По творческим или экономическим причинам, но наши музыкальные театры из числа ведущих стали заметно сокращать количество репертуарных премьер в сезоне. Вот и в афише Михайловского театра лишь одна оперная новинка — «Аида» Верди. Судя по замыслу, этот спектакль должен был стать эпитафией выдающемуся литовскому режиссеру Эймунтасу Някрошюсу, которого не стало год назад. В качестве постановщика был приглашен Игорь Ушаков из Большого, который был ассистентом мастера, когда тот работал в театре над «Китежем», «Детьми Розенталя» и «Макбетом», сценографом же выступил сын Някрошюса — Мариус, а художником по костюмам — его вдова Надежда Гультяева.
К тому же это представление — дебютная премьера на посту главного дирижера Михайловского театра Александра Ведерникова. Для него это первая руководящая должность в России с тех пор, как летом 2009 года он покинул Большой театр после восьми лет работы. Теперь заботы о михайловской труппе он совмещает со множеством европейских контрактов, в том числе со служением в Датской королевской опере, которую возглавляет уже два года.
Можно сразу заметить, что звучание оркестра — стилистически точное, эмоциональное, разнообразное по нюансировке. Оркестр театра явно находится в результативном поиске нового качества. Интересно, получит ли работа главного дирижера планомерное развитие, или будет проистекать в эпизодическом формате заезжей звезды? И, конечно, одной премьеры за сезон, потонувшей в основном устаревшем по всем статьям репертуаре, для формирования неординарного творческого лица театра недостаточно, кто бы ни стоял у его руля.
Солистов для «Аиды» подбирали по-новому, не штатному принципу, а собрав международную команду: Татьяна Мельниченко (Аида), Риккардо Масси (Радамес), единственная, кто представлял михайловскую труппу, Олеся Петрова (Амнерис), Барсег Туманян (Рамфис), Кирилл Манолов (Амонасро), Александр Маркеев (Царь Египта). Все певцы без звездного статуса, однако с респектабельной профессиональной биографией. Но то ли репетиционный процесс измотал, то ли премьерная нервотрепка повлияла, ожидаемой вокальной формы и актерского мастерства никто не показал. Особенно негармоничным выглядел главный дуэт — Аиды и Радамеса. Тенор самозабвенно премьерствовал, покрикивая в самых ответственных моментах, а сопрано, испытывая трудности с крайними нотами в партии своей героини, казалось, лишилась сил еще задолго до финала. А хорошая меццо-сопрано Олеся Петрова явно поторопила время, взявшись за партию египетской царицы. Более остальных к успеху был близок болгарский баритон Кирилл Манолов — совсем новое имя для российской сцены.
Ахиллесовой пятой спектакля оказалась режиссура. Точнее ее отсутствие.
Сегодня в мировом оперном театре очень распространена трансформация ассистентов в постановщиков. Возможно, сотрудничество с великими укрепляет не всегда обоснованную уверенность в собственных силах. Или на нужное количество спектаклей не хватает настоящих режиссеров. А то, что режиссер Франко Дзефферелли родился из помощника Лукино Висконти — остается феноменальным исключением.
Игорь Ушаков выстраивает взаимодействие героев довольно шаблонно, но с претензией на глубокомысленность. По современной моде в опере вместо того, чтобы заполнить пустоту, здесь начинают показывать кино. На фоне огромных декоративных конструкций и избытка золота трагедия человеческих чувств воспринимается мелкой и незначительной. Главным событием жизни становится смерть, потому что она и есть вечность.
Премьера «Аиды» в Михайловском театре стала финальным аккордом фестиваля Digital Opera 2.0, замыслом которого был поиск взаимного интереса оперного и цифрового искусств. Автором и главной движущей силой проекта выступила Надежда Абрамова — режиссер, автор и ведущая телепрограмм.
В попытке объединить на почве оперы человеческий интеллект с искусственным в Эрмитажном театре презентовали конкурс «Цифровой Гонзага». Задачей участников было создать короткометражные мультимедийные «цифровые спектакли» на музыку разных композиторов по мотивам эскизов декораций театральных художников XVIII века — Пьетро Гонзаги, Джузеппе Валериани и Карло Галли Бибиена. Эти мастера оставили заметный след и в российской истории, оформляя не только театральные постановки, но и государственные, в том числе коронационные церемонии. Сказать честно, получилось не очень убедительно — по-мультяшному (не путать с анимацией).
Куда больше духу заявленной темы отвечали панельные дискуссии. Но и они часто сбивались на толкование «цифры» как способа продвижения контента, а не искусства. Ключевыми зарубежными гостями фестиваля стали французский телепродюсер и режиссер, директор медиакомпании Bel Air Media Франсуа Дюпля, рассказавший, сколь диаметральными бывают пожелания режиссеров к съемкам их спектаклей, и экс-директор Английской национальной оперы Джон Берри, точно заметивший, что лайки в соцсетях не всегда увеличивают продажи билетов. Известнейший российский режиссер Дмитрий Черняков провел несколько творческих встреч при большом стечении публики. На его «Аиду» с Анной Нетребко и Анитой Рачвелишвили в нью-йоркской Метрополитен-опера и «Сказку о царе Салтане» брюссельского театра «Ла Монне» люди даже готовы были выкупить интернет-регистрацию, дающую право бесплатного просмотра. В общем, единственный подобного рода фестиваль выдвинул интересную, но пока опережающую жизнь концепцию. Любопытно посмотреть, как в последующие годы жизнь и концепция будут взаимодействовать.
Мария Бабалова — специально для «Новой»
