«Уникальный доктор»

— В детстве сына называли богатырем! Так быстро вес набирал. Но потом он простудился. Мы сдали анализы, и нас тут же госпитализировали. Почки по непонятной причине стали «дырявыми», перестали фильтровать мочу.

Двухлетнему Диме, сыну 26-летней жительницы Петербурга Марины Десятской, сделали пересадку почки полгода назад. Причина — почечная недостаточность. Лечением мальчика занимался один из ведущих российских врачей-трансплантологов Михаил Каабак.

— У пациентов с ним были особые отношения. Ты приходишь к нему и чувствуешь, что вы партнеры и цель у вас общая. Цель эта — долгая и счастливая жизнь твоего ребенка, — рассказывает Марина «Новой газете». — Он никогда тебе не скажет: «Ты мать. Сиди молча. У тебя нет медицинского образования». Наоборот, всегда все объяснит. На любой вопрос ответит.

Женщина говорит, что Каабак за свой счет содержит сайт, где ведет с родителями дневник лечения ребенка: описывает симптомы, ход лечения, публикует цифры. «Любой человек может зайти и посмотреть, сколько вылечилось и сколько умерло. Его не волнует статистика. Ему важно спасти детей».

Родители говорят, что Михаил Каабак — «уникальный доктор». Один из немногих, кто берется за пересадку почек малышам весом до 10 кг. Для лечения таких пациентов он применяет новейшую индукционную схему иммуносупрессии (подавление врожденной способности организма отражать болезни и инфекции — Л.К.). Для профилактики отторжения трансплантата хирург использует препарат «Алемтузумаб».

— С нами в палате лежал мальчик, тоже Дима. Он был, ну, скелетик. Ходить сам не мог и медленно умирал, — вспоминает Марина. — И у врачей, и у родителей был выбор: либо оперировать его с риском, что он умрет на операционном столе, либо оставить, и тогда он умрет точно. Каабак его взял — и он теперь уже ходит после операции. Очень хороший, веселый мальчик, мы с ним живем на одной улице.

«Прооперированные нами дети живут долго»

Никто в России такую методику больше не практикует. Как отмечала Надежда Бабенко, коллега Михаила Каабака, с 2007 года по этой схеме лечения были прооперированы 374 ребенка, а пятилетняя выживаемость оперированных детей достигла 97%. Эта методика позволила увеличить срок службы почки на 20%.

— Именно благодаря разработанным нами протокольным мероприятиям по корректировке иммуносупрессии прооперированные нами дети живут долго, — отмечала Надежда Бабенко.

В прошлом году международное сообщество трансплантологов признало эту схему лучшей среди протоколов зарубежных клиник. Российские медики, напротив, относятся к ней скептически. Например, в Российской детской клинической больнице (РДКБ) говорят, что «Алемтузумаб» приводит к бактериальным и вирусным осложнениям. Между тем, в РДКБ признают: «Кроме Михаила Михайловича Каабака, никто эту схему лечения не применяет. Негативные последствия не фиксируются, но мы о них знаем».

Минздрав международную методику официально не утверждает, но и не запрещает.

Отсутствие одобрения лекарства Минздравом и стало поводом для уголовного преследования Каабака. Пять лет назад на трансплантолога завели дело о халатности.

«В его основе лежит ошибочное заключение о том, что препарат не включен в международные клинические рекомендации и не проходил клинических испытаний в России», — утверждал Каабак. По его словам, у препарата есть международные клинические рекомендации, что было доказано прошлогодней экспертизой.

«Наличие внешних совместителей нецелесообразно»

Дело против врача до сих пор не закрыто, но оперировать детей это ему не помешало. Основным местом работы Каабака и Бабенко был Российский центр хирургии имени Петровского. В Национальном медицинском исследовательском центре здоровья детей (НЦЗД) они работали на четверть ставки.

В феврале с.г. трансплантологи договорились с Центром о расширении программы по пересадке почек у детей: с четырех до 40 операций в год.

Официально прекращение сотрудничества с хирургами объяснили «сохранением постоянного кадрового потенциала», в связи с чем «наличие внешних совместителей стало нецелесообразным». Реальной причиной увольнения, по словам врачей, стали протоколы, не утвержденные Минздравом.

— У нас несколько детей и даже взрослых прошли эту схему лечения. Они обратились потом к нам с осложнениями. Трансплантаты функционировали плохо, и эти пациенты были впоследствии ретрансплантированы, — прокомментировал коллизию Главный трансплантолог Минздрава России Сергей Готье.

— Закон требует заключения врачебной комиссии медучреждения либо обоснованного мнения врача и информированного согласия пациента, — настаивал Каабак. — И это все соблюдалось. Поэтому в официальной позиции Минздрава вы никогда не увидите, что нас увольняют именно из-за этого протокола.

«Нередкая для детских больниц ситуация»

Как только новость об увольнении врачей разошлась в СМИ и соцсетях, на платформе Change.org появилась петиция с требованием вернуть команду Каабака на работу (на момент публикации материала она набрала почти 550 тысяч подписей). Автор петиции — Марина Десятская.

«Мы, родители детей, которые уже пережили ад, операции, реанимации и прочий ужас. Родители, испытавшие чувство, когда ты не знаешь, а наступит ли утро у твоего ребенка, — говорится в обращении. — Мы нашли своих врачей, людей, которые от и до знают наших детей, которые спасали и спасают жизни детям, от которых отказываются остальные. Помогите сохранить нам врачей, от которых полностью зависит жизнь и будущее наших детей».

Реакцией на широкую общественную кампанию за возвращению команды Каабака стало короткое сообщение на сайте Минздрава 26 ноября. В нем говорилось, что глава ведомства встретилась с уволенным трансплантологом: «Результатом встречи стало решение Вероники Скворцовой о включении Михаила Каабака и Надежды Бабенко в группу трансплантологов, которые работают в НМИЦ здоровья детей».

В среду в Минздраве уточнили: Каабак оформляется в НЦЗД руководителем группы трансплантации в отделении урологии «на тот же объем работы, что и ранее». Одновременно было объявлено, что отделение закрыто на карантин до 2 декабря. «Это нередкая для детских больниц ситуация», — вскользь упомянуло ведомство.

«Не дождалась окончания войны»

Насте О., маленькой пациентке Каабака, 22 ноября исполнился ровно год. Операцию по пересадке почек ей планировали сделать с октября по декабрь. Девочка находилась в списке детей, которым трансплантация была необходима в срочном порядке.

После увольнения врачей Настю выписали из стационара НЦЗД. На тот момент она весила 7 килограммов. По словам Марины Десятской, родители с девочкой еще какое-то время после выписки жили в Москве. Поскольку на операцию ее не вызывали, семья решила вернуться домой в Волгоград.

«Если бы нас не закрывали, она лежала бы в отделении интенсивной терапии. Смерть у нее, скорее всего, сердечная, из-за кардиомиопатии, — предположил Каабак. — У нас есть ее ЭКГ в октябре, там тяжелая кардиомиопатия, нужен был интенсивный ежедневный гемодиализ, это не амбулаторный пациент».

В срочной пересадке почки нуждаются еще пятеро малышей. Среди них 11-месячный Рома К. — один из мальчиков-близнецов из Сахалина. Рому планировали в ближайшие дни перевезти в НЦЗД, чтобы начать подготовку к операции, но из-за карантина это сделать не удалось. В Минздраве, правда, заверили, что курс вакцинации Роме начнут делать в РДКБ с участием Каабака, а продолжат уже в НЦЗД. «Михаил Михайлович проинформировал, что в настоящий момент угрозы для жизни ребенка нет», — заявил директор Центра Андрей Фисенко.

Всего к моменту увольнения врачей в НЦЗД были запланированы 75 пересадок почек маленьким детям.

Доктор Каабак считает, что операции необходимо возобновить как можно скорее:

— У родителей маленьких пациентов почти не осталось сил и терпения, — устало говорит Марина Десятская. — Мы потеряли Настю. Она не дождалась окончания этой войны. Но у нас есть дети, которые этого очень ждут. Моему ребенку некому помочь. Ему нужен врач. Пока я его не получу, я не успокоюсь.

При участии Арсения Сааведра,специально для «Новой»