16 ноября Театре.doc в Москве показал видеоверсию спектакля «Час восемнадцать», посвященную юристу и аудитору консалтинговой компании Firestone Duncan Сергею Магнитскому. 16 ноября исполнилось ровно 10 лет с момента гибели Сергея в «Матросской тишине». Ему было всего 37 лет.
За эти годы никто так и не понес ответственность за его гибель. Хотя имена людей, причастных к его смерти, известны — и известны всему миру: сотрудники следственного комитета, ГУВД, ФСБ, ФНС, СИЗО и прокуратуры, судьи и даже врачи.
Режиссер Михаил Угаров и сценарист Елена Гремина, шокированные трагической историей Магнитского, еще в 2010 поставили спектакль «Час восемнадцать». Это был своеобразный суд над следователями, прокурорами, судьями и врачами СИЗО.
«Час восемнадцать минут человек умирал, лежа на полу, связанный по рукам и ногам. Намеренно лишенный медицинской помощи», — говорил о своем спектакле Михаил Угаров.
«Если система, которая убила Магнитского и продолжает убивать людей, если она по-прежнему еще сильна, то хотя бы в театре мы хотим свидетельствовать против нее», — отмечала Елена Гремина.
Иногда на показы инкогнито приходили люди из системы — коллеги следователей, судей и врачей.
16 ноября 2019 года после показа видеозаписи спектакля — как второй акт — состоялось обсуждение. Вообще-то так всегда было задумано Михаилом Угаровым: после каждого показа спектакль обсуждали актеры вместе со зрителями. В этот раз на десятую годовщину гибели Сергея обсуждение провели журналистка Зоя Светова, мама Магнитского — Наталья Николаевна Магнитская, его тетя Татьяна Руденко, актриса Анастасия Патлай (играла маму) и актер Алексей Жиряков (сыграл судью Алексея Криворучко, продлевавшего Магнитскому арест и за пару дней до смерти юриста отказавшегося предоставить тому кипяток, чтобы подсудимый смог развести в перерыве сухой паек и поесть).
Зоя Светова говорила об невероятной актуальности спектакля и в наши дни: на примере истории Сергея Магнитского театр показал, как устроена российская жизнь, российская тюрьма и российский суд. И спустя 10 лет мы видим, что ничего не изменилось. Стало даже еще хуже. Это все те же тюрьмы, в которых людей продолжают убивать. Это все те же тюрьмы, в которых людей продолжают не лечить. Это все те же суды, в которых тот же самый судья Криворучко и ему подобные продолжают решать судьбы людей.
Наталья Магнитская, которая на протяжении этих 10 лет пытается добиться посмертной справедливости для своего сына в России и реального расследования обстоятельств его гибели, поблагодарила всех пришедших, особенно молодых зрителей, которые интересуются правами человека.
«Знаете, я почти каждый год смотрела этот спектакль и каждый раз я открывала его по-новому, — поделилась с залом Наталья Магнитская. — В этот раз наверное более волнительно. Потому что прошло 10 лет. С одной стороны — это так много, а с другой… Мне кажется, все это происходило вчера, вот только что… Мы просили его беречь себя. Он просил нас не волноваться. Я помню последнее его письмо… Он писал, что его моральное состояние такое, что он уверен, что со всем справится… На него давили, следствие предлагало ему сделку. Он отказался. Мат не был лексиконом Сережи, но он попросту послал следователя.
Я горжусь тем, что мой сын остался человеком. Горжусь тем, что никто не может его упрекнуть, что он кого-то предал.
В мире о нем знают, его помнят, есть премия его имени. В этом году этой премией наградили Олега Сенцова. Я очень благодарна всем людям, которые помнят Сергея и ценят его поступок. Я бы хотела, чтобы никому не пришлось пережить того, что пережил он. Сережа верил, что законы могут соблюдаться. К сожалению, это оказалось не так».
37-летнего юриста Сергея Магнитского арестовали в ноябре 2008 года. Перед арестом он был абсолютно здоров, 16 ноября 2009-го он умер. Диагноз тюремных медиков: «сердечная недостаточность».
В письмах адвокатам и многочисленных ходатайствах Магнитский подробно описывал происходящее с ним. В середине лета 2009 года он был переведен в Бутырку. Месяцем ранее врачи «Матросской Тишины» обнаружили у него камни в почках. Был поставлен диагноз — «калькулезный холецистит», хотя изначально говорили о панкреонекрозе. Врачи советовали «оперативное вмешательство» и непрерывное лечение. При отсутствии необходимых условий лечения подобный диагноз может характеризоваться «тяжкими режущими болями, переходящими в непереносимые» и привести к некрозу поджелудочной железы (именно этот диагноз и сообщили адвокатам Магнитского в СИЗО).
По прибытии в Бутырку в медицинском обследовании Магнитскому было отказано. На неоднократные письменные и устные обращения к начальнику медчасти Бутырки и администрации об ухудшении состояния здоровья ему отвечали: «Выйдете на волю, там и полечитесь, тут вам никто не обязан ничего предоставлять».
В августе состояние здоровья ухудшилось настолько, что он «не мог даже лежать». Тем не менее в проведении планового медицинского обследования Сергею по-прежнему отказывали, ссылаясь на «проблемы с транспортом и конвоем». А следователь майор юстиции Сильченко уведомил об отказе в проведении УЗИ, сославшись на то, что «действующее законодательство не возлагает на следователя обязанность контролировать состояние здоровья содержащихся под следствием подозреваемых».
Во всех свиданиях Магнитскому также было отказано. Он не мог видеться с родственниками и практически оставался с ними без связи: письма терялись, встречи с адвокатами были затруднены. «Из-за огромных очередей адвокатам ни разу не удалось попасть со мной на свидание раньше 15:00, а обычно с ними удается встретиться в 16:00 или 16:30. При этом в 17:30 сотрудники СИЗО начинают требовать прекратить свидания».
Сергей Магнитский неоднократно писал жалобы и ходатайства к администрации Бутырки. Только с июля по сентябрь, согласно отчету, их было пятьдесят три. Большинство жалоб «были проигнорированы». Более того, чем больше было ходатайств, тем более невыносимыми становились условия содержания.
«1 сентября я подал жалобу на отсутствие горячей воды, — писал Магнитский, — в тот же день меня перевели в камеру № 59, где условия содержания оказались намного хуже».
За пять месяцев, по свидетельству его друзей, Магнитскому не давали покоя ни в одной из камер. «Он даже не успевал распаковать вещи, его тут же перебрасывали в другую камеру к новым уголовникам», — говорил один из его знакомых.
16 ноября в крайне тяжелом состоянии Магнитский был доставлен из Бутырки в тюремную больницу СИЗО «Матросская Тишина», где и скончался при до сих пор окончательно невыясненных обстоятельствах. Известно лишь, что адекватной медицинской помощи ему оказано не было, зато к загибающемуся от боли человеку вызвали усиленный конвой из 8 человек, который и находился с Магнитским до самой его смерти. Врачи отсутствовали, а бригаду «скорой помощи» так долго не пускали в СИЗО, что в итоге прибывшим врачам осталось лишь констатировать смерть.
В акте о смерти было записано, что Магнитский умер от токсического шока и острой сердечной недостаточности. В графе «диагноз» указан острый панкреатит и закрытая черепно-мозговая травма. Однако потом, когда дело рассматривалось в Тверском суде, представитель «Матросской Тишины» представил акт, в котором информации о травме уже не было.
По утверждению адвокатов, основная причина гибели Магнитского — непредоставление необходимой медицинской помощи и чудовищные условия содержания. Дальнейшее расследование показало, что смерти юриста предшествовало его конвоирование в отдельную камеру восемью конвоирами. По некоторым данным, перед смертью заключенного били дубинками. Мать Магнитского обнаружила на теле сына следы от пыток. Однако ей неоднократно отказывали в возбуждении уголовного дела по факту гибели сына.
