Пенсионерка Любовь Анатольевна стоит у своего ветхого деревянного дома. С некогда голубого забора слезла краска, штакетины поломаны.

— Я двух дочерей вырастила и рада, что хоть они отсюда выбрались, — говорит она. — Жить здесь невозможно.

Трудно поверить, но это про Москву.

Деревня Новокурьяново — семь улиц, около 350 жителей — находится недалеко от метро «Бунинская аллея». Она вошла в состав столицы еще в начале 80-х годов, но до сих пор оторвана от цивилизации. И в буквальном смысле — тоже: деревня окружена экспериментальной железной дорогой Всероссийского научно-исследовательского института железнодорожного транспорта. Испытания проходят даже ночью.

Любовь Анатольевна поселилась тут еще в 1970 году. «Еще самого Бутова тогда не было, а Новокурьяново уже стояло». По словам женщины, с тех времен ничего не изменилось. Время от времени то появлялись, то исчезали какие-то магазинчики, однажды даже был медпункт.

С одной такой колонки и началась моя поездка сюда. Еще в сентябре жители Новокурьянова прислали в редакцию «Новой газеты» электронное письмо, прикрепив фотографию. В лопухах, на фоне кривой колонки и разбитой дороги стоял новенький, издевательский информационный щит. Новокурьяновских москвичей — некоторые из них до сих пор топят печки — звали на выборы в Мосгордуму.

Подруге Любови Анатольевны, Наталье, уже за 70. Она живет одна, на пенсию. Почти каждый день ей нужно посещать врача, чтобы делать уколы. Лечит это женщину или калечит — непонятно. Дело в том, что ни одного медучреждения в Новокурьянове нет, общественного транспорта — тоже. Причем он не ходит ни по самой деревне, ни от деревни— до цивилизации (цивилизацией здесь называют Южное Бутово и Щербинку).

— Ей каждый раз приходится по два с половиной часа ходить туда-обратно до ближайшей больницы. Дорога там ужасная — кочки, дыры, идти надо по полю. Наталью шатает из стороны в сторону, я каждый раз думаю, что этот поход в больницу — последний, — переживает Любовь Анатольевна.

— Ну вот вложим мы сейчас сюда деньги — и что? Через пять лет придут к нам со словами: «Все под снос, здесь будет микрорайон, земля не ваша». И ведь правда не наша, — говорит местная жительница Тамара Бирюкова. — Чтобы строить, нужно получить специальное разрешение. Я за последние два года уже все инстанции оббегала — никакого ответа.

В 90-х годах деревню начали потихоньку расселять, но потом процесс отчего-то прекратился. У местных есть свое объяснение.

— Здесь в каждом доме прописано по десять человек. Условно: бабушка с дедушкой, родители, их дети, у этих детей могут появиться свои… Каждому надо тогда выделить по квартире, а город на это пойти не готов, — считает Бирюкова. — Могут дать одну на всех, но вы представляете, что это такое — жить всемером в однушке?

Тамара с мужем воспитывает сына и дочь. Раньше дети ходили в единственную новокурьяновскую школу. Но 28 августа 2019 года, за четыре дня до начала учебы, здание объявили ветхим и небезопасным. Детей определили в другие школы города.

— Чтобы не попасть в двухчасовую пробку, садимся в машину уже в 6:45, не позже. Тогда можно доехать быстро, но детям приходиться сидеть по часу-полтора в школе, ждать уроки. А что делать? Нам ведь с мужем тоже на работу надо, иначе не успеваем, — жалуется Тамара.

Власти задумываются о Новокурьянове, лишь когда подходит очередной день голосования.

— В начале 2018 года я писала в администрацию президента, что в деревне плохо чистят дороги, а единственный пешеходный путь до города Щербинка не чистят вообще, — рассказывает жительница деревни, попросившая не указывать ее имя. — Прямо накануне [президентских] выборов управа района Южное Бутово направила работников, которые расчистили эту многострадальную дорогу. Потом в сентябре 2018 года перед выборами в Совет депутатов муниципального округа деревню посетили депутаты от партии «Единая Россия» — Изюмцев Олег Леонидович и Тяжельников Андрей Александрович. Они выслушали жалобы и просьбы жителей, обещали напомнить о нас «выше», посодействовать… За год в деревне не изменилось ничего.

И вот наступил сентябрь 2019-го. В этот раз ресурсов столичного правительства хватило, видимо, только на билборд. «Информационный щит о голосовании — единственное, что соединяет деревню и московскую власть», — возмущаются в Новокурьянове.

Трагикомизм еще и в том, что вместе со школой из Новокурьянова пропал единственный избирательный пункт. Жителей отправили голосовать в Бутово, но никакой транспорт туда организовывать не стали. Пешком идти больше часа, машина есть не у всех. Так что из деревни почти никто и не голосовал. Желающие все еще были, а вот возможности — нет.

Я попробовала справиться о судьбе деревни у районных властей. Трое охранников управы Южного Бутова, слушавшие поп-музыку на магнитофоне, сказали, что глава и замглавы на совещании, и посоветовали обратиться в канцелярию. В канцелярии же мне заявили, что ни главы, ни зама управы и вовсе нет, и предложили записаться на прием на другой неделе. Узнать, что же делают районные власти для Новокурьянова, так и не удалось.

Варавара Григорьева