Министр экономики Германии Петер Альтмайер недавно представил идею проекта «Gaia-X» — облачного хранилища данных для Европейского союза. Такая сеть серверов, по предложению Альтмайера, должна стать альтернативой проектам крупных американских провайдеров AWS, Microsoft Azure и Google Cloud. Согласно информационной брошюре германского министерства экономики, две основные цели этого проекта — «стремление к суверенитету данных» и «снижение зависимости» ЕС.
Несмотря на то, что в документе не указано, от кого именно Европа должна стать суверенной в цифровом пространстве, контекст ясен: речь идет о независимости от американских IT-компаний. «Мы, конечно, сейчас играем в ту же игру, что и Россия с Китаем. Все создают свой собственный интернет, и европейцы стараются не отставать, — говорит немецкий исследователь Сети и публицист Михаэль Зееман. — Я считаю, что это не повысит безопасность, а наоборот, подорвет ее».
Напомним, с 1 ноября в России вступил в силу закон «о суверенном Рунете», который предписывает операторам сети устанавливать государственное оборудование, с помощью которого можно наблюдать и регулировать трафик. По мнению Кремля, Рунет таким образом должен оставаться работоспособным даже в том случае, если страна будет отключена от глобальной сети.
Кто и зачем может пойти на подобные действия в отношении России, так и не было названо. Критики считают, что гипотетическое отключение является лишь предлогом.
Александр Исавнин, представитель «РосКомСвободы» поясняет, что закон преследует единственную цель: поставить под государственный контроль инфраструктуру интернета.
При этом Исавнин не видит параллели между нынешними планами российской власти и «Gaia-X». «[Страны Европейского союза] хотят договориться между собой и убедиться, чтобы они меньше зависимы от Америки. Конечного пользователя никто не обяжет использовать именно эту систему для своих проектов», — говорит он.
«Gaia-X», по словам инициаторов, действительно не должна являться монопольной государственной структурой. Речь идет о сети облачных провайдеров, связанных между собой общим стандартом хранения данных. Граждане Евросоюза не будут обязаны использовать местную инфраструктуру, но смогут выбрать этот вариант вместо американских или китайских облачных сервисов. Таким образом, инициаторы обещают европейцам свободу выбора — в отличие от авторов «суверенного Рунета».
При этом вопросы, связанные с гражданскими свободами и влиянием третьих сил на развитие интернета, все-таки остаются. Михаэль Зееман не исключает того, что националисты внутри Евросоюза, такие как президент Венгрии Виктор Орбан, могут попытаться получить доступ к данным оппозиционеров через общеевропейское облако. Александр Исавнин, с другой стороны, считает более опасным для Европы растущее влияние американских корпораций — ведь у ЕС до сих пор нет собственных сервисов уровня Яндекса или Mail.ru
Директор немецкого отделения Microsoft Сабине Бендик в отличие от большинства немецких профсоюзов в IT-бизнесе отреагировала на идею «Gaia-X» отрицательно. В своем блоге она сформулировала риторический вопрос: «Является ли “цифровой суверенитет” политическим решением? В какой степени [такой суверенитет] может быть введен в приказном порядке — и какую цену придется за это заплатить?»
Европейские правозащитники не отвергают проект «Евро-Облака» категорически. Представитель организации «Европейские цифровые права» (EDRi), аналога российской «РосКомСвободы», Диего Наранхо говорит: «Наше отношение к проекту зависит от того, как именно он будет внедряться. Если опять формируется одна большая корпорация, владеющая всем, которая оставляет “черный ход” для спецслужб, как это произошло с программой PRISM у операторов сети в США, то это действительно никак не улучшит ситуацию с цифровыми правами».
Кажется, российские правозащитники обращают гораздо больше внимания на возможное ограничение пользовательских прав в европейском интернете, чем их местные коллеги. «На месте граждан ЕС я бы больше боялся директивы об авторском праве на Едином цифровом рынке», — говорит Александр Исавнин. Эта директива предусматривает, что операторы социальных сетей и платформ должны запретить загрузку в Сеть любого контента, авторские права на которые не подтверждены пользователем.
Авторы этого закона оправдали его как защиту художников от неограниченного распространения их творчеств. Критики, с другой стороны, боялись цензуры и ограничения свободы слова в интернете. Поправка к закону летом вступила в силу, несмотря на продолжающиеся протесты в масштабах ЕС. Организация «EDRi» тоже выступает против директивы. «Мы пока не увидели, как это будет работать на практике, — говорит Диего Наранхо. — Но это может быть первым шагом к установке фильтров загрузок» — сначала для обеспечения авторского права, потом против терроризма, а в конце против всего остального».
И Наранхо, и Зееман считают, что странам Евросоюза все еще далеко до российской ситуации. Тем не менее, Зееман признает: «Я вижу проблему в том, что немецкий закон «о языке вражды» (нем. Netzwerkdurchsetzungsgesetz, NetzDG) был использован в России в качестве шаблона для введения или ужесточения цензурных законов». Немецкий закон обязывает операторов социальных платформ в интернете удалить незаконный контент например, оскорбления, расистские высказывания или угрозы убийством. Вступив в силу в 2017-ом году, он, по словам бывшего министр юстиции и тепершнего министра иностранных дел Германии Хайко Мааса, должно было «прекратить действие кулачного права в сети».
Несмотря на то, что закон по этому поводу оказался неэффективным, российские депутаты ссылались на него, когда оправдывали свой закон «о неуважении к власти». Глядя на такие примеры из российского опыта, Зееман заключает: «Европейские законодатели должны учитывать, что их действия по регулированию интернета могут рассматриваться как легитимации действий других правительств».
Ева Штайнляйн, для «Новой газеты»
