Эпоха Путина воспринималась многими как эпоха становления нового сильного государства, сменяющего слабое государство 1990-х. Нашего президента не упрекнешь в том, что он слишком полагался на невидимую руку рынка в экономике, на местное самоуправление в политике внутренней, на договорные отношения в политике внешней. Он всегда полагался на силу, идущую сверху, утверждая, что слабых бьют. И тем не менее сегодня даже среди сторонников Владимира Путина нарастает недоумение из-за не решенных за 20 лет проблем коррупции, социальной справедливости, экономического развития.

Во многом проблема эта связана с тем, что мы традиционно путаем понятия «сильное государство» и «большое государство».

Намереваясь двигаться к одной цели, мы на деле пришли к другой. Вместо сильного государства построили большое и получили все связанные с ним проблемы.

Можно ли сказать, что сильный человек и большой человек — это одно и то же? Здесь всякому ясно, что нет. Большой человек, обросший жиром, вряд ли сможет проявить силу в сравнении с мускулистым малышом, способным выдерживать серьезные физические нагрузки. А если под силой иметь в виду не только силу мускульную, но и силу интеллекта, способного создать оружие, то у великана вообще не будет никаких шансов против умелого и хорошо экипированного бойца.

Почему-то, рассуждая о государстве, мы все эти вещи не принимаем во внимание. Путин 20 лет упорно строил большое, неповоротливое государство, пытаясь каждую встающую перед ним проблему решать не развитием государственного ума, а наращиванием государственного жира. В результате получилось не сильное, а большое и слабосильное государство. Возникновение любых проблем приводило к тому, что чиновникам поручалось (законами, указами, личными распоряжениями) эту проблему решать. Для того, чтобы решать новые проблемы, требовались новые чиновники, возникали новые бюрократические структуры. Если сокращался аппарат наверху, то расширялся внизу. Если снижалось число госслужащих, то резко расширялось число работников в государственных компаниях.

Власть активно вторгалась в экономику, вытесняя оттуда частный бизнес. Тем самым она брала на себя ответственность за все большее число дел, теряя возможность их контролировать. В коррумпированной системе и так бюрократический контроль дело сомнительное, а если еще власть постоянно раздувает зону своей ответственности, то надеяться на эффективность работы совсем не приходится.

Выделяется несколько важных сфер, за которые оно берет на себя ответственность. Во-первых, защита граждан от насилия. Во-вторых, защита честного бизнеса от мошенников. В-третьих, поддержка небольшого числа сирых и убогих — тех, кто не может прожить без помощи (а вовсе не тех, кто не хочет работать сам). В-четвертых, сбор не слишком обременительных для бизнеса и граждан налогов, которые обеспечивают выполнение первых трех задач. Могут добавляться еще и некоторые другие цели, но что точно не должно ни при каких обстоятельствах входить в зону государственной деятельности, так это ведение бизнеса, где стимулы украсть, а не производить у чиновников особенно велики.

Сравнительно небольшое число чиновников может получать высокую зарплату без раздувания бюджета. А высокая зарплата снижает (хотя, конечно, не устраняет совсем) стимулы к воровству. Человек должен стремиться к работе на сильное государство, поскольку это выгодно и почетно. В нашем же нынешнем большом государстве работа чиновника ценится в той мере, в какой дает возможности для незаконной поживы. Если такой возможности нет, выгоднее уйти в частный сектор.

В сильном государстве выполнение сравнительно небольшого числа задач легче контролировать. Конечно, этот контроль не будет эффективен без демократических институтов. Но даже если абстрагироваться от них, ясно, что надзирать сверху за выполнением узкого круга функций легче, чем за тем необъятным бюрократическим морем, которое у нас расплылось по всей необъятной России.

Конечно, сильное государство, как оно здесь описано, — это идеал. Не стоит думать, что в западных странах он достигнут.

Впрочем, в богатых странах проблемы большого слабосильного государства менее ощутимы. С одной стороны, потому что демократические механизмы уменьшают риски коррупции. С другой — потому, что общий высокий уровень жизни делает связанный с бюрократизацией экономический застой не столь ощутимым, как у нас, в России, где требуется решать проблемы миллионов людей, живущих в бедности.

Если мы хотим догонять мировых лидеров, надо быть более сильными, чем они. В том смысле слова «сильный», о котором здесь говорится. Мы должны быть не большими и толстыми, не раздутыми и неповоротливыми, а именно сильными и способными эффективно решать те задачи, которые перед Россией стоят.

21 ноября, в 19:00, в конференц-зале Европейского университета в Санкт-Петербурге (Шпалерная улица, 1) состоится презентация новой книги Дмитрия Травина «Историческая социология в "Игре престолов"». Вход свободный.