. Но ребята за это заплатили годами жизни.

Одно из самых сильных потрясений за все время процесса — день, когда в суде огласили сроки. У одного из подсудимых на наших глазах произошел нервный срыв. Смотреть на него было страшно. А потом мы увидели, как он пришел в себя, справился и продолжил бороться. Его не сломали. Никого из них не сломали, они ушли из зала суда победителями. И камера это зафиксировала. Какой бы приговор ни огласил суд 10 февраля, они уже победили.

Записал Ян Шенкман, «Новая»

*«Сеть» — организация признана террористической и запрещена в РФ