8 сентября по всей России прошли выборы разных уровней. Глава Центризбиркома Элла Памфилова заявила, что во время голосования было зафиксировано «ничтожное количество нарушений». Однако по данным движения в защиту прав избирателей «Голос», сообщений о нарушениях было больше двух тысяч. Больше всего — из Москвы, где выбирали депутатов в Мосгордуму, и Петербурга — с голосования за губернатора и муниципальных депутатов. Это вызвало гнев Памфиловой, которая обвинила «Голос» в фальсификации некоторых жалоб: якобы их продублировали с прошлых выборов. «Новая» поговорила об этих обвинениях и итогах голосования с членом совета «Голоса» Станиславом Андрейчуком.

— В каких регионах больше всего наблюдалось нарушений на выборах?

— Больше всего сообщений приходило из Москвы, Петербурга, Татарстана и Челябинской области — традиционных проблемных регионов. Это происходит в силу того, что они большие, но не означает, что в других регионах реальных нарушений меньше. Просто там может быть не такое активное гражданское общество, или люди не знают о том, куда можно сообщить о проблемах.

— Что это были за нарушения?

— Мы видим несколько больших групп нарушений. Первая — нарушения прав наблюдателей и членов комиссий, то есть людей, которые должны контролировать честность подсчета голосов. Их работе всячески препятствовали: запрещали перемещаться по помещению для голосования, заниматься фото- и видеосъемкой, знакомиться с документами. Где-то в отношении них пытались оказать силовое воздействие.

Вторая группа нарушений связана с процедурой подсчета голосов после закрытия участков. Кажется, что это техническая вещь, но она очень важна, потому что если процедура нарушается, то невозможно отследить, кто считает честно, а кто нет. Тут возможны, ошибки, злоупотребления, фальсификации, вбросы и т. д.

В некоторых регионах подсчет искусственно затягивался. Например, в Петербурге наблюдатели не могли добиться итоговых протоколов и заставить комиссию работать. Комиссии скрывались в ночной дали. Людей явно брали измором для того, чтобы можно было поменять итоги голосования.

Избиратели чаще всего сталкивались с административным принуждением. В Нижнем Новгороде было большое досрочное голосование. В одном из округов 5% от общего числа избирателей проголосовали досрочно, поэтому общая явка составила 17%. Получается, что каждый третий избиратель, который дошел до ящика, проголосовал не на участке, а досрочно. Как правило, это показатель административного принуждения, потому что в таком количестве люди добровольно голосовать не идут.

В целом, было ощущение, что мы возвращаемся в старые-добрые 90-е и начало нулевых. Было много сообщений о подкупах, в том числе за алкоголь, и о незаконной агитации в день голосования.

— А если говорить про Москву?

— В Москве были проблемы с онлайн-голосованием. Разработчиков о них предупреждали, но электронную систему все равно решили не убирать. Она зависла на два часа, из-за этого некоторые люди не смогли проголосовать. Это ставит под сомнение результаты на 30-м округе, где разрыв между кандидатами минимальный. Роман Юнеман немного отстает, при этом победа его оппонента в значительной степени гарантируется именно электронным голосованием. Поскольку мы знаем, что оно сломалось, как относиться к итоговым результатам, теперь не совсем понятно.

— Согласно «Карте нарушений», вам поступило больше двух тысяч сообщений. Как вы отнеслись к обвинениям со стороны главы Центризбиркома Эллы Памфиловой по поводу дублирования жалоб с прошлых выборов?

— Это традиционные обвинения, мы их слышим постоянно. Более 900 сообщений наши сотрудники отклонили на стадии модерации, поскольку посчитали их фейками, либо описанная ситуация не была нарушением. Мы ощутили на себе серьезную атаку со стороны людей, который делают фейковые сообщения в день голосования.

Таких жалоб пролезло порядка 20-30 из двух тысяч опубликованных. Это те же самые сообщения, что были несколько лет назад, но они были изменены. Мы считаем, что это специально подготовленная кампания по дискредитации. Наша система в большинстве случаев эту кампанию отбила.

Возникает один вопрос: как об этом узнал Центризбирком? По алгоритмам невозможно увидеть, что это то же самое сообщение.

Центризибрком эти результаты взял и таким образом начал участвовать в той же самой кампании по дискредитации. Лучше бы он проверил остальные 1980 сообщений и отработал их.

— Как вы в целом оцениваете итоги голосования? В каких регионах можно говорить о репрезентативности выборов?

— Есть определенный набор стандартов, которым должны соответствовать выборы. Почти нигде в России 8 сентября мы этого не видели. В этом смысле не может быть гарантировано, что в ходе голосования была выявлена воля избирателей.

Мы видели сильный отсев кандидатов. Сами избиркомы, будучи достаточно ангажированными в принятии решений, зачастую влияли на результаты голосования. Забайкалье — классический пример, когда не допустили вообще никого, врио губернатора соревновался сам собой и в этой «сложной» борьбе набрал 90%. К выборам это не имеет никакого отношения. Есть регионы, в которых мы ожидали более честных выборов, потому что традиционно у них хорошая репутация. Но, например, Иркутск на этот раз подкачал.

Есть регионы, в которых можно говорить о соблюдении стандартных процедур. Это Республика Алтай, где были достаточно конкурентные выборы. Новосибирская область, где на выборы мэра допустили представителя от штаба Навального Сергея Бойко, и он с ходу занял второе место с очень хорошим результатом. Но большая часть страны, скорее, приводит в печаль.

— На выборах в Петербурге победил врио губернатора Александров Беглов. Чем это объясняется, учитывая его непопулярность?

— С Бегловым та же ситуация, что и в Забайкалье. С кем он соревновался, учитывая, что Владимир Бортко снялся? С самим собой. Беглов набрал не самые высокие проценты (64,46% после обработки 99,26% протоколов, — Ред.). Скорее, это плохой для него результат, учитывая, какой была вся кампания. Люди готовы голосовать за никому неизвестных кандидатов, лишь бы не за Беглова.

— Во время выборов в Петербурге сообщалось о нескольких «аномалиях». В частности, вначале голосование проходило при рекордно низкой явке, но после закрытия избирательных участков внезапно выросла в два раза. С чем это связано?

— Есть два возможных объяснения, оба связаны с нечестными технологиями. Первое — во многих участковых комиссиях, судя по всему, было большое надомное голосование. Предполагаю, что люди на дому и не голосовали. Объемы были такие, что реальная комиссия была бы не в состоянии пройти всех этих людей. Невозможно сделать так, чтобы комиссия каждые 2-3 минуты заходила в чью-то квартиру. Когда начали подсчет голосов, эти бюллетени попали в реальную явку не на 18 часов, а на 20, и довольно сильно ее увеличили.

Второе — муниципальные выборы в Петербурге были достаточно конкурентными, развернулась серьезная борьба. Учитывая поток нарушений со стороны комиссий, можно предположить, что были достаточно большие фальсификации. Они тоже приводят к увеличенной явке.

— Можно ли сказать, что в ряде регионов системная оппозиция вышла в лидеры, благодаря «умному голосованию»? Например, в Хабаровском крае.

— В Хабаровском крае дело не в «умном голосовании». Там другая история: в прошлом в году в регионе поменялся губернатор, им стал представитель ЛДПР Сергей Фургал. Теперь ЛДПР везде побеждает и становится новой партией власти. Но это сугубо местная история, такую тенденцию на всю страну я бы не распространял. Кроме, может быть, одной: в стране растут протестные настроения. В Хабаровском крае нашли способ их проявить, а во многих других регионах пока не получается.

— И как вы считаете, повлиял ли проект на результаты выборов в Мосгордуму?

— Да, я думаю «умное голосование» оказало сильное влияние. Один из самых показательных примеров — 8-й округ, где выдвигался представитель КПРФ Вадим Кумин. Победил другой кандидат (Дарья Беседина от «Яблока» — Ред.), на которого указало «Умное голосование». Это означает, что люди проголосовали, поддаваясь призыву лидеров либеральной оппозиции поддержать конкретных кандидатов.

— После закрытия участков Фонд развития гражданского общества отказался публиковать данные экзит-полов, сославшись на большой процент отказов. Как это объяснить?

— Я не очень понимаю, что такое большое количество отказов. Их всегда много. В случае с ФоРГО, если бы результаты экзит-полов были в пользу административных кандидатов, то они про большое количество отказов даже бы не заикнулись. Доверия к ФоРГО у меня никакого нет, да и, честно говоря, никогда не было.

— С чем вы связываете задержание в Москве координатора движения «Голос» Владимира Егорова?

— В «Иронии судьбы» есть добрая традиция ходить в баню. У Егорова есть добрая традиция в день голосования или накануне попадать в инциденты с полицией. Он довольно известный наблюдатель. Более того, у него есть благодарность от Центризбиркома за спасение жизнь избирателя на участке.

Егорова с завидной регулярностью забирают с избирательных участков, но никогда еще обвинения в его адрес не подтверждались. Сейчас с ним работает адвокат. Позднее станет понятно, что ему вменяют. Понятно, что задержания, скорее всего, связано с выборами, даже если формально причина другая.

— Как проходит ваша краудфандинговая кампания?

— Мы полностью зависим от пожертвований избирателей. Последние три недели мы активно занимались фандрайзингом. Надо посмотреть окончательные цифры, но в целом мы собрали около 900 тысяч рублей. Этого достаточно, чтобы покрыть расходы на единый день голосования. Мы надеемся, что поток донейтов будет продолжаться, потому что работа после 8 сентября не заканчивается.