Бывший сержант полиции Виталий Максидов отказался быть потерпевшим в уголовном деле Самариддина Раджабова, обвиняемого в угрозе применения насилия в отношении представителя власти (ст. 318 УК РФ) по «московскому делу». Угрозой следствие расценило пластиковую бутылку, брошенную в сторону полицейских, которая якобы была воспринята сотрудниками как реальная угроза, поскольку при падении на тротуарную плитку «создала резкий звук удара, имитирующий разрушение неизвестного предмета с опасностью причинения телесных повреждений».
И это при том, что на видеозаписи четко видно, что полицейские даже не заметили недолетавшей до них бутылки.
Так вот, бывший сержант полиции Максидов отказался помогать следствию в откровенной фабрикации уголовного дела. Хотя это вряд ли как-то повлияет на судебный процесс, потому что в деле есть еще и другие «потерпевшие» — трое бывших коллег Максидова, продолжающих служить в полиции.
В социальных сетях и телеграмм-каналах зашел разговор о том, что Максидов решил уволиться из правоохранительных органов еще до событий 27 июля и что его увольнение никак не связано с «московским делом». И это правда. Правда, которую никто и не оспаривает. Максидов действительно написал рапорт об увольнении еще 19 июля. Но продолжал выполнять служебные обязанности, потому что процесс увольнения из полиции занимает некоторое время.
Вообще-то неважно, когда Максидов написал рапорт об увольнении. Интересна та процедура, с помощью которой полицейские становятся потерпевшими по политически мотивированным уголовным делам.
Максидов рассказал, что после 27 июля ему и его коллегам показали видеозапись, на которой кто-то из толпы кидает пластиковую бутылку. Полицейских попросили опознать себя. Они опознали. Тогда им объявили, что они будут свидетелями по уголовному делу — несмотря на то, что все четверо полицейских, рядом с которыми упала бутылка, не видели, кто ее кидал и куда она летела.
У следствия просто не клеилось дело. Обвиняемый — Самариддин Раджабов — есть, а потерпевших нет. И их решили назначить.
Виталий Максидов подыгрывать следствию отказался. А у троих его бывших коллег такой возможности, видимо, нет — они продолжают служить. И для дела Раджабова это самое важное. Получается, что россиянин, уволившийся из полиции, имеет право не врать суду, а у продолжающих служить такого права нет? Продолжающие служить обязаны выучить назубок версию, придуманную следствием, и отчеканить ее на допросе в зале суда, как бы нелепо она ни выглядела?
А версия о том, что полицейские восприняли шум падения пластиковой бутылки как «реальную угрозу», испугались этого звука, выглядит даже не нелепо, а абсурдно.
Как же такие пугливые мужики попали в полицию? Кто их готовил к действиям в экстремальных ситуациях? То есть если рядом с такими пугливыми полицейскими взорвется детская хлопушка, они дружно попадают в обморок?
Вряд ли такие полицейские смогут защитить граждан от реальной опасности — например, обезвредить бесчинствующую толпу хулиганов, вооруженных битами или арматурой, — приходит в голову и такая мысль. Но, вероятно, смогут. Просто следствию выгодно, чтобы полицейские сегодня выглядели беспомощными доходягами. А это — публичная дискредитация органов внутренних дел.
