Россия Гретой разогрета, как будто наша честь задета, хотя при чем тут наша честь? Проблема в том, что эта Грета, при честном взгляде, мы и есть. Страна, подвластная Перуну, напоминает деву юну, что с грозным визгом порося себя вздымает на трибуну и обвиняет всех и вся. Она кричит не без кокетства, что у нее украли детство (какого, собственно, рожна?), что все богаты, виноваты и не спасутся от расплаты, а вся планета ей должна.

Вот в этом смысле мы и Грета, почти избранница Христа, что виновата вся планета, а Грета мыта и чиста! Она кликуша, истеричка, неврастеничка, астеничка, прочти диагнозы ее, и в Сети каждая страничка полощет Гретино белье, — но несмотря на нашу площадь в размере миллиарда Грет нас точно так же все полощут, других-то тем уже и нет! В подростке, в киндерском сюрпризе, заключена судьба Земли. Как в той пропавшей немке Лизе, себя мы в Грете обрели. Мы точно так же истеричны, одним безумно симпатичны, другим враждебно-деспотичны, планету надвое деля, — и наши скромные косички грозны, как наши «Тополя»! Вот в этом смысле мы и Грета, наш имидж жалок и жесток — в руке крылатая ракета, в другой заплаканный платок, а за спиной потоком света змеится «Северный поток».

Россия, что ты с ней ни делай, себя всегда считает девой (мы чистотою мир спасем!), по убежденьям страшно левой, но страшно правою во всем! Никто и пукнуть не успел бы, как их настигла б наша месть: мы — аутист, у нас — Аспергер, нам можно, вот и справка есть! Ни у кого, признайте это, в башке — такого винегрета, в душе — такого сельсовета, такого хлама — в багаже… Не отрекайтесь же: мы Грета, тысячелетняя уже. Пророк новейшего завета, она не слушает совета, не ждет фальшивого привета, застыв на новом рубеже: вас большинство? Плевать на это. Мы вам показываем ж. Не зря поэт, жесток и жёсток, неразговорчив, но речист, сказал, что мы страна-подросток, причем подросток-аутист.

Для многих Гретина речуга — предлог для легкого испуга, она забудется весной, — но лишь для нашего народа она, считай, событье года, предлог для свадьбы и развода, важнейший повод новостной.

Сегодня многие газеты, крутые университеты и психиатров кабинеты — все дискутируют о том, что может вырасти из Греты когда-то, в будущем, потом? Она учиться не желает, она не хочет знать парней, она спокойно выживает, пока родители при ней, — но что потом случится с Гретой? Кто увлечен проблемой этой и в страхе ждет грядущих лет, — клянемся мы с рукой воздетой: у Греты будущего нет. Роток открытый, вид отпетый, косички жалостно висят — она и в тридцать будет Гретой, и в сорок пять, и в шестьдесят… Ее соседи околеют, ее хулители истлеют, ее любители ревут, — но знайте: Греты не взрослеют. Им помогают, их жалеют, им помощь шлют, за них болеют, их общей совестью зовут, но все — от хора до квартета, от альбиноса до брюнета, от коммерсанта до поэта — поют небесному царю: благодарю, что я не Грета, от всей души благодарю!