«У нас не было перестроечных прелюдий»

Эти слова принадлежат президенту Чехословакии и самостоятельной Чехии Вацлаву Гавелу. Роль такой прелюдии могла сыграть демократическая Пражская весна 1968 года, подавленная вторжением советских войск, разбавленных контингентами из стран-сателлитов.

За двадцать лет последующей «нормализации» сформировался, казалось бы, прочный режим с имитационной многопартийностью и государственной экономикой, тесно привязанной к советскому рынку сбыта. Держался он на бездонном спросе этого рынка и на присутствии советских войск, в силу чего однозначно воспринимался населением как оккупационный.

Компартию и страну бессменно возглавлял Густав Гусак — человек, способный в прошлом непринужденно сочетать членство в компартии и искреннюю личную дружбу (по некоторым данным) c одним из лидеров словацкого фашизма, и участие в подготовке Словацкого антифашистского восстания. С такой же легкостью Гусак в 1968 году сначала поддержал Пражскую весну и затем согласился на роль марионеточного правителя оккупированной страны. Лично пострадав от политических репрессий, он с помощью полиции и Службы государственной безопасности возглавил один из самых репрессивных режимов в соцлагере. Идеология этого режима заключалась в руководящей роли компартии, опоре на госсектор в экономике и слепом следовании внешней политике СССР.

Все перечисленное работало только в условиях экономической стабильности и относительно высокого уровня жизни. Падение мировых цен на энергоносители, снижение платежеспособности советского рынка и общий для всех «стран народной демократии» технологический застой ввергли «мировую систему социализма» в глубокий кризис. Освободительные движения в Польше, Венгрии и ГДР быстро переросли в антитоталитарные и антикоммунистические революции. События этой «эстафеты народов» не были организационно связаны между собой.

Не стала исключением и Чехословакия. Здесь к середине 1980-х годов оформились два полулегальных оппозиционных течения. Одно было представлено левыми реформаторами, ориентированными на советскую перестройку и «социализм с человеческим лицом». Олицетворяли его постаревшие деятели Пражской весны — бывший глава компартии и председатель парламента Александр Дубчек, бывший председатель правительства Олдржих Черник и политэмигрант, университетский друг Михаила Горбачева, в прошлом секретарь ЦК компартии Зденек Млынарж. Из числа более молодых политиков этого направления вышли будущие президенты Чехии — экономист Милош Земан и Словакии — юрист Владимир Мечьяр.

Второе течение составляли последовательные антикоммунисты, сторонники «возвращения в Европу». В нем к 1989 году выдвинулись два будущих президента Чехии: писатель-драматург Вацлав Гавел и экономист Вацлав Клаус, а в Словакии — будущий премьер-министр, юрист Ян Чарногурский. Единство оппозиции в противостоянии властям основывалось на «Хартии-77» — рамочном политическом и правозащитном манифесте, к которому за 12 лет присоединились десятки тысяч граждан. В сочетании с всенародным неприятием присутствия советских войск это привело к политической изоляции правительства и формированию «параллельного общества» через политически активную эмиграцию, интегрированного в западный мир и готового принять ответственность за судьбу страны.

Тем временем в недрах госаппарата и спецслужб созрели понимание неизбежности перемен и запрос на мягкий транзит власти от Гусака и его команды к менее одиозной части правящей номенклатуры. К концу 1989 года незаметная, на первый взгляд, поляризация достигла такой степени, что достаточно было случайной искры, чтобы вызвать взрыв.

Повод нашелся быстро. 17 ноября в центре Праги полиция жестко разогнала разрешенный студенческий митинг. Во время потасовки некий молодой человек демонстративно упал на асфальт и был увезен санитарной машиной. По городу распространился слух, что полицейскими убит студент Мартин Шмид. Все это было провокацией силовиков с целью запугать оппозицию, а заодно подставить Гусака и его окружение. «Убитый» был сотрудником госбезопасности и впоследствии дал признательные показания. Быстро выяснилось, что оба пражских студента-тезки по имени Мартин Шмид живы и здоровы. Но процесс уже приобрел лавинообразный характер, причем совсем не тот, на который рассчитывали манипуляторы.

Через три дня по всей стране бастовали учебные заведения и учреждения культуры, а на улицах шли стихийные митинги. Ни интернета, ни соцсетей еще не существовало, но благодаря многолетней организационной работе оппозиция оказалась готова к такому развитию событий. 19 ноября было учреждено политическое объединение «Гражданский форум», а уже на следующий день в его поддержку в Праге вышло более 200 тысяч человек. За неделю непрерывных митингов число их участников достигло полумиллиона в Праге и 150 тысяч — в Братиславе. Протестующих поддержала католическая церковь.

«Политика творилась на улицах, — вспоминал один их участников событий. — Хватало нескольких телефонных звонков, и сразу собирались люди». В этой ситуации ни местные силовики, ни контингент советских войск уже ничего поделать не могли, и правительству пришлось пойти на переговоры.

В стране началась всеобщая забастовка.

24 ноября больше половины членов деморализованного центрального комитета компартии ушло в отставку. 8 декабря было сформировано правительство национального согласия с участием оппозиции. 10 декабря в отставку подал Густав Гусак, а 20 декабря чрезвычайный съезд компартии принес народу извинения за вторжение в страну советских войск. Но было уже поздно. 28 декабря председателем Федерального собрания был избран живой символ Пражской весны Александр Дубчек, а днем позже президентом Чехословакии стал лидер «Гражданского форума» Вацлав Гавел. Как писали газеты, на что в Польше ушло 10 лет, в Венгрии потребовалось 10 месяцев, в ГДР — 10 недель, а в Чехословакии — всего 10 дней.

Бархатная революция победила бескровно и бесповоротно. Вместо задуманного местными чекистами транзита власти произошла радикальная смена политического строя, в результате чего в центре Европы появились два независимых демократических государства — Чешская и Словацкая Республики.

Закат «говорящей тыквы»

Сценарий мягкого транзита власти, провалившийся в Чехословакии, почти удался в Болгарии. Там с 1954 года правил Тодор Живков, прозванный в народе «говорящей тыквой». Наименование, впрочем, относилось к его внешности, но не политическим способностям. Более точным было другое прозвище — «болгарский Хрущев».

Во Второй мировой войне болгарская монархия вначале участвовала на стороне Германии. Уже в 1943 году союзнические отношения сошли на нет, а после подхода к границам советских войск она перешла на сторону антигитлеровской коалиции. Осенью 1944 года произошел коммунистический переворот, а два года спустя малолетнего царя Симеона II выслали из страны. Болгария выплатила репарации, ее табачная монополия перешла под контроль СССР, а основа экономики — сельскохозяйственное производство — было поставлено в зависимость от потребностей советского рынка.

Страна прошла два круга массовых политических репрессий. Первый, во времена «болгарского Ленина» Георгия Димитрова, начался бессудным избиением функционеров прежнего режима и продолжился террором «народных трибуналов». Второй, после смерти Димитрова в 1949 году, под руководством «болгарского Сталина» Вылко Червенкова продолжался до 1953 года. Параллельно все эти годы шла гражданская война с «горянским движением» — антикоммунистическим партизанским подпольем.

После смерти Сталина в Болгарии, как и в других восточноевропейских странах, прошли забастовки, кое-где вылившиеся в вооруженное противостояние. Вот тогда к власти и пришел Живков, начавший свое правление с чего-то вроде болгарской «оттепели». В 1965 году, в отличие от отстраненного от власти в СССР Никиты Хрущева, он сумел успешно пресечь попытку сталинистского переворота.

Политический строй в Болгарской Народной Республике мало отличался от других стран Восточного блока. При доминировании компартии ее младшим партнером выступала партия «Земледельческий союз», а места в органах власти распределялись по квотам при полной фиктивности так называемых выборов.

Огромное влияние имел ДС — местный комитет госбезопасности (болг. Комитет за държавна сигурност), тесно связанный с советскими чекистами. Сотрудники ДС засветились в нескольких громких политических убийствах, оставили болгарский след в деле о покушении на папу римского Иоанна Павла II в 1980 году, были замечены в контрабанде наркотиков, алкоголя и исторических ценностей.

В отличие от Польши, Чехословакии и Венгрии в Болгарии не было ни сплоченного диссидентского движения, ни политически активной эмиграции. До середины 1989 года страна выглядела островком стабильности в рассыпающемся соцлагере. На ее территории даже не дислоцировались советские войска. Перемены в СССР здесь называли не иначе как «чумой перестройки». Но на фоне событий в Польше, Венгрии, ГДР и Чехословакии становилось очевидно, что гроза придет и на Балканский полуостров…

Первые раскаты грома прозвучали еще в мае, когда с требованиями равноправия выступило турецкое меньшинство. Реакция властей стоила жизни семи демонстрантам и спровоцировала массовый исход болгарских турок на историческую родину. Осенью экологи потребовали закрытия АЭС на берегу Дуная, а религиозные активисты — соблюдения прав православной церкви. По мере политизации общества в руководстве компартии и госбезопасности созрел план верхушечного переворота. 10 ноября 78-летнего Живкова вынудили подать в отставку и отдали под следствие. Ходили слухи, что силовики сдали руководителя страны после консультаций с «советскими товарищами». Но уже через неделю события стали выходить из-под контроля: стихийный 100-тысячный митинг в Софии потребовал проведения свободных выборов, а 7 декабря 13 разрозненных оппозиционных групп объединились в Союз демократических сил. Однако оседлать уличный протест оппозиционеры не сумели. Не нашлось среди них и харизматических лидеров.

Стремясь удержать власть, коммунисты продолжали приносить «искупительные жертвы». В декабре Живкова и несколько десятков великовозрастных функционеров вывели из руководящих органов и исключили из партии, которую позже переименовали в социалистическую. 27 декабря начал работу круглый стол с участием властей и Союза демократических сил. Его работа продолжалась всю весну и завершилась в июне 1990 года всеобщими выборами, на которых бывшие коммунисты уверенно победили. Они и составили основу правительства, а президентом с весьма ограниченными полномочиями позволили стать лидеру Союза демократических сил философу Желю Желеву. Такой транзит власти соответствовал интересам второго эшелона номенклатуры переименованной компартии и силовых структур.

Последствия не заставили себя ждать. Вскоре общий кризис на постсоветском пространстве лишил опоры болгарскую экономику. Разразилась хозяйственная катастрофа, усугубленная коррупцией и торможением политических реформ. Положение изменилось только после 2001 года с приходом к власти сторонников европейской интеграции, когда правительство на пять лет возглавил бывший царь Симеон II. За эти годы прошли приватизация, земельная реформа и реституция собственности. Начался постепенный экономический рост, однако тяжелые последствия предшествующего «потерянного десятилетия» ощущаются до сих пор.