Часть 2
Газонокосилка как символ свободы
В этом году 39-летний Саша Капитонов в первый раз в жизни начал жить самостоятельно. В съемной квартире, с полной свободой действий и зарплатой. До этого его жизнь регулировал сначала детский дом-интернат для умственно отсталых детей, а потом целых 18 лет — психоневрологический интернат (ПНИ).
Два года назад Сашина жизнь дала резкий вираж — он научился профессии газонокосильщика. Косит теперь газон в элитном гольфклубе. Для несведущих: обучение для пациентов ПНИ — опция, не предусмотренная в государственной смете по их содержанию и уходу. Традиционно и исторически считается, что человек с ментальными нарушениями, даже в самой легкой степени, не способен ни на что.
Надо заметить, что эта стигма инвалидов в России прижилась накрепко. У нас привычно считать, что человек без полного набора физических, а тем более умственных возможностей автоматически переходит в разряд заслуженных бездельников. Не можешь ходить — книжки читай, в телик пялься, пенсию проедай, заслужил, убогий. И этот подход самый разрушительный для судьбы человека.
Самое парадоксальное, что жизнь в таком формате государством трактуется как социальная поддержка и акт милосердия.
В первую очередь, именно поэтому система ПНИ так живуча — огромные деньги, выделяемые на содержание инвалидов, создают видимость гуманного отношения к ним.
Однако есть места, где на опыте доказали: самоокупаемость инвалидов — не миф, а реальный путь «очеловечивания» их жизни и экономии государственных денег.
Во Всеволожске несколько лет назад был открыт «Мультицентр социальной и трудовой интеграции молодых инвалидов». По инициативе и при финансировании благотворительного фонда «Место под солнцем» и поддержке правительства Ленинградской области. Параллельно с открытием мультицентра здесь запустили проект «Дорога к дому». Смысл в том, чтобы молодых людей с небольшими нарушениями интеллекта научить профессии и самостоятельной жизни на «свободе». Для этого в мультицентре создано несколько современных мастерских, в которых обучают выбранному делу. Живут во время обучения студенты в ведомственном общежитии с сопровождением социальных педагогов. Приблизительно через год им помогают трудоустроиться, и педагог-психолог поддерживает их некоторое время на рабочем месте. Если все получается, то они уходят из ПНИ и поселяются в арендованных для них квартирах.
В сухом остатке — самостоятельная жизнь. В бухгалтерском остатке — государство тратит деньги на аренду квартиры, это 12 тысяч рублей в Ленобласти, а не 74 тысячи месячного содержания в интернате. Профессии, которые дают здесь, на рынке труда в большом дефиците — мойщик окон, кухонный работник, газонокосильщик, пекарь, швея, уборщик.
Граждане РФ
На последнем выпускном Ирина Дрозденко — директор мультицентра — вышла на сцену и сказала: «Поздравляю, вы теперь стали полноправными гражданами России». Из зала раздалось возмущенное: «А мы и были граждане!» На что директор возразила в микрофон: «Вы были не вполне граждане — у вас были только права. А теперь есть обязанности».
Ирина Дрозденко, если следовать определению писателя Коэльо, типичный «одержимец». Понаблюдав за ней несколько часов, — она в бешеном темпе показывала делегации соцработников из Тюмени работу учебных мастерских, проводила совещание по сувенирной продукции с заказчиками, рассказывала, как меняются здесь ее люди, — я поняла, что со смыслом жизни у нее все в порядке.
Когда же она прослезилась, объясняя, что человеческое достоинство — самая весомая государственная ценность, а интернаты так придуманы, что достоинство там не может не то чтобы вырасти, а даже и проклюнуться у человека, я поняла, что в известном смысле она — уникум. Редкий персонаж. Апелляция к нравственным категориям как к гражданскому ресурсу — непопулярный заход в реалиях отечества.
Ирина Григорьевна признается, что в иных кругах гуманистическую подоплеку использует реже, эффективнее говорить практически: «Мой основной довод: почему, если можно вернуть казне миллиарды, в объеме всей страны этого не сделать? И я говорю, что мои ребята не только заполняют на рынке труда ту нишу низкоквалифицированного труда, куда никто не хочет идти, но и становятся налогоплательщиками.
В нашей Всеволжской управляющей компании, которая занимается благоустройством города, нет ни одного мигранта. Все работники — наши выпускники. Вот вчера в мультицентр приезжал фермер Леонид Цой. Ему нужны рабочие. Работы очень простые — очистка от камня полей, уход за скотом. Обычная молодежь туда не идет, все рвутся в город. А наши в город не хотят — им уютнее, комфортнее с кролями, козами. Восемь фермеров уже с нами сотрудничают. Работодателю такой формат тоже выгоден и из-за дефицита простой рабочей силы, и потому, что государство выплачивает полмиллиона субсидии на рабочее место для инвалида».
Арифметика несвободы
Российские ПНИ в большинстве своем коррупционные заповедники. Закрытые и потому бесконтрольные. Чем больше в них контингента, тем больше финансирование. По закону человек может уйти из ПНИ, но заявление об уходе обычно просто не принимают, паспорт не отдают. И если человек все-таки уйдет, то это будет трактовано как побег. За побег наказывают переводом на закрытое содержание либо отправляют в «психушку». Дрозденко, хотя и избегает совсем уж острых высказываний на этот счет, похоже, ПНИ ненавидит. И ведет «подрывную» деятельность с помощью образовательного процесса.
«Ни один директор ПНИ не заинтересован в том, чтобы выписывать людей. И мы в Ленобласти придумали систему оценки эффективности и мотивации директоров. Чем больше отпущенных на волю и устроенных, тем больше оснований для премии.
Эффективность — не набрать, а отдать.
Но, конечно, только тех, кто способен социализироваться. Вы даже не представляете, сколько в ПНИ людей, которые не должны там находиться. Я вам уже говорила про 74 тысячи в месяц на душу в интернате. Хотите знать, как насчитывают эти деньги? Вписывают оказание медицинских услуг при умственной отсталости, хотя такой человек в лечении не нуждается, еще вписывают социальные услуги, якобы этого человека нужно кормить из ложечки, одевать, мыть, а на самом деле он сам себя обслуживает. А сохранных администрации интерната брать выгодно. Зачем брать лежачего и беспомощного? Его же реально обслуживать надо. Я недавно на выписной комиссии была в ПНИ, дали мне документы на одного кандидата, я пролистала и ужаснулась: по документам выходило, что мне сейчас глубокого инвалида на носилках вынесут, и куда я его возьму, на какое обучение?! А вышел персонаж весь в татуировках, который в интернате обирал слабых и который нам права начал качать. Он у нас немного поучился и запил. Я его выгнала, и он вернулся в ПНИ, ему там удобно».
Отвоевывать молодых людей ей бывает непросто.
Люди, с детства жившие в интернатах, не понимают, что делать со свободой, как практически встраиваться в мир, что вообще можно делать.
Ирина Григорьевна периодически устраивает для таких «мотивационное шоу»: ведет их в элитный торговый центр на Невском проспекте и рассказывает, что они смогут тоже работать здесь — среди блеска и красоты. Кто — кухонным рабочим, кто — мойщиком окон.
В учебной программе каждого учащегося есть предметы не менее важные, чем профессия. Поэтому и часов на них отводят много. Собственно, они про практическую жизнь — «Безопасность жизнедеятельности», «Основы правовой грамотности», «Основы финансовой грамотности».
Модель, созданная во Всеволожске, уникальна системным подходом. Ее можно тиражировать, изучать и совершенствовать. Ее также легко можно разрушить, просто не дав шансов развиваться дальше. Вопрос приоритетов.
Работодатель — ключевая величина
Только 2% трудоспособных инвалидов имеют шансы на получение постоянной работы. Поэтому у команды Дрозденко есть еще одна задача — разрушать скепсис работодателя. Скепсис обычно разрушается после того, как студенты мультицентра приходят на стажировку в места работы. Оказывается, работники из них получаются отличные. Для несведущих: общая особенность людей с ментальной инвалидностью — это способность к монотонному тщательному труду, такому, который обычный человек не выносит как раз по этой причине. Дрозденко говорит: «В обществе сгущают краски о ментальных инвалидах. Их представляют пациентами психиатрической клиники. А я вижу однозначно людей с потенциалом. Есть социальные пробелы, есть в воспитании и поведенческие. Но это поддается коррекции.
А последний мой аргумент — если мы ими не займемся, то ими займутся радикалы, которые будут копать расстрельные ямы. Это уже было в истории…»
В фильме, который снял мультицентр о своих первых выпускниках, есть кадры, на которых девушка, работающая теперь помощницей флориста в цветочной лавке, говорит: «Каждый человек имеет право на работу». И, похоже, эта мысль — самая убедительная трансформация ее жизни.
…Этим летом газонокосильщик Саша Капитонов первый раз съездил в первый свой отпуск к морю, в Крым. На самостоятельно заработанные деньги.