Первыми католиками на Южном Урале были строители Транссибирской магистрали в конце XIX века. Инженеры из Литвы и Польши. К концу 1920-х община католиков в Челябинске насчитывала более 2 тысяч прихожан. Однако ее многочисленность не смутила большевиков, которые сперва закрыли храм в 1929 году, а затем в 1932 году — взорвали его.

В 1937 году по челябинским католикам прошелся Большой террор. По обвинению в шпионаже в пользу Польши были репрессированы наиболее активные члены общины. В годы Великой Отечественной на Южный Урал были сосланы поволжские немцы, многие из которых исповедовали католицизм.

Втайне от властей в послевоенное время проводили служения на квартирах.

Подпольно община католиков собиралась вплоть до 1982 года, а затем власти позволили верующим приобрести дом на окраине города. В конце перестройки, в 1990-м, челябинские католики впервые с 1932 года обрели постоянного священника: в Челябинск из ГДР приехал отец Вильгельм Палеш.

Католический храм стоит на окраине города. Он был построен в 1999 году на месте лагеря ссыльных поволжских немцев. Здесь сегодня служат два священника из Западной Беларуси: настоятель храма отец Ян и отец Сергий.

Настоятель храма Ян Высоцкий приехал в Челябинск два года назад. Признается, что первое впечатление было «немножко страшным».

— Потому что воздух нехороший, — говорит он. — Теперь мы с отцом Сергием уже привыкли, но первое время чувствовалось, что трудно дышать. Потому что много заводов. Там, где мы родились, много лесов и озер. Первые несколько месяцев чувствовалась резь в глазах. Конечно, мы видим много людей, которые вопреки всему стараются благоустраивать город.

Помимо Челябинска белорусские священники служат в общинах Магнитогорска, Златоуста, Копейска, Коркина и в селе Ясная Поляна.

— Там небольшие общины, порой по 10–15 человек. В этих городах мы служим на квартирах раз в месяц. В Копейске есть часовня. Сейчас в нашем приходе на воскресных мессах мы наблюдаем 100–150 человек. В сумме, по моим оценкам, в области службы посещают 200 человек.

Крестят челябинские католики всего ничего — 10–15 человек в год.

— Чтобы люди лучше понимали смысл богослужения, почти все мессы мы служим на русском языке. Лишь по большим праздникам в нашем храме можно услышать латынь, — говорит священник.

Едва ли не больше, чем прихожан, у католической церкви в Челябинске подопечных.

Директор благотворительного фонда «Каритас» Наталья Лаврехина рассказывает, что первым направлением благотворительности для челябинских католиков стал проект детского клуба «Радуга». Задача — помогать детям в трудной жизненной ситуации: собирать для них одежду, готовить к школе.

Второй важный проект — патронажная служба. Помощь тяжелобольным, в том числе лежачим.

— Мы работаем с медсестрами, сиделками и родственниками больных, со всеми, кто ухаживает за больными людьми, — рассказывает Лаврехина. — У нас организовано пространство, куда приходят родственники, сиделки или социальные работники, и наши медсестры на практике обучают их правильному уходу. Морально очень трудно оказаться в такой ситуации, когда у близкого человека вдруг произошел инсульт. Очень часто люди теряются. Поэтому здесь учат, как организовать такой быт, чтобы больной мог максимально сам себя обслуживать. Потому что от этого зависит качество жизни всей семьи.

Занимаются челябинские католики и помощью бездомным: на цокольном этаже храма они могут принять душ, взять теплую одежду, поесть и отдать в стирку свою одежду.

А вот проект, направленный на помощь осужденным, католикам пришлось свернуть.

— Мы 10 лет работали в женской колонии № 5. В 1999 году получили оттуда письмо от заключенной, которая крестилась в католической церкви. Ей нужна была духовная поддержка — исповедь и покаяние. Много лет мы не могли туда войти. Священники знали и молились о ней. Иногда мы посылали ей на Рождество небольшие подарки. Лишь через три года нам удалось попасть в колонию с приходским проектом.

Четыре года мы посещали этот женский отряд. Потом узнали, что этажом выше есть отряд матерей, которые родили детей в колонии, но не могли их воспитывать, кормить, купать — то есть выполнять свои материнские функции. Мы придумали площадку, где дети и матери могли хотя бы немного общаться. С этим проектом мы вошли в колонию в 2006 году и проработали там до 2016 года. Помогали финансово: многие дети рождались с внутриутробными инфекциями, нужно было лечить и матерей, и детей. Помогали им лекарствами. Пиком нашей работы в колонии стала идея совместного проживания матери и ребенка. Руководство колонии создало отдельную группу для совместного проживания с детьми.

Однако в 2016 году руководство ИК-5 сменилось, и новая администрация отказалась от сотрудничества с католическим фондом.

— Мы в опекаемом отряде матерей поменяли все окна. До нас там дуло из всех щелей, грибок на стенах был, протекающая крыша. Приходим в отряд, а там стоят тазики, и туда капает с крыши. Мы поменяли крышу. Просили администрацию колонии позволить нам установить в отряд матерей водонагреватели, но в ответ встретили сопротивление. Видимо, пытались создать «слишком хорошие условия».

Отдельное направление в благотворительности челябинских католиков — помощь женщинам в трудной жизненной ситуации.

— Обратившиеся за помощью матери проживают у нас какой-то промежуток времени, пока решают свои проблемы, — рассказывает Наталья Лаврехина. — Часто это люди, подвергшиеся домашнему насилию. Или женщины с малолетними детьми, которые остались без средств к существованию и крова. Они у нас проживают, и мы предоставляем им психолога и социального педагога. Типичный портрет постояльца: женщина из дальнего региона, часто — с низкой самооценкой, с родительскими проблемами в своей семье, с неуверенностью в себе. Такие женщины воспринимают за любовь что угодно. Поэтому начинают жить с каким-нибудь человеком, который совсем не тот, кто нужен. Проходит время, оказывается, что все очень сложно, что женщина — жертва. Сделать с этим она ничего не может. Противостоять насилию она не в состоянии. Иногда это доходит до крайностей — тяжелых травм. В итоге женщина вынуждена просто бежать. В такой ситуации мы помогаем жертвам убежищем.

— Но бывают случаи, когда женщины подвергаются домашнему насилию и в благополучных семьях. Их мужья имеют какой-то значительный социальный статус и власть. В результате женщина боится заявить на своего мужчину. Ее просто никто не услышит, за нее никто не вступится.

Лаврехина вспоминает:

— Однажды к нам был звонок, мне жаль, я тогда растерялась. Женщина сказала по телефону, что у нее есть подруга, она не может выйти из дома, ее муж издевается над ней. По словам звонившей, муж заливал своей жене водку в горло, чтобы она не могла сбежать от него из дома. Он уходит на работу, ее закрывает на ключ. Я просила звонившую уточнить данные ее подруги, но в итоге нам никто не перезвонил. Я осталась с тем, что есть, не в силах помочь.

При этом челябинские католики считают, что разрыв отношений не должен быть единственным выходом из ситуации с домашним насилием.

— Нужно работать с семьей таким образом, чтобы предотвратить насилие. Исследовать ситуацию, выяснить, что происходит в семье, и помочь наладить отношения. Мужчине очень сложно прийти на психотерапию. Мы приглашаем. Видим, например, что супруги не определились с правилами, по которым будут жить. Не распределили, кто какие функции будет исполнять. Вместо этого все умалчивается, каждый думает: «А чего, она сама, что ли, не понимает?» Часто на самой глубине супруги любят друг друга, и нужно лишь войти в эту глубину и смотреть из этой ситуации. Если этот брак угрожает жизни, то нужно как-то разделить территории проживания. Можно оставаться в браке, проживая на разных площадках, но заботиться о детях. Забота, в любом случае, обязанность обоих.

Александр Шестаков, Челябинск