Почти все российские СМИ писали о «гомофобной игре Пила». Анонимы по меньшей мере год публиковали в интернете имена, фотографии и личные данные лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров. Они предлагали всем желающим «за солидное денежное вознаграждение» «охотиться» на ЛГБТ как на животных.

«Пила» стала известной после убийства в Петербурге Елены Григорьевой, открытой бисексуалки, участницы протестных акций. Ее имя было в списках «Пилы». ЛГБТ-активисты потребовали найти создателей «гомофобной игры» и проверить их возможную причастность к убийству. Этого не произошло.

Нулевые годы в России были временем роста расистского насилия. Пик пришелся на 2008-й, когда, по данным Информационно-аналитического центра «Сова», было убито 103 и ранено 342 человека. К 2018-му число подобных преступлений сократилось в 28 раз. Эксперты объясняют: государство теперь использует «практически весь спектр возможностей, предоставленных Уголовным кодексом», то есть учитывает мотив ненависти. Кроме того, «полицейские стали работать интенсивнее». Особенно власти «интенсифицировались» после беспорядков на Манежной площади в декабре 2010-го. Расистское насилие стало проблемой Кремля лишь после того, как оно пришло прямо под его стены.

Гомофобное и трансфобное насилие проблемой для государства все еще не является.

В ноябре прошлого года 17-летний Влад Погорелов из Волгограда был избит и ограблен, когда пришел на свидание с парнем. Нападавшие кричали: «Ты че, педик?!» Полиция начала проверку, уголовное дело было возбуждено, но вскоре закрыто.

Это не пустые слова. В Уголовном кодексе нет прямого упоминания сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Того «спектра возможностей», которые используются для борьбы с расистским насилием, здесь просто не существует.

Однако по делу Погорелова могло быть и другое решение. В Конституции и в Уголовном кодексе следом за перечнем защищаемых признаков (пол, раса, национальность) указаны «и другие признаки». Конституционный суд разъяснял, что эти нормы закона могут применяться и к сексуальным меньшинствам. Ключевое слово здесь «могут». Решение в каждом случае зависит от личной позиции полицейских или следователей.

Российская ЛГБТ-сеть проводит мониторинг преступлений, мотивированных гомофобной и трансфобной ненавистью. В прошлом году мы зафиксировали 67 случаев насилия. В 22 из них потерпевшие обратились в полицию — и лишь в восьми случаях было проведено расследование. Это, конечно, не полные данные. Проведенный нами онлайн-опрос (более 7000 респондентов) показывает, что в том же году

Почему так происходит? В том числе и потому, что сотрудники полиции и судьи не сочувствуют потерпевшим.

Мы сострадаем «своим»: чем социально ближе к нам (родственно, территориально, культурно, идейно) кто-то другой, тем выше наши возможности сочувствовать ему.

Проведенные социологами «Левада-центра» замеры социальной дистанции показывают, что гомосексуальные люди — самая «далекая» для россиян группа. «Дальше» них только члены религиозной секты. По данным того же «Левада-центра», лишь 8% россиян лично знакомы с людьми гомосексуальной ориентации. Для сравнения: в США аналогичный показатель 64%. Для россиян гомосексуалы — абстрактный стереотип, а не конкретные соседи, друзья, знакомые или коллеги. У «слуг государевых» эта дистанция еще больше, потому что им приходится быть проводниками откровенно гомофобной политики государства.

В октябре 1998-го в Ларами, штат Вайоминг, был убит 21-летний студент местного университета Мэтью Шепард. Двое случайных знакомых из бара решили «наказать» его за гомосексуальность. Сначала они ограбили Мэтью, а затем избили, сломав кости черепа и тяжело повредив ствол мозга. Затем его, едва живого, привязали к забору посреди холодной ночной степи и оставили умирать. Убийство Шепарда стало главной новостью в США, вызвав бурные дискуссии и протесты по всей стране. Президент Клинтон предложил признать сексуальную ориентацию и гендерную идентичность признаками, дискриминация по которым запрещена.

А вот другая история. В мае 2013 года 22-летний житель Волгограда Владислав Торновой был убит друзьями после того, как сообщил им о своей гомосексуальности. Сначала ему сломали ребра. Затем раздели догола и стали резать стеклом от разбитой бутылки ноги и ягодицы. Один из убийц засунул в задний проход жертве горлышко стеклянной бутылки. Когда Торновой был уже без сознания, в него засунули вторую бутылку и пробовали засунуть третью. Уходя, молодые люди попытались поджечь Влада, а когда это не удалось, нанесли сильный удар двадцатикилограммовым булыжником по голове.

Так работает социальная дистанция.

Эти различия не имеют вековых корней. Социальная дистанция строится государством сегодня. В 2013 году был принят федеральный закон о «запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних». По признанию авторов, под «нетрадиционными» имелись в виду гомосексуальные отношения. Разницу между гендерной идентичностью и сексуальной ориентацией они не понимали, поэтому трансгендерные люди оказываются под действием закона по умолчанию.

Все, что не вписывается в одобряемый государством стандарт, теперь законодательно признано «социально неравноценным» с «традиционными сексуальными отношениями».

Новый статус «лиц нетрадиционной сексуальной ориентации» определен в характерном пассаже из судебного решения: «Согласно показаниям МП, ВВ, проявлений нетрадиционной сексуальной ориентации у АА не было, он характеризуется положительно, пользовался авторитетом и уважением среди коллег, спортсменов, состоял в браке, имел детей, в состоянии алкогольного опьянения вел себя спокойно». Государство прочно увязывает «нетрадиционные сексуальные отношения» с отрицательными характеристиками, неуважением коллег и спортсменов, неспособностью иметь семью и детей, а также буйством в пьяном угаре.

Абстракция «лица нетрадиционной сексуальной ориентации», став рабочей категорией для чиновников, правоохранителей и судей, заменила собой реальных людей с их различиями, стремлениями, страданиями, правами и свободами, в конце концов. Этой абстракции невозможно дать слово — это прямо запрещено СМИ под угрозой огромных штрафов. Абстракция не вправе выйти на улицу с протестом — «запретом пропаганды» обоснованы все отказы в согласовании публичных мероприятий ЛГБТ-активистов. И, разумеется, абстракции невозможно сочувствовать — потому что сочувствовать можно только конкретным людям.

Выдающийся философ и социолог Зигмунт Бауман писал о социальном отдалении как одном из главных механизмов Холокоста: «Именно подобное отдаление сделало возможным, чтобы тысячи убивали, а миллионы следили за убийствами без возмущения». Не проводя прямых аналогий, нужно признать, что российским государством в отношении ЛГБТ-людей запущен аналогичный механизм.