Ярмарки хороши тем, что закрываются, и поводом, который создают: поговорить о будущем.

Non/fiction с порядковым номером 21 обеспечил главным — ​чтением на зиму. Тут каждый нес свое.

В России вновь стали переводить классику, включая непереводившуюся прежде; вообще у нас до обидного много лакун в мировой литературе. Событие — ​«Поэма Уединений» Луиса де Гонгоры в переводе Павла Грушко, опубликованная издательством Лимбаха. Из актуального — ​обладатель недавнего Гран-при Французской академии Даниэля Рондо, его роман «Механика хаоса», чье действие происходит по всему миру, опубликован в «Синдбаде». В отличие от многострадального Литтела, обошлось без редакционных вмешательств. А Александр Ливергант перевел для «Времени» два тома английской и американской комической прозы XVII–XX вв. Действительно, смешно и сегодня, хотя некоторые афоризмы Сэмюэля Батлера скорее грустны: «В основе искусства и литературы, как и в основе войны, лежат деньги».

По-прежнему в чести исследования — ​очередные хиты «Нового литературного обозрения» в серии «Культура повседневности» посвящены банкетам, страхам советского человека и феномену жены (не чьей-то конкретной, а вообще). А первый в истории шеститомник Виктора Шкловского пополнился вторым томом, в нем тысяча страниц и масса текстов, объединенных темой «Биография».

Мамы и бабушки разбирали главный бестселлер детского раздела от «Самоката» — ​«Транссиб. Поезд отправляется!» Александры Литвиной и Ани Десницкой, авторов популярной «Истории старой квартиры». Здесь издали и дивный «Чуд», страшно добрая сказка Бертрана Сантини, это последняя работа выдающейся переводчицы Марии Аннинской, ушедшей из жизни в прошлом году.

Как пожар способствовал украшенью Москвы, так и закрытие ЦДХ обернулось для ярмарки новой жизнью. Ее вывели на простор, наконец-то можно пройти, а не протиснуться, появился амфитеатр для мегавстреч, хотя и остались типичные болезни, вроде громких динамиков в стеклянных кубах для семинаров и общих объявлений откуда-то сверху — ​мыслительный процесс все еще не отделим у нас от посторонних шумов, к чему бы это?

Появилась и новая публика — ​видимо, сказывается близость к Кремлю. Близость всегда оставляет след, но он разнится. Так, на июньской ярмарке на Красной площади много небогатой публики, ведь там бесплатный вход, но и особого интереса к интеллектуальной книге нет. В Гостином же входной по 400 рублей, тут важно соседство — ​Минфин, Торгово-промышленная палата, Администрация, в конце концов. И оттуда приходят в галстуках, костюмах, иногда поблескивая каким-то значком, протягивают пятитысячные и спрашивают едва ли не подобострастно — ​а что на это можно купить. Приходят и другие гости, многие видели депутата, обрадовавшегося книгам так, словно не видел их десятилетия, и обещавшего привести других депутатов, — ​как же это прекрасно, книги! Прибегал и помощник некоего дальневосточного губернатора, предваряя визит начальства, спрашивал, тоже доверчиво, что тому посоветовать?!

А что советовать — ​ярмарка все еще имени интеллектуальной литературы, хотя лоск и глянец Гостиного, уже намоленного светской культурой места рано или поздно скажется и на ней. Может, и к лучшему, сколько можно оставаться в прежней оппозиции к сентябрьской Московской книжной на ВДНХ, тем более что и та радикально меняется. По площади non/fiction уже догоняет ММКВЯ, по бестселлерам он давно не привязан к нехудожественной литературе.

Еще раз вспомнив Батлера и его пассаж о деньгах как основе искусства — ​они и впрямь управляют многим, по крайней мере, вопрос о цене метра в Гостином заботил поначалу многих издателей. Оказалось почти как было, тем более что часто стенды теперь оплачивает оптовик, всемогущий «Лабиринт». Возможно, скоро внимание на его масштабы обратит и экспертный совет ярмарки, обычно ограничивающий монстров в площадях. Люди в совете сплошь заслуженные, но не исключено, что его несменяемость станет аргументом для власти — ​вот вы говорите, что я несменяема, а сами не вводите понятный принцип ротации, скажем, каждые года три нового эксперта не хотите. Или тоже мечтаете до 85 рулить ярмаркой?

Никто не мечтает, ротации быть, как и Гостиному — ​Москве новый адрес понравился.