Независимая экспертиза, исследовавшая тело погибшего в октябре в военной части в Козельске (Калужская область) 21-летнего контрактника Сергея Сафонова, исключила вероятность самоубийства. Это полностью противоречит результатам прошедшей ранее госэкспертизы. Как стало известно «Новой газете», после соответствующего обращения адвоката независимое заключение приобщено к материалам дела. Теперь защита требует проведения повторной госэкспертизы «ввиду полного недоверия» к ее выводам. Если такое решение будет принято, события, связанные с гибелью ефрейтора Сафонова, могут переквалифицировать со ст. 110 УК РФ (доведение до самоубийства) на ст. 105 (убийство).

В распоряжении «Новой газеты» оказалось окончательное заключение независимой судмедэкспертизы, которую заказали родственники погибшего Сафонова. Ее результаты показывают, что найденный 16 октября в петле военнослужащий в/ч № 54055 Ракетных войск стратегического назначения (РВСН), совершенно точно не мог повеситься сам (ранее независимый эксперт допускал такую вероятность, сообщал «Коммерсантъ»).

По оценке эксперта, смерть ефрейтора наступила от механической асфиксии. При этом,

Напомним, 21-летнего военнослужащего обнаружили повешенным на шкафу в кабинете командира части. Изначально об этом сообщили региональные СМИ, обратившие также внимание на путаницу в месте нахождения трупа. Родственники Сергея Сафонова, проживающие в Москве, узнали о его гибели на следующий день после того, как он был обнаружен. В свидетельстве о смерти, выданном родственникам Калужским областным бюро судебно-медицинских экспертиз 18 октября, причиной смерти была названа «асфиксия» через «преднамеренное самоповреждение путем повешения». Военным следственным управлением СКР по РВСН было возбуждено уголовное дело по ст. 110 УК РФ (доведение до самоубийства).

Сергей был одним из десяти детей в семье погибшего в 2011 году православного священника. Родственники неоднократно сообщали, что не верят в возможность самоубийства по нескольким причинам. В первую очередь, как говорят близкие, Сафонов был религиозен, собирался жениться и венчаться после службы в армии. Кроме того, через два месяца после начала службы он подписал контракт на два года. Окончательно же родственников насторожил тот факт, что

Как сообщили «Новой газете» сотрудники проекта «Правозащита Открытки», куда за помощью обратились родственники Сафонова, 26 октября независимый судмедэксперт Межрегионального центра экспертизы и оценки Вадим Тихоненко провел исследование тела и обнаружил гематомы вокруг глаз, на грудной клетке, а также ссадины на руках, которые могут свидетельствовать о борьбе.

В частности, согласно материалам независимой экспертизы, на теле помимо «горизонтальной замкнутой странгуляционной борозды», имеются кровоподтеки на веках (причинены неоднократным ударным действием тупых твердых предметов примерно за сутки до смерти); кровоподтеки и ссадина на грудной клетке, (причинены неоднократным ударным действием тупых твердых предметов примерно за час до смерти); ссадины на левом предплечье (нанесенные за четыре-семь суток до смерти); ссадина на бедре. «Таким образом, <…> можно в категоричной форме исключить самоповешание Сафонова С.В.», —говорится в последней строке выводов независимого судмедэксперта. Отметим, что ни одно из этих повреждений не было замечено государственной экспертизой, а борозда на шее была описана не горизонтальной (это свидетельствует об удушении сзади), а восходящей снизу вверх (на фото, которые есть в распоряжении «Новой газеты», невооруженным глазом можно определить правоту независимой экспертизы).

Мать погибшего Лариса Сафонова рассказывала газете «Коммерсантъ» о неоднократных конфликтах сына во время службы. По одной из версий следствия, объясняющих нахождение тела в кабинете командира военной части, тот пытался спрятать контрактника от сослуживцев, которые ему угрожали расправой.

«Новая газета» обратилась с запросом в Минобороны России, но от ответа ведомство отказалось, ссылаясь на то, что идет следствие. Следователь Александр Комлев, ведущий дело, проигнорировал сообщение корреспондента с предложением ответить на вопросы.

Как пояснил «Новой» координатор проекта «Правозащита Открытки» Алексей Прянишников, раньше у защиты и потерпевшей на руках не было результатов экспертизы, которую делал Следственный Комитет, они появились пару недель назад. Адвокат и потерпевшая ознакомились с материалами и отдали их эксперту. «В заключении госэкспертов полностью исключалась возможность убийства. Там не затронуто огромное количество важных моментов. Например, выявлен большой порез на ноге, но не дана никакая оценка — ни время возникновения, ни механизм, ничего. Большие вопросы и раньше у нас были к описанию борозды, оставшейся на шее.

Много всего. По результатам же независимой экспертизы, полностью исключено самоубийство», — резюмирует Прянишников.

Как следует из имеющихся в распоряжении «Новой газеты» ходатайств защиты, в декабре независимая экспертиза по просьбе адвоката была приобщена к материалам дела. Кроме того, также по требованию защиты была создана следственная группа из двух человек. Теперь адвокат просит следствие назначить повторную госэкспертизу.

Адвокат Юрий Кругов объясняет, что от этого зависит будущее дела, так как на данный момент ни одно доказательство не является достаточным. «По закону, при наличии такого сильного противоречия между двумя экспертизами, должна быть проведена третья. То есть заключение стороннего специалиста, сделанное по запросу адвоката приравнивается к экспертизе. Однако, если не вдаваться в юридические тонкости, можно сказать просто: закон написан так, что позволяет нарушить равенство сторон в уголовном процессе и отказаться от проведения третьей экспертизы. Но учитывая общественный резонанс, можно предположить, что третья экспертиза все-таки будет, — говорит он «Новой газете». —Только после ее проведения, в зависимости от результатов, следователю предстоит тщательно изучить все материалы и принять решение о возбуждении уголовного дела либо об убийстве, либо о нанесении тяжких телесных повреждений, повлекших смерть».

«Следователям предстоит немало потрудиться, чтобы вынести мотивированное постановление, — рассуждает Кругов. — Разумеется, сама по себе гибель военнослужащего несет за собой ответственность военачальников, поэтому у командования есть все основания говорить о том, что это было самоубийство, в надежде, что ответственность получится какая-то размытая. Если же пойдет речь об убийстве, то можно будет говорить о существенных упущениях в организации войск, контроле за личным составом, воспитательной работе и прочем, и — о сокрытии обстоятельств гибели».