12 сентября сотрудники Следственного комитета с самого утра начали приходить во все штабы политика Алексея Навального в регионах, в квартиры активистов, к сотрудникам движения «Голос», которые взаимодействовали с политиком, к муниципальным депутатам и к независимому кандидату в мэры Новосибирска Сергею Бойко.

По оценкам наблюдателей, в следственных мероприятиях было задействовано не менее тысячи силовиков, всего обыски прошли более чем в 40 городах.

Официально следователи ищут доказательства, которые могли бы помочь им обосновать уголовное дело об «отмывании денег в ФБК». Однако ФБК и штабы Навального — это формально разные структуры. Постановления об обысках подписаны следователем Габдуллиным: человек с такой же фамилией возглавляет «московское дело» о «массовых беспорядках» после несогласованных акций перед выборами в Мосгордуму этим летом.

В предыдущем номере «Новая газета» подробно рассказала об этом всероссийском оперативно-разыскном мероприятии. Продолжаем тему: о том, как проходили обыски в квартирах хабаровских сторонников Навального и в местном штабе — его координатор Алексей Ворсин.

— По всей России ко всем пришли ровно в одно время — в 6.00 по Москве. В Хабаровске был уже час дня. У нас пришли к пятерым: двум сотрудникам и к трем волонтерам. Причем один из этих волонтеров — студент, который уехал учиться в Москву. Так они пришли к его маме, забрали у нее ноутбук и телефон, повезли ее в Следственный комитет.

И это очень странно. Такое ощущение, что «следакам» в Москве сказали, что надо пятерых человек, и они просто взяли какую-то старую фотографию, где мы впятером были. Не понимаю логики, по которой именно к этим волонтерам пришли, а не к другим.

У всех пятерых одинаковая схема: забрали все телефоны, ноутбуки и флешки. Я минут десять, пока ко мне стучались, не подавал признаков жизни, не открывал, но потом услышал, что они тащат кувалды и ломы, сказали, что начнут ломать. Свет отрубили, интернет. Тогда только открыл дверь.

Забежали «маски-шоу», СОБР в масках и бронежилетах. Меня не клали лицом в пол, сказали лицом к стене повернуться. Искали какие-то финансовые документы и наличность, как одному волонтеру сказали, свыше 20 тысяч рублей. Или платежки из ФБК. В коробках, что ли, должны они лежать? Понятно, что ничего такого у меня нет.

У меня кошелек взяли, ну несколько тысяч там лежало. И [банковские] карты забрали. Когда я потом телефон новый купил, восстановил сим-карту, мне эсэмэска пришла, что у меня в Сбербанке арестован счет на 75 миллионов рублей, хотя у меня там 700 руб­лей лежало.

После этого в штаб повезли, где тоже провели обыск и изъяли два ноутбука, флешки. Потом пошли в Следственный комитет на допрос. По идее, мне нельзя разглашать, что там было, но список вопросов им прислали из Москвы, и он у всех был одинаковый: знаете ли вы Навального, Волкова, в каких отношениях состоите, знаете ли вы, как финансируется ФБК, есть ли у вас «Яндекс-кошелек», киви и криптовалюты. Я взял 51-ю статью и побыл там всего минут 30–40, после чего меня отпустили.

Кто-то в Кремле дал команду, теперь со всей страны отправят ноутбуки в Москву на расшифровку, чтобы их открыть и посмотреть. Но ничего там не найдут. Зато генералы отчитаются перед «апешечкой». А «следаки» [местные] и сами не знают, когда отдадут технику. Москва все координировала и постоянно у следователей уточняла, сколько чего изъяли, постоянно требовала оперативную информацию.

Кажется, в Москве сами не знают, какой следующий шаг. Непонятно, будет ли дан ход этому уголовному делу [по легализации доходов ФБК], или все также будет на уровне прессинга. Из Хабаровска сложно говорить.

Но мы теперь знаем, что границы возможного сдвинулись: теперь так к любому могут прийти в любом регионе. Раньше это казалось чем-то далеким.

Неприятно, конечно, когда дома все вверх дном поднимают, заглядывают в каждую книжку, пролистывают, смотрят в каждый носок, ищут что-то. Ну что поделаешь? Восстановим все, приобретем новую технику, будем продолжать дальше работать.