Известных Михайловых много, а знаменитый хоккейный Михайлов — один. Анатолий Тарасов как-то сказал про него, что таких, как Борис, мало. Но таких вовсе нет. Не потому, что играл ярче всех, а потому, что редкие хоккейные качества были неотделимы от характера настоящего бойца и лидера. Это сочетание действительно уникальное, позволившее нынешнему юбиляру стать и лучшим снайпером советского хоккея и капитанствовать в ЦСКА и сборной Союза. Борис Михайлов — капитан по призванию, полковник в отставке — по воинскому званию, человек хоккея — по существу. И того прежнего хоккея, символом которого он является, и нынешнего, пусть уже десять лет как не тренирует.

Он не был моим любимым хоккеистом еще и потому, что играл за ЦСКА (по «Локомотиву» его не помню), а я болел за «Спартак». Он был для меня еще и слишком простым на фоне тогдашних виртуозов, но не уважать работягу с уникальным бомбардирским даром было нельзя. Его мастерской была ледовая площадка, его стихией — атака, его высотой, которую он пытался взять чуть ли не в каждой смене — пятачок перед чужими воротами.

Там всегда бьют, и больно. Так вот, мы в исторической Суперсерии-72 СССР–Канада «пятак» родоначальникам хоккея, конечно, проиграли. Но единственным из форвардов, кто не уступал Эспозито и компании в этом плане, был Борис Михайлов. Злой, неистовый, не щадящий ни себя, ни других. Не случайно канадцы его больше всего и не любили, а полюбили уже после.

Нет, Михайлов не был исключительно бойцом, забивалой и работягой. Просто эти его качества больше бросались в глаза, но игру-то он читал не хуже своих партнеров по звену — Владимира Петрова и Валерия Харламова. Дебют, может быть, лучшей тройки в истории отечественного хоккея состоялся чуть больше полувека тому назад, жизни ей было отпущено дюжина лет с перерывами на объективные и субъективные обстоятельства, почета и народной любви досталось сполна. Драма исхода у каждого своя, жизнь и трагедия Харламова получили не одно художественное воплощение, но легенды номер 17 не случилось бы, если бы у Валерия не было друзей и партнеров, великих Бориса и Володи.

Теперь приходится рассказывать о том, как все происходило, одному. Вообще-то Борис Петрович скуп на подробности, витийствовать вообще не любит, великим прошлым не кичится, а если ворчит, то по делу, а не по возрасту. Наверное, нелегкая тренерская жизнь приучила, а она у Петровича получилась разнообразной, да еще большей частью не в самые лучшие для отечественного хоккея времена. Питерский хоккей поднять в те годы не дано было никому, хотя Михайлов честно пытался, и неоднократно. На излете тренерской карьеры успел потренировать и «Кузню», но без денег на исходе десятых не приходилось и думать о каком-то прорыве.

Но был еще и долгий, пусть и прерывистый, другой роман. То, что именно Борис Михайлов как главный тренер привел состоящую в основном из пацанов национальную сборную к первому российскому золоту чемпионата мира-1993, — неоценимая его заслуга. И не вина Бориса Петровича, что продолжение невероятный успех получил не скоро. Однако наступление лучших времен предвосхитил именно Михайлов, когда в 2002-м в Швеции его рядовая по составу, но с мощной рабоче-крестьянской закваской сборная дошла до финала чемпионата мира и взяла серебро. До этого восемь лет наград не случалось.

Картина, до сих пор стоящая перед глазами: Йенчепинг, май, к служебному входу местного ледового вперевалочку шествуют трое — Петрович с ассистентами Владимиром Крикуновым и Валерием Белоусовым. Через пару часов четвертьфинал с не знающими поражений чехами, а эти трое смеются, и не похоже, что по поводу хоккея. Может, Петрович просто анекдот рассказал. Чешская сборная сама так и не поняла, как ее тогда обыграли россияне, у которых статусным был разве что тренерский штаб.

Нет, что ни говорите, а Борис Петрович — мужик. Настоящий.