Когда у меня спрашивают, чего вы добились этим письмом, я отвечаю: во-первых, один из людей, кто был прямо назван в нашем письме, уже на свободе. Дело второго, я надеюсь, будет пересмотрено.
Во-вторых, это письмо имело огромный миссионерский эффект, и церковные люди, и неверующие увидели, что церковь может говорить правду — смело и ни на кого не оглядываясь. Причем для многих священников, которые его подписали, это стало огромным событием в их собственной жизни, потому что человеку важно слышать голос не только другого человека, но и самого себя.
За эти два с половиной месяца
я часто вспоминал фильм Андрея Тарковского «Зеркало», где есть образ заикающегося мальчика, который после сеанса у врача говорит: «Я могу говорить!»
Это принципиально важно!
А буквально два дня назад я услышал в «Новостях», как «пострадавший» полицейский в суде отказался считать себя потерпевшим. Это — мужественный поступок, и мы, конечно, не знаем, почему он так поступил, но мне не хотелось бы отвергать возможность, что он прочитал наше письмо и оно будет продолжать воздействовать на человеческое сознание, на совесть. Мне кажется, что наш поступок не был напрасным, не был бесполезным, даже если он и не имел, как кому-то кажется, видимых немедленных результатов…
Полностью интервью отца Андрея обозревателю «Новой» Павлу Гутионтову будет опубликовано в среду, 4 декабря.
