В среду 13 ноября сотрудники УФСБ России по Ростовской области задержали начальника ГУФСИН России по Ростовской области Муслима Даххаева. Вечером того же дня Ленинский районный суд Ростова арестовал Даххаева на два месяца по подозрению в разглашении государственной тайны. Адвокат Даххаева Александр Заманский сообщил РИА «Новости», что будет обжаловать решение об аресте, а также уточнил, что в деле его подзащитного нет обвинений в коррупции.
— Коррупционные никакие признаки ему не вменяются и не вменялись. И преступление (разглашение гостайны. — Е. Р.) ему вменяется единоличное, без какого-либо соучастия, — цитирует агентство слова адвоката.
По данным СМИ, вместе с Даххаевым были задержаны его заместители. Дома и в кабинетах сотрудников ГУФСИН прошли обыски. Предположительно, Муслим Даххаев помещен под арест в московском «Лефортово».
Глава Ассоциации защиты бизнеса Александр Хуруджи, который несколько месяцев провел в СИЗО № 1 Ростова-на-Дону, считает, что арест Даххаева может быть связан с продажей информации, добытой в ходе оперативных мероприятий сотрудниками ГУФСИНа. По его словам, такая практика существует давно, спрос на информацию, добытую в камерах, кабинетах следователей и в результате прослушивания незаконных мобильников, огромен, как и цены на нее.
— Это очень актуальный рынок, стоимость записи таких «переговоров» исчисляется в миллионах рублей, — говорит Хуруджи.
Александра Хуруджи арестовали в декабре 2016 года по подозрению в крупном мошенничестве и легализации незаконно нажитых средств. Он провел 9 месяцев в СИЗО. Добившись оправдательного приговора в суде, Хуруджи стал помощником бизнес-омбудсмена Бориса Титова и сейчас занимается защитой прав предпринимателей, которые подверглись аресту.
— Телефоны в камерах появляются не просто так. Не надо думать, что это какое-то чудо, — говорит правозащитник. — Как правило — это часть спецоперации, цели которой могут быть самые разные: распутать сложное дело, выявить преступные связи, найти пропавшие деньги. Одним словом — масса важной для всех информации. Вся она носит гриф секретности.
Правозащитник говорит, что знает о случаях, когда добытая в ходе прослушки информация продавалась.
— Мне предлагали купить распечатку разговоров, где шла речь о — скажем так — угрозе безопасности моей семьи. Люди, которые вели такие разговоры, находились в заключении. Сейчас, когда в тюрьмах и СИЗО находится такое количество бизнесменов, чиновников, подозреваемых в коррупционных преступлениях, важность «прослушки» в камерах возросла многократно, как и цена на нее, — говорит Хуруджи.
Примечательно, что новый глава ФСИН России Александр Калашников возглавил ведомство на волне крупного скандала, связанного как раз с фактами незаконного прослушивания.
В октябре этого года портал Gulagu.net опубликовал интервью с бывшим главным техническим специалистом ФСИН Виктором Фисенко, который рассказал, что служба собственной безопасности ФСИН на протяжении нескольких лет незаконно прослушивала кабинеты министра юстиции России Александра Коновалова и его заместителей. По словам Фисенко, подслушивающая аппаратура была установлена на этажах, где располагались кабинеты министра и его замов, и работала как минимум с 2014 до конца 2016 года.
Бывший глава ФСИН Геннадий Корниенко покинул свой пост 8 октября текущего года. Сменивший его Александр Калашников до этого возглавлял УФСБ России по Красноярскому краю.
Поэтому арест Даххаева по обвинению в разглашении государственной тайны Александр Хуруджи считает частью масштабной кампании по ужесточению работы учреждений системы исполнения наказаний в части обеспечения информационной безопасности.
— Один из аргументов помещения человека в СИЗО — это отсутствие у него возможности обмениваться информацией. Но на деле ни о какой информационной изолированности речи не идет, и зачастую это серьезно осложняет работу органам следствия. Подозреваемые могут связываться с подельниками, координировать свои действия или показания, оказывать давление на свидетелей и много чего еще.
Есть спрос — есть предложение, поэтому телефоны в камерах появляются. А потом записи переговоров с них становятся объектами продажи, — поясняет Хуруджи.
— Надо будет посмотреть, что будет происходить сейчас. Все ведь понимают, что телефоны есть во всех тюрьмах, и если речь идет о масштабной кампании, то арест Даххаева — не последний.
Хуруджи считает, что ужесточения не изменят существующего положения вещей.
— Незаконные телефоны в камерах будут, просто сейчас это станет дороже. У сотрудников ФСИН, работающих за 16 тысяч рублей, соблазн будет слишком велик. Мы неоднократно выступали за то, чтобы позволить подследственным связываться с родными. Зачастую они вынуждены пользоваться услугами нелегальной связи, чтобы просто позвонить родителям или сообщить о том, что живы-здоровы. Пусть те, кто не хочет нарушать закон, имеют возможность позвонить родным под присмотром сотрудников СИЗО.
