СюжетыОбщество

«До противного хороший»

Хотел улучшить систему, а стал ее заложником. Алексей Миняйло: мечтатель, филантроп, а теперь еще и заключенный СИЗО «Матросская Тишина» по «Делу 212»

Этот материал вышел в номере № 100 от 9 сентября 2019
Читать
«До противного хороший»
Фото: Влад Докшин / «Новая»
Алексей Миняйло — один из фигурантов дела о массовых беспорядках в Москве. По версии Следственного комитета беспорядки имели место во время несогласованных акций 27 июля и 3 августа этого года. Тогда возмущенные москвичи вышли на улицы против недопуска независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму. Ни в одной из этих акций Миняйло не участвовал. Просто не успел. Его задержали 27 июля — на подходе к Трубной площади, где как раз проходила акция. 2 августа его уже посадили в СИЗО. Миняйло обвиняют по части 2 статьи 212 УК РФ — «Участие в массовых беспорядках», наказание — от 3 до 8 лет лишения свободы.

«Всем привет. Меня зовут Леша Миняйло. Я помогал в сборе подписей нескольким демократическим кандидатам на этих выборах. Я обучал сборщиков подписей, я видел сам весь процесс, я собирал подписи, я разоблачал жуликов, выявлял фэйковые подписи тех жильцов, которые их не ставили, но значились по документам. И я абсолютно уверен, что все демократические кандидаты собрали подписи честно и должны быть зарегистрированы, — говорит на видео молодой парень с широким, располагающим к себе лицом: высокий лоб, внимательные глаза за тонкой оправой очков и окладистая борода. — Я просто видел эту титаническую работу. И видел полное отсутствие этой работы у провластных кандидатов. Я считаю, что мы все правильно сделали… Я считаю, что наша сила в правде, в любви, в мирном спокойном сопротивлении».

Этот видеоролик был записан 14 июля в ОВД «Лужники», куда кандидата в Мосгордуму Любовь Соболь и волонтера ее штаба Алексея Миняйло доставили для оформления административного задержания. Задержали их на встрече незарегистрированных кандидатов с избирателями в центре Москвы. Буквально накануне, 13 июля, Мосгоризбирком забраковал 15% подписей, собранных Соболь, и отказал ей в регистрации на выборах. В знак протеста Соболь объявила бессрочную голодовку, Миняйло поддержал ее.

Спустя месяц, 15 августа, в Мосгорсуде состоялась апелляция по мере пресечения Миняйло. К тому времени он уже стал фигурантом дела о массовых беспорядках, защита просила заменить содержание под стражей на домашний арест. Алексей участвовал в заседании по конференцсвязи из СИЗО. Шел 33-й день голодовки, 12 из которых Миняйло провел в СИЗО. С мониторов в зал смотрел осунувшийся, усталый, но все еще полный решимости человек. Несмотря на волнение, говорил он медленно, казалось, с усилием:

«Я хочу совершить чистосердечное признание, которое позволит раскрыть перед общественностью и судом мои мотивы: я с детства люблю Россию. И достаточно долгое время я не разделял государственные органы и страну. И сейчас такое стыдно говорить, но я даже был сторонником Путина. А потом что-то начало меняться».

«Нельзя кормить крокодила»

Предприниматель, наблюдатель, гражданский активист, филантроп — так обычно представляется Алексей Миняйло. Ему 34 года, родился и вырос в подмосковном Подольске.

Родители оба окончили истфак МГУ и старались с детства развивать в детях (у Алексея есть старшая сестра) дисциплину и любовь к книгам, языкам, музыке, спорту. Если с сестрой все было без особых проблем, то с Алексеем сложнее. Мальчик рос упрямым — на все имел свое мнение. Леше было лет пять, когда родители отвели его в музыкальную школу, где училась старшая сестра. На первом занятии малышей посадили за парты и велели рисовать скрипичный ключ. Рисование этого сложного графического знака показалось ему таким занудным, что он заявил: «Музыке учиться не буду, и больше туда не пойду». Как ни бились родители, переубедить его не смогли. Зато в старших классах школы Алексей сам загорелся гитарой, обнаружив при этом и музыкальный слух, и голос. Та же история повторилась и с шахматами. В иностранные языки и большой теннис влюбился сразу. В седьмом классе, помимо изучения английского, Алексей сдал экзамен на знание школьного курса французского языка. Дома, с преподавателем, он освоил сложный четырехтомный учебник Сорбонны.

«Язык с частным преподавателем, большой теннис, а там нужна и хорошая ракетка, и правильные струны, и импортные мячики, — дороговаты для нас были эти занятия, — говорит отец Миняйло Андрей Петрович. — Но мы видели, какое удовольствие сыну это приносит, и затягивали пояса».

Родители Алексея Андрей Петрович и Надежда Георгиевна. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Родители Алексея Андрей Петрович и Надежда Георгиевна. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

Родителям Леши Миняйло всю жизнь приходилось нелегко. После аспирантуры, чтобы закрепиться в Москве без прописки, Андрей Петрович пошел служить в пожарные войска МВД. Лишь в начале 2000-х устроился переводчиком на завод «Росатома». Зато мама, Надежда Георгиевна, окончив аспирантуру, попала на работу мечты для молодых историков — в Исторический музей на Красной площади. Там она работает научным сотрудником уже 43 года. Надежде Георгиевне — 70 лет, Андрею Петровичу — 68.

Много лет семья Миняйло жила в служебных квартирах, пока в 1996 году отцу за выслугу лет не дали собственное жилье — 48 подмосковных метров в хрущевке на первом этаже. «Мы, двое детей, да еще и мама жила с нами всю жизнь». Родители живут в этой квартире по сей день, последние пару лет, после развода, с ними жил и Алексей.

Маленькая комната с большим окном, компактный письменный стол из «Икеи» — за таким обычно занимаются первоклашки — компьютер, картина из детского хосписа «Дом с маяком» над стареньким диваном, у стены заставленный книгами стеллаж — в основном издания на английском, собрание Толкиена, книги по бизнес-стратегиям и лидерству. В углу икона.

«Мы редко его видели, хотя он и живет с нами, — говорит маленькая, стройная Надежда Георгиевна, поправляя очки. — Приходит он всегда поздно, слишком много общественной нагрузки на нем. Дожидается всегда его только Винтгар, — рядом вихрем крутится шебутной хвост метиса хаски. — Пес очень активный и слушается только сына, привык, что каждое утро Леша бегает с ним по три километра, и теперь изнывает от нехватки движения».

— Совсем недавно, в июле, когда сын участвовал в одиночных пикетах, он вернулся поздно, мы уже засыпали, — говорит Надежда Георгиевна. — Мне уже тогда было неспокойно: «Леша, ведь за тобой придут». —

«Да, мама. И за вами придут. Мы что, будем кормить крокодила, думая, что он съест нас последними?»

Родители говорят, Леша «не всегда был таким радикальным». Все, что случилось с ним, проходило «постепенно». Политику в доме никогда не обсуждали. «Мы выросли при сталинизме, и при детях старались помалкивать», «поддерживали демократов».

После разгона старого НТВ в доме Миняйло перестали смотреть новости по телевизору: «Мы профессиональные историки и сами способны анализировать политическую ситуацию, нам совершенно не нужно, чтобы за нас думали дикторы». «Политикой Леша никогда не занимался, — говорит Андрей Петрович, — но что поделать, если политика сама лезла во все, чем занимается он».

Алексей в Пресненском суде. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Алексей в Пресненском суде. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

Когда пришло время поступать в университет, выбора особо не стояло: Алексей с детства хотел на истфак МГУ. «С Лешей мы ровесники, дружим с 11 класса школы, — говорит его подруга Юлия Невская. — Мы быстро сошлись характерами, и я уже не помню времени, когда его не было в моей жизни. — Вслед за ним я поступила в МГУ. И со студенчества у нас с ним общее увлечение: реконструкторские игры. Мы все время в сказку играем, в жизни очень сказки не хватает. Леша входил в студенческое братство МГУ «Золотые леса», с которыми они часто реконструировали разные исторические события. А я езжу с ребятами, которые реконструируют военные сражения разных эпох. Леша всегда шутил над этим, говорил, что в жизни итак много боли, и заниматься надо не войной, а любовью.

В университете мы всегда с Лешей спорили о жизни, как все устроено: я говорю: «Леш, один в поле не воин, есть система, невозможно ее сломать, ты просто можешь найти в ней свое место и что-то делать, чтобы было хорошо тебе, твоим близким. Продвигать сферу своих интересов и вовлекать в нее все больше людей». А он мне отвечал:

«Ну как же, люди же должны понять, что где-то они поступают неправильно, им просто нужно это дать понять».

В это время он принял православие.

«Откуда религия пришла, я не знаю, — говорит Надежда Георгиевна. — Да, мы с мужем крещеные, но церковь никогда не посещали и детей не крестили». На 3-м курсе Миняйло поставил родителей перед фактом: «Я буду креститься, вы приедете на таинство?» Родители были удивлены, но на таинство пришли. К собственному вхождению в православие Алексей отнесся очень серьезно: причастия, исповеди, посты. Одно время Миняйло даже служил алтарником в домовом храме МГУ. Веры своей не навязывал никому, но когда в стране начались преследования «Свиделей Иеговы», выходил с одиночными пикетами к храму Христа Спасителя, протестуя против гонений.

— Мне кажется, что в православии он нашел подтверждение своих идей, — говорит Невская. — Его заставить делать ничего нельзя, он цельный. Ему хотелось безоговорочную веру в добро, и он ее нашел.

Наблюдатель

В нулевых Алексей Миняйло стал активно участвовать в волонтерском движении наблюдателей. Выборы в Госдуму 2011 года стали поворотными для нашей страны. 4 декабря на избирательных участках творился невообразимый хаос: «карусели», вбросы, махинации с открепительными бюллетенями. Для фиксации всех нарушений остро не хватало независимых наблюдателей, размах фальсификаций был таков, что даже журналисты, не прилагая никаких усилий, ловили сотрудников УИК за руку. А социальные сети полнились новостями о фальсификациях, с видео- и фотодоказательствами. Главное же — члены избирательных комиссий ничуть этого хаоса не стеснялись.

Задержание Алексея на акции «Он вам не Димон» 26 марта 2017 года. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Задержание Алексея на акции «Он вам не Димон» 26 марта 2017 года. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

На итогах выборов скандалы никак не сказались: безоговорочно победила партия «Единая Россия». Однако до гражданского общества словно дошло: терпеть такое откровенное надувательство от властей — стыдно, этому нужно противодействовать. Самый очевидный способ — идти волонтером в наблюдатели на избирательные участки. Движение наблюдателей приняло массовый характер и разрослось настолько, что уже на президентских выборах в следующем 2012 году (по крайней мере, в Москве) день голосования прошел практически безупречно. Однако в регионах все оставалось по-прежнему, фальсифицировать выборы не стеснялись.

«Тогда и появилась новая волна людей, которые начали ездить наблюдать в регионы: сначала в соседнюю Московскую область, затем круг покрытия ширился, — рассказывает Василий Вайсенберг, многолетний соратник Миняйло по наблюдению на выборах. — Мы были наблюдателями и от КПРФ, и от «Справедливой России», а некоторые из наших даже были и от «Единой России». Не важно, от кого ты наблюдаешь, — важен сам принцип соблюдения закона.

Люди наконец-то поняли, что выборы — это важный инструмент, что нельзя просто так в них не участвовать. Они были готовы и хотели перемен.

И Леша — в первых рядах. У него есть отличное качество: в любой стрессовой ситуации он умеет оставаться спокойным. Наблюдение — дело агрессивное и нервное: все против тебя. Ты говоришь: «Люди, вброс!» А члены комиссии шипят на тебя, полицейские отвернулись, и ты один. Леша умудрялся рулить в таких ситуациях».

В наблюдательских кругах до сих пор ходит легенда про «штурм овощебазы». В 2013 году проходили скандальные выборы мэра города Жуковский в Подмосковье — нарушений была тьма. Много волонтеров поехали работать в Жуковский. Алексей Миняйло был наблюдателем на УИК, располагавшийся в помещении овощебазы. После закрытия избирательных участков члены УИК забаррикадировались там и наотрез отказались пускать наблюдателей и даже полицию, которая должна была охранять порядок. Есть видео, на котором Алексей Миняйло, стоя под дверями овощебазы, доходчиво и корректно объясняет полицейскому, что в помещении происходит преступление — вброс бюллетеней, и поэтому ему как представителю закона срочно нужно открыть дверь. Полицейский делает вид, что ничего не понимает, ему явно неохота вмешиваться, Леша же продолжает и продолжает убеждать. В итоге дверь открыли, сотрудник полиции задержал членов УИК. Благодаря Алексею результат голосования по участку на овощебазе был отменен. Теперь этот видеоролик показывают новичкам — вот как надо делать свое дело.

Однако главная заслуга Алексея Миняйло как наблюдателя состоит в другом.

Он придумал и стал одним из разработчиков игры «Наблюдатели против фальсификаторов», на которой теперь учат новичков.

— Это интерактивная игра, — говорит Григорий Мельконьянц, сооснователь движения «Голос», крупнейшей независимой организации в России по общественному наблюдению за выборами. — Суть ее в следующем. Моделируется стандартный избирательный участок: там есть члены комиссии, среди них есть обычные и есть недобросовестные. Также есть наблюдатели. В течение двух-трех часов в этой игре участники проживают весь день голосования. Люди видят, как это происходит: когда может начаться вброс, каким образом на него реагировать и как можно пресечь. Даже ЦИК на своих семинарах взял основу этой игры на вооружение.

— Леша не революционер, — говорит Надежда Георгиевна. — Он не хочет все разрушить, он хочет улучшить систему, заставить работать ее по своим же правилам.

Предприниматель-филантроп

После окончания университета, несмотря на отличные рекомендации, Миняйло наотрез отказался поступать в аспирантуру. Для родителей это был удар, но он твердо заявил: это не мое, я не с книгами хочу иметь дело, а быть полезным людям. Спорить было бесполезно.

Через студенческое братство в МГУ Миняйло попал в благотворительную организацию «Полдень», где вместе с единомышленниками стал заниматься вроде бы очевидной, но редкой в нашей стране деятельностью: через «Игры будущего» обучать и социализировать сирот из детских домов. Так ребята помогают детям получить опыт существования: казалось бы, просто поиграли, а на самом деле — получили опыт осознания самоценности, опыт дружеской кооперации, опыт достижения целей. С этими играми Миняйло проехал по десяткам детских домов в России, не только помогая детям в «трудных жизненных ситуациях», но и обучая региональные НКО справляться с подобными задачами.

— Это яркая история, которой Леша занимается много лет, — говорит глава одного из крупнейших благотворительных фондов в России «Нужна помощь» Митя Алешковский. — Когда ты просто говоришь: эй, сирота, вот тебе квартира, живи нормальной жизнью, все хорошо, то сирота почему-то не живет.

Ребята же разработали целую систему, когда через вовлечение подростков в игру, получается более глубоко погрузить их в реальный мир за пределами детдомов.

Эту систему Леша где-то вычитал или научился у кого-то. Он постоянно ездит куда-то учиться.

Некоторое время назад Алексей Миняйло поступил в европейскую школу бизнеса в Словении, окончил ее, поступил там в аспирантуру. Этот 2019 учебный год для него должен был стать решающим, в конце — защита диссертации. Как говорят его друзья, тему Миняйло выбирал долго и, наконец, остановился на проблеме так называемых «бирюзовых организаций» и их внедрения в бизнес и НКО. Это западный термин, такой тип организаций предполагает высокую осознанность людей, которые там работают, в сфере гуманистических ценностей, «тип успешных компаний, в которых вместо менеджеров — коучинг и самоуправление, а вместо KPI — цели и ценности». Звучит как утопия, но многие в это верят, и Алексей Миняйло — один из первых поклонников этой теории.

Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

Именно принципы таких организаций Алексей пытался развивать в России. Работа была успешной, его благотворительная организация «Игры будущего» без труда выигрывала президентские гранты и успешно сотрудничала с региональными властями.

Алексей начал даже развивать партнерские отношения с крупным бизнесом, придумав себе специальную должность: директор по счастью партнеров.

— В России обычно как бывает? Приходит благотворительная НКО к бизнесу и говорит: «Мы мокрые замершие котятки, обогрейте, дайте денег», — говорил Алексей Миняйло в одном из интервью в 2017 году. — Но бизнесу интересно вкладывать деньги, когда он получает какую-то заметную пользу. Например, корпоративное волонтерство, которое важно для компаний с точки зрения развития их человеческого потенциала. И если говорить по чесноку, никто из нас не живет, чтобы работать на работе за деньги. Люди, особенно наиболее компетентные, они хотят больше смысла, и просто деньгами и трудовыми условиями их не привлечь. Возможность участвовать в хорошем деле — она для многих крупных компаний очень значима».

Именно этим последние 10 лет в качестве «директора по счастью» Миняйло и занимался. Он приходил к крупному бизнесу с уже разработанной благотворительной программой. «Ростелеком», «Норникель», «Самсунг» и ряд других компаний с удовольствием откликались на подобные предложения. «Присутствие Леши всегда гарантировало четкость, хороший менеджмент и человечность, — все, что нужно нам для социально-ответственного имиджа», — сказал «Новой» сотрудник одной из таких компаний.

— Я был несколько раз на волонтерских мероприятиях, которые Алексей делал для крупных компаний, и был поражен уровнем организации, — говорит Алешковский. — После ареста Леши я ждал, что корпоративные партнеры сразу же забудут, как его звали. И был приятно удивлен, что многие сотрудники продолжают его поддерживать. Они не могут это делать публично, но активно участвуют в закрытых группах в его поддержку, и это говорит много о Леше как о человеке.

Друзья говорят, что раньше Леша действительно поддерживал Владимира Путина, считая его прирожденным лидером. «А потом стало что-то меняться», — как сказал сам Алексей на суде в своем последнем слове. Поворотной точкой для него стало дело Аракчеева и Худякова в 2003 году — российских офицеров, обвиненных в убийстве троих граждан в Чечне. «Кадыров сказал, что присяжные не учли мнение чеченского народа, и третья инстанция осудила их на 12 лет. Тогда я впервые вышел с одиночным пикетом, с плакатом «Путин посадил русского офицера, чтобы угодить чеченскому боевику».

С головой уйдя в наблюдатели, занявшись детскими домами, он стал много ездить по стране: Подмосковье и Тула, Курилы и Камчатка, Челябинск и Екатеринбург, Красноярск, Ярославль, Пенза, Норильск и Махачкала. «Пелена спала у меня с глаз, и я увидел, как друзья Путина разворовывают Россию. Я увидел разницу между Россией телевизионной — и Россией реальной». Государственнический флер окончательно слетел после Донбасса. «Это было настоящим потрясением для нас, — говорит Надежда Георгиевна, — муж родом из Запорожья, и у нас много близких родственников там. Нам удалось сделать так, чтобы политика не расколола нашу семью, но было непросто».

«Он тяжело переживал закручивание гаек в стране и людоедские решения Госдумы: от закона Димы Яковлева до закона об иностранных агентах для НКО, детдома, НКО, соблюдение законов — сферы, где он знает практически все», —

говорит Надежда Георгиевна. Все, чем Миняйло занимался, стало схлопываться: региональные власти стали закрывать благотворительные программы, осложнились и отношения с крупными партнерами — политизация деятельности наблюдателей не шла на пользу. И вот теперь московские выборы — полная дискредитация того, чем он скрупулезно занимался долгие годы. Отступать было уже некуда.

— Все, что он делает, он делает с искренностью, с рвением, с огнем внутри, и даже если не получается, Леша уверен — все равно будет получаться, — говорит Алешковский. Мне кажется, что он до противного хороший. Он зажигается, и его несет. Он мечтатель, ему хочется все время спасти мир. Его речь на суде — в этом весь он, он правда так думает. Нет проблем посидеть в тюрьме, если ты любишь Россию, а он ее искренне любит.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow