Новость подхватили и «Банки.ру», и The World News, и Пятый телеканал, и «Газета.ру», и «Капитал Страны», и «Финансовая газета», и еще много разных изданий, для читателей которых фраза «токенизированные транзакции» звучит диковинным ругательством. По всему было видно, что сообщение хорошо легло на душу и растеребило чувство гордости за отечество.

«Новая газета» попросила новость эту прокомментировать, и я, наивный человек, испорченный университетским образованием, вместо того, чтобы подхватить мотив массового энтузиазма и возбуждения, отправился проверять первоисточники. Так уж меня приучили.

Обнаруженное вызвало у меня двойственное чувство. С одной стороны, испытал горечь от комплекса неполноценности, который снова и снова с дьявольской настойчивостью и неведомой целью прививают населению СМИ. Похоже, это какое-то перманентное состояние: 100 лет назад великий писатель уже рассказывал нам о восторге славы, который испытал коллежский регистратор Дмитрий Кулдаров, когда «выходя из портерной, что на Малой Бронной, в доме Козихина, и находясь в нетрезвом состоянии, поскользнулся и упал под лошадь стоявшего здесь извозчика, крестьянина дер. Дурыкиной Юхновского уезда Ивана Дротова». До того злополучного события о Кулдарове знала «одна только мамаша», сегодня же, благодаря докладу BCG, о нашем лидерстве в сфере защищенных токенизированных транзакций знает вся планета.

С другой стороны, выуживание сомнительных «русских чудес» тем печальнее, что поводов для подлинной национальной гордости достаточно и без «токенезированных транзакций». Поясню свою мысль.

Если вы откроете первоисточник, на который ссылается РБК, он вам вряд ли понравится. В докладе безусловно авторитетной консалтинговой фирмы (учрежденная в 1963 году BCG действует в 50 странах и зарабатывает 7,5 миллиарда долларов ежегодно), озаглавленном «Глобальные платежи 2019. Разрабатывая новые ресурсы для роста» (Global Payments 2019. Tapping into Pockets of Growth),

Вот это упоминание: «В Восточной Европе доходы (от карточных платежей. —С. Г.) продолжат демонстрировать рост выше среднего: прогноз среднегодового роста на период с 2019 по 2028 год составит 7,4%. Основной импульс для экспансии задает Россия. Как мы указывали в прошлом году, сочетание дешевого розничного финансирования, высокой концентрации рынка и крупных инвестиций в технологии способствовали «русскому чуду», которое превратило Россию в мирового лидера токенизированных безопасных транзакций и крупнейший в Европе рынок цифровых кошельков».

Что означает эта фраза, создавшая возбуждение в российской прессе? Как минимум то, что возбуждаться полагалось не сегодня, а год назад, когда BCG, собственно, и поведала о «русском чуде».

В прошлогоднем 32-страничном докладе бостонских консультантов («Глобальные платежи 2018. Переосмысление пользовательского опыта», Global Payments. Reimagining The Customer Experience) Россия удостоилась целой подвальной врезки.

Врезка, озаглавленная «Русское чудо», сообщала, что безналичные платежи в России в период с 2010 по 2017 год выросли с 25 транзакций на человека до 150, в среднем 29% ежегодного прироста. В результате такого рывка Россия переместилась с 29-го места в Европе на 14-е. Для того чтобы стать «самой-пресамой» в Старом Свете, нашей стране предстоит еще догнать Латвию, Португалию, Швейцарию, Францию, Голландию, Люксембург, Объединенное Королевство, Эстонию, Финляндию, Ирландию, Швецию, Данию и Норвегию.

Далее врезка в докладе BCG объясняла смысл феномена, так возбудившего отечественную прессу год спустя.

На стимуляцию общественного интереса к безналичным платежам были брошены большие финансовые ресурсы, а успеху способствовала беспрецедентная концентрация банковских услуг. Главным двигателем «чуда» явился Сбербанк, контролирующий 55% рынка банковских кредитных карт. Именно Сбербанк революционизировал систему бесконтактных платежей, цифровых кошельков и мобильных P2P платежей, которые к тому же были освобождены от комиссий при прямом переводе клиентами денег друг другу.

За Сбербанком подтянулись остальные крупные банки России и реально создали чрезвычайно привлекательный в технологическом отношении рынок карточных платежей, отличающихся высокой степенью защиты от злоумышленников (встроенные чипы, двухфакторная аутентификация по СМС и токенизация платежей, то есть сокрытие номера карты и данных владельца за условным буквенно-цифровым кодом).

Именно эти действия банков, направленные в первую очередь на собственное выживание в условиях финансового (девальвация национальной валюты) и политического (санкционный режим и антисанкции) кризиса, и снискали России звание «мирового лидера токенизированных, бесконтактных защищенных транзакций».

Именно об этом звании BCG рассказал в октябре 2018 года, а российская пресса — в октябре 2019-го.

Вирусная подача «новости» породила ответную волну национальной гордости рядовых обитателей Рунета. Комментарии под публикациями пестрят репликами вроде «в Израиле в прошлом году PayPass нашел только в одном месте — в «Макдоналдсе» на Мертвом море, и то он не сработал, пришлось вставлять карту чипом», «был в Британии, там наличными больше рассчитываются, чем у нас», «в Италии тоже картой очень сложно расплатиться. Очень много нала», «у нас в «замкадье» я почти везде плачу только телефоном». Ну и так далее в том же духе.

Что же все-таки не так с таким «русским чудом»? В плане технологий все, безусловно, замечательно. Пару недель назад, путешествуя на машине по Европе, я в очередной раз констатировал не по-российски малое число банкоматов на улицах и почти универсальную невозможность расплачиваться в магазинах подведением к терминалу умных часов или смартфона. Даже на сам банковский пластик кассиры смотрят не то что с осуждением, а скорее с непониманием: зачем это я с такой радостью использую столь сомнительную форму платежа?

Претензии возникают не к технологическому удобству поголовной токенизации отечества, а к процессам, этому «лидерству» подлежащим. Достаточно сказать, что в Европе, этом последнем бастионе свобод личности на нашей планете, взаимоотношения общества и электронных платежей доведены до драматического предела.

С одной стороны,

В европейском сознании банковская карта — это символ рабства и контроля, поэтому бытует представление о том, что единственной формой расчетов, достойной свободного человека, могут выступать только наличные деньги. Либо их современный аналог — полноценная криптовалюта (которая биткоины, а не Libra Цукерберга).

Отсюда повсеместное предпочтение, отдаваемое наличным в Евросоюзе. В этом, кстати, принципиальное отличие Европы от Америки: в последней население давно обменяло свое первородство на густую чечевичную похлебку из электронных платежей и тотальной закредитованности жизни. В Европе пока из последних сил держатся, хотя поражение и неизбежно.

Выше я помянул драматическую напряженность европейского отношения к электронным платежам. Если у рядовых граждан сложилось полное понимание того, что наличные деньги и их криптоаналоги — это Рубикон в борьбе за приватность жизни, то в кулуарах европейской власти царит лютое отторжение наличности и криптовалют. Последние, если судить по дискуссиям в немецком бундестаге и французском парламенте, вообще воспринимаются как уловка Дьявола, направленная на уничтожение суверенитета национальных денежных систем.

Неоднозначность «русского чуда», по версии BCG и РБК, отнюдь не ограничивается противостоянием банковских карт и наличных денег. По непонятной причине в докладе уважаемых бостонских консультантов за рамками описания «чуда» остался едва ли не главный компонент глобального доминирования России в области токенизированных транзакций.

Можно, конечно, умиляться технологиями, которые позволяют гражданам расплачиваться небрежно-триумфальным приложением к терминалу смартфона или умных часов. А можно поинтересоваться источником денег, в этих платежах участвующих.

В самом деле, чем это наши соотечественники так технологично расплачиваются? Не нужно быть Сибиллой, чтобы догадаться: соотечественники в массе своей сегодня расплачиваются кредитными деньгами банков. Тех самых банков, которые сначала высокотехнологичную иглу разработали, а затем всех на нее посадили.

Здесь нет ни конспирологии, ни злого умысла. Нет вообще ничего, кроме учебника по экономической науке, из которого можно узнать, что

Забавно, что бостонские консультанты предпочли не упоминать эту хрестоматийную истину в разговоре о «российском чуде».

Между тем, если верить министру экономического развития России Максиму Станиславовичу Орешкину, «в 2021 году в стране лопнет пузырь, надувшийся на рынке потребительского кредитования» (цитирую по публикации «Газета.ру»), после чего «ВВП обвалится сразу на 3%, страна уйдет в рецессию, разразится полномасштабный кризис».

Характерно, что вирусная «новость» о «глобальном лидерстве» России шла на фоне неуместных сравнений с нулевыми годами: тогда, мол, мы все как дурачки расплачивались только наличными, зато сегодня, слава богу, уже впереди планеты всей.

Так ясен же пень: тогда, в нулевые, мы платили своими наличными, которые у нас были! А сегодня мы совершаем «токенизированные платежи» деньгами, одолженными у банков, потому что своих наличных уже не осталось.

В итоге, по словам министра Орешкина, «треть кредитов была выдана заемщикам, у которых платеж по этим займам превышает 60% ежемесячного дохода». «Не менее 13% платят по трем кредитам; 7% — по четырем или даже больше. По двум — 25%. Средний долг у заемщиков с одним кредитом вырос на 12% за год, до 137 тысяч рублей, с двумя — на 11%, до 284 тысяч рублей. У тех, кто крутится и пытается обслуживать три и четыре кредита, средняя сумма долга достигла 403 и 514 тысяч рублей соответственно».

Под занавес хочу вернуться к заголовку: к русскому чуду без кавычек. Не подумайте только, что я пытался очернить, принизить или отнять у страны заслуженную технологическую победу. Боже упаси. Я лишь описал реальную цену этой победы.

Ну да бог с ними, с банками, заказавшими инженерам и программистам создание очередной финансовой вериги для населения. У этой истории есть и другой аспект — те самые инженеры и программисты. В стране с практически остановившимися в развитии IT-технологиями и с полуживым IT-бизнесом

Именно эти разработчики, этот поистине неисчерпаемый интеллектуальный ресурс нации и составляет подлинное и самое большое русское чудо. Без кавычек и ложного пафоса. Тем более — без комплексов угодивших под лошадь пьяных коллежских регистраторов.