Спортивная общественность с тревогой ждет исполкома Всемирной антидопинговой организации (ВАДА) по делу о несоответствии базы данных Московской антидопинговой лаборатории, но уже прилетело с другой стороны. Дисциплинарный комитет Международной ассоциации легкоатлетических федераций (ИААФ) отстранил от работы ведущих функционеров Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА) во главе с президентом Дмитрием Шляхтиным. Это стало результатом 15-месячного разбирательства с так называемым делом Данила Лысенко о фальшивой справке. Сам прыгун в высоту и его тренер Евгений Загорулько лишены права выступать и тренировать за нарушение антидопинговых правил, пятерка начальников — за возможное содействие в фальсификации. Если отстранение из временного перейдет в постоянное — а все указывает именно на такое развитие событий — то последствия могут быть катастрофическими не только для легкой атлетики, но и для всего российского спорта.
И ведь все к этому шло. Ведущая российская спортсменка, прыгунья в высоту Мария Ласицкене буквально кричала об этом еще летом, предлагая всему руководству ВФЛА уйти в отставку за «нескончаемый позор». Дмитрий Шляхтин в ответ посетовал, что находятся люди, чьи заявления идут поперек подвижнической деятельности организации по восстановлению ее престижа. Наверх, в том числе в ИААФ, Шляхтин докладывал, что все хорошо, что головная организация приветствует последовательное выполнение дорожной карты и вот-вот восстановит статус четыре года находящейся под санкциями российской легкой атлетики, и в такой ответственный момент Ласицкене и поддержавший ее заявления глава РУСАДА Юрий Ганус ставят подножку.
«Война» между ведущей легкоатлеткой и федерацией слегка притихла на время чемпионата мира в Дохе, где выступавшая в нейтральном статусе Ласицкене стала трехкратной чемпионкой мира, но свою позицию по отношению к нынешнему руководству ВФЛА она не поменяла.
Ласицкене видела ситуацию изнутри и прекрасно понимала, что происходит с российской легкой атлетикой, и какова цена усилиям призванного ее спасать нового руководства. Она не говорила о том, что усилий нет — она убеждала в том, что этих усилий явно недостаточно. И опять же вполне зримо представляла, к чему может привести как расследование по делу Лысенко, так и наличие других нарушений, на которые закрывало глаза непосредственное руководство. Достаточно сказать, что ИААФ отказывалась восстановить статус ВФЛА 12 раз, и конца этому не было видно.
Сейчас, когда гром грянул, Мария Ласицкене в своем обращении к главе Минспорта Павлу Колобкову и главе Олимпийского комитета России Станиславу Позднякову ничего нового не сказала. Кроме того, что всем фигурантам следует покинуть свои посты незамедлительно, не дожидаясь окончательного вердикта, «и никогда не возвращаться»:
«Наша легкая атлетика в агонии, и медлить больше нельзя. Мы уже потеряли четыре года… Новая команда, задача которой была вывести нас из допингового кошмара, оказалась не лучше старой. А в чем-то даже хуже».
Если иметь в виду «дело Лысенко», то точно — хуже. С первого момента, когда в прессу просочились подробности произошедшего с одним из талантливейших молодых прыгунов в высоту, не покидало ощущение, что такого не может быть. Лысенко отстранили от соревнований еще на исходе лета 2018-го года за пропуск внесоревновательных допинг-тестов. Самое большее, что грозило спортсмену при отсутствии убедительных оправданий за три пропуска — двухлетняя дисквалификация.
Но дело приняло совсем иной оборот, когда выяснилось, что в качестве оправдания за пропущенный допинг-тест Лысенко предъявил поддельную медицинскую справку — в природе не оказалось ни такого медицинского учреждения, ни таких врачей. То, что верхушка ВФЛА по крайней мере могла быть в курсе фальсификации, и стало причиной долгого расследования. Отстранение означает одно — участие функционеров в подлоге дисциплинарный комитет ИААФ счел доказанным. А подлог, да еще с вышестоящим прикрытием — нарушение куда более серьезное, чем употребление допинга, почти автоматически увеличивающее срок возможной дисквалификации.
Весь ужас ситуации в том, что «отмазка» оказалась на уровне мышления третьеклассника, который, опасаясь отцовского гнева, переправляет в дневнике двойку на пятерку.
С учетом ситуации, когда под микроскопом каждый шаг опальной организации, прибегать к липовой справке было верхом идиотизма, другого слова не подберу. Понятно, что подобная практика существовала еще с советских времен, когда вовремя взятый больничный позволял тем же туристам продлить отпуск, но тогда хоть прибегали к помощи реальных врачей, да и большим прегрешением это не считалось.
А здесь, спасая карьеру пусть талантливого, но одного спортсмена, на кон поставили судьбы сотен его коллег, всей легкой атлетики и всего российского спорта. Одна простенькая мысль о возможных последствиях должна была остановить участников «операции прикрытия» — но не остановила. Ментальность тому виной, наивная беспечность или что-то другое, уже неважно. Важно, что причиной грядущего и, скорее всего, неизбежного наказания, послужили
не происки врагов, не пресловутая русофобия, а самое что ни на есть собственное преступное разгильдяйство, и не усвоенные за четыре года элементарные уроки.
В чем Дмитрий Шляхтин, которого назначили кризисным менеджером по спасению российской легкой атлетики в январе 2016-го, прав, так это в том, что заинтересованность в полной реабилитации вверенной ему организации проявляли едва ли не все вышестоящие международные спортивные структуры, которым «антироссийская» антидопинговая история тоже порядком поднадоела. Многие в России надеялись, что выплата ВФЛА штрафа в три с лишним миллиона, наконец, завершит эпопею, останется только подчистить разного рода мелочи с дисквалифицированными тренерами, которые тем или иным способом участвовали в процессе. И тут оказалось, что сами российские организаторы борьбы за чистоту легкоатлетических рядов на блюдечке преподнесли почти сдавшейся «инквизиции» изобличающий документ в виде фальшивой справки.
Уму непостижимо!
Конечно, Шляхтин и команда предпримут какие-то действия, попытавшись до 12 декабря предоставить объяснения по всем пунктам предъявленных обвинений: «Только после детальной оценки ситуации, юридических консультаций и полного понимания обстоятельств я смогу дать комментарии относительно дальнейших шагов». Но, похоже, поздно пить боржоми — руководство легкоатлетической федерации настолько успешно занималось ее восстановлением, что организация может вообще закрыться без надежд на возвращение статуса в ближайшем будущем. О полноценном участии российской команды в Олимпиаде-2020, пожалуй, можно забыть.
А ведь оптимистические прогнозы в последнее время звучали с самых высоких спортивных постов. Нас уверяли в том, что спортивное сообщество и его руководители в большинстве своем кровно заинтересованы в возвращении России в мировое олимпийское движение — без всяких ограничений. Сообщество-то, может, и заинтересовано — в отличие от нас самих.
Как написала в своем резком заявлении Мария Ласицкене, «чистые атлеты все еще беззащитны и не уверены в том, что завтра получат возможность выступать». Сейчас ее, может быть, и услышат. Только времени на исправление ситуации практически не остается, да никто его России в связи со вновь открывшимися обстоятельствами и не собирается предоставлять.
