Александр С. перебрался в Петербург из Ростова-на-Дону полгода назад. И к своему 30-летию опубликовал в соцсети амбициозную заявку «скоро все будут знать мою фамилию» и весьма грустное портфолио:

«Я многого не добился: четырежды не избрался депутатом, пять раз не построил нормальные структуры и организации, дважды не построил бизнес, кучу раз не построил отношений, трижды не создал популярный блог, дюжину раз не удержал у себя нужных людей…»

В статусе «временно не работающего» самовыдвиженца успел поучаствовать и в питерских муниципальных выборах — с тем же результатом.

Сегодня Александр говорит о себе как петербургском представителе «Демократической России» (хотя на официальном сайте движения значится руководителем его отделения в Ростове-на-Дону), выступает с лекциями о русском национализме и заявляет: «Я хочу, чтобы город, в котором я живу, сохранял свое историческое и культурное наследие, не терял связи со своим уникальным для России прошлым».

Для петербуржцев одной из базовых уникальных черт их города всегда была его многонациональность и поликонфессиональность. В городе, созданном трудом и талантом десятков разных народов, издавна соседствуют православные храмы, католические церкви, синагога, дацан и мечеть (до начала XXI века считавшаяся крупнейшей в Европе) — сегодня в Петербурге насчитывается 268 конфессий и религиозных объединений. Петербургская научная школа исламоведения, связанные с исламом музейные коллекции города признаны лучшими в мире. А популярное на рубеже XIX–XX веков увлечение мусульманским Востоком нашло отражение в архитектуре некоторых зданий, в интерьерах дворцов и особняков — Дом Мурузи, «Мавританский будуар» дворца в. кн. Владимира Александровича (ныне — Дом ученых), павильон «Турецкая баня» в Царском Селе, Восточная гостиная дворца Юсуповых и курительная в особняке Брусницыных, изукрашенная восхваляющей Аллаха вязью — всего не перечесть.

Но у ростовчанина Александра свое представление об уникальности нашего города. «Мусульмане не являются важной культурной составляющей Петербурга», — утверждается в созданной им петиции. Поводом для ее появления стала новость о создании Музея исламской культуры (МИК), в котором Александр разглядел «агента иностранного влияния, подрывающего согласие и взаимопонимание жителей Петербурга», «угрозу историческому облику Петербурга» и даже «национальному суверенитету России». Сентенции вполне в духе «Демвыбора», где Александр стремится укрепить свои позиции: в программном документе движения есть такие пункты, как «антимиграцонная политика» и «борьба с исламизмом». Но то, что эта скверно пахнущая петиция уже за первые дни собрала свыше 7000 подписей, для многих петербуржцев стало шоком. «Как такое стало возможно?» — изумлялись одни, другие интеллигентно увещевали и апеллировали к петербургскому культурному многообразию, а третьи обходились кратким: «Какой стыд».

Новость о создании МИК шла в комплекте с известием о принятом Смольным решении предоставить новой культурной институции «Дом Брюллова» на Васильевском острове. Этот особняк XVIII века (памятник федерального значения) тесно связан с судьбами не только важных для Петербурга имен — художника-архитектора А. П. Брюллова и супруга его дочери архитектора П. Ю. Сюзора, но и первых градозащитников — Общества архитекторов и художников, и созданного ими в этих стенах музея «Старый Петербург», положившего начало нынешнему Музею истории города.

В 2008-м здание объявили аварийным, требующим реконструкции, и принялись расселять. Виды Смольного на этот объект постоянно менялись — то хотели отдать частному бизнесу под гостиницу (и уже был согласованный КГИОП проект), то передавали восточному факультету Петербургского университета (но вуз так и не приступил к необходимым работам), затем обещали, что предоставят особняк под нужды Театральной библиотеки, потом — что выставят на торги.

Шли годы, здание оставалось бесхозным и заброшенным, мародеры умыкнули пять исторических каминов, а прошлым летом исчезла живописная потолочная вставка с изображением Везувия.

С 2016-го петербургское отделение ВООПИиК вело с чиновниками переговоры о проведении первоочередных противоаварийных работ и возможности использования лицевой части здания под культурно-просветительские функции с учетом его мемориально-исторической специфики. Тогдашний вице-губернатор Михаил Мокрецов в своем ответе на обращение депутата городского ЗакСа Алексея Ковалева обнадеживал: Комитет имущественных отношений согласовал размещение в помещениях лицевого флигеля музейных коллекций ВООПИиК, что будет учтено при разработке проекта общей реконструкции здания. Вдохновленные этими обещаниями градозащитники принялись за работу по сбору архивных материалов и созданию концепции будущего культурно-музейного пространства в мемориальных пространствах лицевого флигеля, подключились к ней и специалисты Института Петербурга, кафедры музееведения Института философии. Силами ВООПИиК было проведено обследование технического состояния здания, волонтеры очистили помещения от мусора, провели уборку.

Депутат Ковалев слал очередные запросы, получая на них отписки. В июле вице-губернатор Евгений Елин пообещал внести ясность к сентябрю (чего не произошло), а под конец 2019 года сообщил: во исполнение поручения губернатора А. Д. Беглова и в связи с обращением генерального директора Государственного Эрмитажа М. Б. Пиотровского принято решение разместить в Доме Брюллова Музей-институт исламской культуры, создаваемый на базе фонда развития научных и культурных проектов «Аль-Макам». А что до питерского ВООПИиК, так ему еще два года назад предоставили помещения общей площадью свыше 1000 квадратов на Литейном проспекте.

Собственно, вот на этой коллизии — продолжателей дела «Старого Петербурга» бортанули, а мемориальное здание задарма отдают под какой-то исламский центр — и сыграл ростовский юноша. Показавшись Петербургу на поднятой им опасной волне, он теперь с явным удовольствием подсчитывает публикации в СМИ с упоминанием собственного имени, комментируя в соцсетях: «Забавно слушать картинно-обеспокоенные реакции журналистов, как моя петиция приводит к росту ксенофобии».

Академику, историку-востоковеду, арабисту и исламоведу Михаилу Пиотровскому ситуация не видится столь забавной: в телеинтервью директор Эрмитажа выразил серьезную обеспокоенность «ксенофобским взрывом в Петербурге».

Взрывоопасной ситуации можно было бы избежать, кабы Смольный удосужился хотя бы проинформировать ВООПИиК об изменившихся видах на Дом Брюллова. И позаботиться о грамотном информационном сопровождении новости о создании Музея-института исламской культуры. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, насколько нынче опасно заряжена любая связанная с упоминанием ислама новость.

Пока и ВООПИиК не выступил с заявлением, хотя в организации очень огорчены той тенью, что попутно брошена и на его репутацию: люди, возмущенные провокационной сутью петиции, в поисках ответа на вопрос, кому это выгодно, припоминают, что это ведь градозащитникам отказали в помещениях.

«ВООПИиК никогда не претендовал на здание, а лишь работал над концепцией музеефикации мемориальной части, где был когда-то Музей Старого Петербурга, — поясняет зампредседателя петербургского отделения ВООПИиК Сергей Васильев. — Городская администрация явно не собирается тратиться на дорогую реставрацию, а у ВООПИиК подобных средств нет и не предвидится. И Михаил Борисович Пиотровский никогда не просил отдать под Музей исламской культуры именно Дом Брюллова, это чиновники подсунули гибнущий по их вине особняк».

По оценкам фонда «Аль-Макам», реставрация может стоить до полумиллиарда рублей, которые изыщут сами — ни копейки из бюджета на это не потребуется. Вопреки содержащемуся в петиции утверждению о финансировании фонда «с Ближнего Востока» его учредители подчеркивают:

«Это принципиальный вопрос, — объясняет Ефим Резван. — Мусульманский мир очень разделен сегодня, идет несколько войн. Если возьмем, например, деньги из Саудовской Аравии, возникнут проблемы по совместным проектам с Ираном. И так далее. А наша задача — показать в нашем музее все многообразие мира ислама».

Условия получения Дома Брюллова (бессрочное пользование, аренда, собственность) фонду неизвестны: о том, что такое решение уже принято, здесь тоже узнали из ответа на депутатский запрос, заверяет Ефим Анатольевич.

«В этой связи вся развернувшаяся вокруг дискуссия в принципе носит, безусловно, предварительный характер, — считает господин Резван. — И я участвую в ней только потому, что не участвовать в текущей ситуации невозможно».

Профессор поясняет, что самой идее создания МИК уже не один год: еще в 2017-м в Кунсткамере был образован Международный центр исламских исследований — в том числе для научно-методического руководства создания Музея-института исламской культуры (центр также возглавляет Ефим Резван, а пост замдиректора Кунсткамеры он на днях оставил — чтобы сосредоточиться на музейном проекте).

Идея эта имела несколько предпосылок. Базовая — вызванная тем, что и нашу страну не обходит стороной острейшее идеологическое противоборство внутри мировой исламской общины. На фоне которого представляется остро необходимым создание живых, динамичных площадок, способных вести диалог через культуру. Научная база Петербурга и богатейшие коллекции его музеев позволяют сформировать такую площадку достаточно быстро. Пока такие коллекции, связанные с миром ислама, разрозненны — в России до сих пор нет профильного государственного музея, только разделы, отдельные залы и экспозиции.

Вторая причина — невозможность показать то, что уже собрано. Кунсткамера, например, хранит одно из самых больших в мире собраний, посвященных культуре и этнографии мусульманских народов. Десятки тысяч предметов, изучением которых занимаются девять научных отделов музея. А экспонируется — просто из-за нехватки места — меньше процента.

Некоторое время назад руководители трех музеев Петербурга — Эрмитажа, Кунсткамеры и Российского этнографического музея — обратились к губернатору Санкт-Петербурга с просьбой выделить для будущего Музея-института исламской культуры какое-нибудь здание. В ответ предложили Дом Брюллова или здание на Литейном. Предпочтительным сочли первый — выбор определила прежде всего близость к самой Кунсткамере и восточному факультету СПбГУ. Речь на этот раз идет не только о лицевом флигеле, но обо всем особняке — это около 2000 кв. м. Согласно подготовленной концепции будущего музея, под экспозицию пойдет примерно половина площадей (несколько вариантов их детального распределения сейчас прорабатывает по заказу фонда одно из архитектурных бюро Петербурга). Часть займет постоянная экспозиция, формируемая как из коллекций Кунсткамеры, так и из частных собраний, другая отводится под ежегодно сменяемые большие тематические выставки.

Основу собственных коллекций нового музея составят частные собрания, передаваемые ему в дар. В фонде уверяют, что уже достигнуты договоренности о передаче в будущий музей коллекции среднеазиатских шелков (около 100 единиц хранения) и керамики (свыше 70 единиц хранения), фотоколлекций (свыше 50 тысяч единиц хранения), ряда других предметов — ковры, атрибуты суфийской проповеди, редкие издания Корана.

Вторая половина особняка будет задействована для создания современного (по наполнению) общественного пространства, открытого для публики до 23 часов. Там, как обещают инициаторы, можно будет посмотреть артхаусное иранское кино, послушать музыку, приобщиться к искусству каллиграфии, выпить настоящий эфиопский кофе, произрастающий в районе Харара или турецкий напиток из корня орхидеи. Обещают также библиотеку с редкими книгами и впечатляющую аудио- и видеотеки (планируется, в частности, оцифровать и представить интереснейшие архивные кинодокументы 1910–1940-х годов из отечественных и мировых собраний).

Кроме того, как заверил «Новую» Ефим Резван, «безусловно, будет раздел, посвященный музею «Старый Петербург» — этот раздел мы планируем создавать в тесном взаимодействии с ВООПИиК».

Кстати, сам А. П. Брюллов, в защиту дома которого от посягательств «чуждого Петербургу ислама» взялись собирать подписи, находил источники вдохновения в культуре Востока: ванная комната императрицы в Зимнем дворце, исполненная в «мавритано-турецком вкусе», создана по его проекту.