Когда в начале нулевых разнообразные любители «поисков себя» соблазняли нас красивой картинкой «счастливый фрилансер работает прямо с пляжа на сказочном Бали», никто даже не предполагал, в какой ад это провалится. Свобода от ежедневного хождения в офис казалась счастьем немногих избранных, в основном из числа программистов и веб-дизайнеров. Со стороны за этим наблюдали хозяева бизнеса, подсчитывая все минусы и плюсы.

Сегодня типичный представитель всемирной армии прекариата (гордое звание «фрилансера» давно уже забыто) — это не обласканный тропическим солнцем представитель «креативного класса», а усталый человек на самокате с коробкой-холодильником за плечами. Или таксист, которому приходится спать в собственной машине, потому что у него нет времени доехать до дома. Или учитель без «своей» школы, готовый по телефонному звонку сорваться на другой конец города, чтобы замещать заболевших или ушедших в отпуска коллег по пяти-семи разным предметам (такая практика еще не внедрена у нас, но уже процветает в Европе). Журналист, работающий без выходных и отпусков, зная, что контракт с ним могут разорвать в любой момент. Мастер, получающий заказы через мобильное приложение.

Идеи о том, как сделать рабочую силу «гибкой и адаптируемой к переменам», а точнее — как заставить людей вкалывать сверх всяких нормативов за копейки, а заодно максимально сократить все налоги, льготы и издержки, становились излюбленными темами всевозможных бизнес-форумов еще в конце прошлого века. Вариантов было придумано множество: вынос производств в бедные страны с авторитарными режимами, трудовая миграция, краткосрочные контракты и схемы заемного труда, но все они давали лишь относительный эффект.

И тут на помощь пришли технологии нового века — в 2009 году в тестовом режиме впервые запустился Uber.

Как всегда, изначальная идея была по-своему привлекательной. У тебя есть пара свободных часов после работы и свой автомобиль? Поставь в смартфон приложение, возьми пассажира, а еще лучше — трех, заплати комиссию сервису и помни, что ты никакой не «таксист», а «независимый подрядчик». Переводя с юридического языка на русский — «и никто тебе ничего не должен». Разумеется появление Uber мгновенно обвалило цены на перевозки, а заодно выбило с рынка традиционные таксопарки. Тем, кто хотел остаться, пришлось точно так же перейти на работу через приложения. Потребителю нравилось, и его нисколько не смущало постоянно растущее число происшествий с такими такси, потому что быстро и дешево.

В 2014 году впервые прозвучал этот термин — «уберизация». Хотя по сути ничего инновационного во всем этом нет: перед нами всего лишь возвращение старой доброй сдельщины, только обернутой в новую упаковку. В том же году распахнулось и дно самого дна в лице сервиса UberEats. Его клоны появились и в России — «Яндекс Еда» и Delivery Club, а люди с желтыми и зелеными коробками мгновенно заполонили улицы городов-миллионников. Время было выбрано самое что ни на есть подходящее — кризис выбросил на улицы огромную «резервную армию труда», чьи ряды к тому же пополнились лишившимися работы из-за «сжатия» экономики мигрантами. А в скором будущем к ней же добавятся и порожденные правительственной реформой «предпенсионеры», от которых работодатели станут избавляться под любыми предлогами.

В апреле 2019 года узнать все-таки пришлось — на всю страну прогремел скандал, вызванный смертью курьера «Яндекса» Артыка Орозалиева. Молодой спортивный парень, не болевший ничем кроме насморка, свалился замертво после того, как 10 часов подряд развозил на велосипеде заказы. И это законченный в своей мерзости символ современного рынка труда.

Можно описать во всех подробностях внутреннюю «кухню» убер-доставки, но лучше откройте YouTube, зайдите на канал «Вестник Бури» и посмотрите там ролик с красноречивым названием «Как Яндекс Еда ест людей».

Строго говоря, «убер-схемы» на рынке труда живут и процветают лишь по одной причине: из-за превращения работников формально в индивидуальных предпринимателей, а фактически в рабов-одиночек, не имеющих даже физической возможности договориться между собой. Однако архитекторы «гиг-экономики» забыли о том, что те же самые технологии, которые обеспечивают атомизацию рабочей силы, могут послужить и инструментом для ее самоорганизации. Иными словами — что профсоюз можно создать и в Телеграме.

Осенью 2016 года Италию сотрясла забастовка курьеров сервиса Foodora, в декабре 2018 года отказались работать курьеры Amazon в Германии, сорвав доставку рождественских подарков в нескольких крупных городах, в апреле 2019 года забастовали курьеры в Греции, а прямо сейчас бастуют работники Delivery Club уже у нас, в Казани. И все чаще во время таких акций выдвигается требование постоянной занятости —

И, наконец, за эту схему взялись всерьез, а пошедший куда-то не туда «прогресс» начали разворачивать. Еще прошлой зимой в Британии был принят закон о том, что все работающие в местном Uber водители должны считаться сотрудниками компании с гарантированной оплатой труда. А на днях точно такую же норму принял сенат штата Калифорния, но уже для курьеров, запретив Amazon, Uber, DoorDash и другим игрокам рынка логистических услуг рассматривать работающих на них людей как «независимых подрядчиков».

Скорее всего, аналогичные законы появятся и в других американских штатах, «убер-схемы» перестанут приносить сверхприбыли, ибо их источником является именно сверхэксплуатация рабочей силы. Ответ их хозяев заранее понятен — это автоматизация и сокращение «живых» рабочих мест. В США Amazon уже вовсю осуществляет доставку до двери дронами, и даже у нас технологический отдел «Сбербанка» тестирует робота-курьера, правда пока что способного работать только внутри зданий.

Автоматизация доставки в любом случае неизбежна, а борьба работников за свои права во все времена была игрой с переменным успехом для обеих сторон. Важно другое — что

Курьеры, программисты-фрилансеры, работающие по совместительству врачи, учителя и даже университетские профессора могут объединиться вокруг всеобщего требования — возврата к модели постоянной занятости. И тогда инновационной экономике не поздоровится по-настоящему.