Редакция «Новой» стоит на Чистых прудах, в переулке рядом с Покровкой, застроенной нетипичными для современной Москвы двухэтажными домами. Окрестности Покровки были прославлены бесчисленное число раз, но дороже всего мне истории о нашей части города, собранные в странной автобиографии Валентина Катаева — «Алмазный мой венец». Когда-то, еще в эпоху исторического материализма, она наделала много шума, а потом была столь же эффективно забыта.

В соседнем с нами Кривоколенном в 1920-е находилась редакция толстого журнала «Красная новь», во главе которого стоял Воронский, большой спорщик с большевистской ортодоксией, кончивший поэтому, как положено. Вот Катаев наблюдает, как в Кривоколенном, напротив редакции, Сергей Есенин пытался подраться с молодым Борисом Пастернаком. А на Покровке, 16, с другой стороны наших редакционных кварталов, располагался кинотеатр «Волшебные грезы», куда весь московско-одесский литературный бомонд наведывался регулярно, чтобы смотреть Чаплина. Катаев грезит о своей молодости: тот же Есенин уговаривает его с Эдуардом Багрицким немедленно, прямо из пивной ехать на поезде прочь из Москвы, в родную Рязань. Они действительно берут билеты в кассе Казанского вокзала, но поезда приходится ждать слишком долго, а пиво неумолимо кончается — и пропуска в родную Русь сдаются обратно в кассы один за одним.

Как эти фантомы, состарившиеся еще в 70-е годы прошлого века, связаны с сегодняшней хорошей жизнью? Тут придется объясниться.

Я расстроился, и чтобы утешить, он принял патетическую позу и произнес по всем правилам риторики речь.

«Есть два вида алкоголизма, — говорил он, обращаясь ко мне. — Их, вслед за неокантианцами, можно назвать идеографическим и номотетическим. Для идеографического пьянства принципиально важно, что именно вы пьете сегодня, с какими блюдами сочетается напиток в вашем бокале, кто еще и при каких обстоятельствах пил его в прошлом и какие, например, литературные аллюзии он вызывает. Заметим, что это глубоко гуманитарное пьянство, в котором удовольствие в равной мере покоится на телесных переживаниях гурмана и игре культурных цитат. Пьянство номотетическое, в свою очередь, действует на принципах естественных наук и понимает опьянение как химический процесс достижения определенной концентрации алкоголя в организме. Отчего всем другим напиткам такой пьяница предпочитает водку приличного качества».

«Ты, — тут мой друг сделал утонченный жест, приглашающий налить еще вина, — яркий представитель идеографической традиции. Я же, увы, принимаю лишь номотетический метод, и вместе нам не сойтись».

С тех пор мне известно, что, оказавшись с друзьями в баре на Покровке, мы проживаем еще один вечер вместе со всеми, кто выпивал здесь до нас. И что именно тут следует искать истоки удовольствия. Вслед за Катаевым я проведу вас по своему маршруту.