На предвыборной неделе членов УИК инструктировали, как, не привлекая внимание наблюдателей, «помочь» нужному кандидату. Запись одного такого инструктажа оказалась в распоряжении «Наблюдателей Петербурга» и «Новой». Сделана она в помещении одного из УИКов Приморского района города.

— Молодой человек лет 30 пришел в нашу комиссию где-то в полдень 1 сентября, — рассказал источник «Новой». — Мы дежурили, сидели в классе школы. Там же находятся еще три УИКа помимо нашего. Этот человек зашел к нам, поздоровался со всеми за руку. Кто он — не знаю, мы не слышали, чтобы председатель его представила. Потом мы пошли на тренинг в другой класс. Занятие продолжалось около часа. Присутствовали человек десять — члены всех четырех УИКов. Не скажу, чтобы на членов комиссии все это произвело какое-то сильное впечатление, так — обычный тренинг. Были только вопросы насчет безопасности.

Лектор — бодрый мужчина с голосом американского миссионера.

— Центризбирком и все остальные могут выдать для перепросмотра видео только по решению суда, — отвечает он взволнованной слушательнице. — Решение суда — это жалоба в Горизбирком. Обоснованная. Все жалобы будут отбиваться. Мы в прошлый раз все подстраховали. В этот раз мы тоже подготовились, но, я думаю, что это будет и не нужно. Главное — то, что видят наблюдатели.

За последние годы скандальные наблюдатели выучили много избирательных технологий и наловчились мешать комиссиям. Но и политтехнологи не дремали — и наловчились мешать наблюдателям. Тем более что на предстоящих выборах, замечает бодрый мужчина, работать будет проще, чем на президентских. Тогда-то стояла задача «50/70» (явка/результат).

— На некоторых участках по 50, по 70 вбрасывали в последний момент, — делится «миссионер» со слушателями, а те будто впервые об этом слышат. — А пачка была увесистая, бюллетени были большие, складывать приходилось…

Теперь такой высокой планки нет, главное — 50% плюс один голос. Организовать «задел» оратор предлагает с помощью надомного голосования. При этом ходить с урнами только к тем, кто сам подал заявление, не надо, это по-другому делается.

— По надомному эти списочки возьмете, — указывает он целевому УИКу на подготовленные листы. — Исходя из явки, смотрим максимальное количество: можем мы отработать положенное или не можем. Выбираем самых пожилых.

Есть небольшая вероятность, замечает лектор, что наблюдатели «побегут проверять, голосовали или нет» на дому эти «самые пожилые».

— Не хотелось бы, чтобы сделали [звонки] по несуществующим квартирам, — предупреждает он. — Мы предполагаем, что этого не будет, и они не поймут. Но телефоны лучше брать реальные.

Наблюдатели могут увязаться за группой, ушедшей к «надомникам». В таких случаях лектор предлагает коллегам разделиться на группы. Пусть все скандалисты уйдут с первой, тогда вторую можно без помех отправить минут через двадцать.

Если надомное голосование решило проблему, продолжает оратор, дальше можно сидеть спокойно, потому что «мы свой процент сделали уже». Но «надомников», предостерегает оратор, не должно быть слишком много. Максимум — 10–15%. А может статься, что на каком-то участке этот трюк и вовсе не получится.

— Если мы на надомное отправить не можем, значит, все делаем на подсчете, — переходит оратор к главному. — Многие будут делать все именно на подведении итогов голосования. Если у нас результат не сделан, мы все делаем на подсчете. Мы, допустим, знаем уже, сколько вброшено. Или знаем, что все сделано уже на надомном голосовании…

По закону, напоминает он, вынутые из урны бюллетени (плюс пачки от «надомников») комиссия должна сначала рассортировать по фамилиям кандидатов с «галочкой», а потом подсчитывать количество листов в каждой пачке. Но для «правильных» итогов, наказывает лектор, лучше сортировать и считать одновременно.

— Мы должны разложить все по пачкам, а потом каждую пачку озвучить, — говорит он. — Но мы делаем это одновременно и из общей пачки.

Это, уверяет оратор, «не является нарушением закона». Если наблюдатели возмутятся, им нужно объяснить: дескать, часа полтора придется ждать сортировки.

Один член избиркома должен доставать из общей пачки бюллетень и вслух называть фамилию «с галочкой». Другой — вести подсчет «галочек».

Отработанный таким образом бюллетень следует класть лицевой стороной вниз. Чтоб наблюдатели не рассмотрели, где на самом деле стоит галка. Хотя могут попасться дотошные.

— Ну забыли повернуть, — предлагает он включить дурака. — Всем будет пофигу, я вас уверяю. Просто пофигу. Будут требовать — ну показывайте, так и быть.

На особо неудачных участках может набраться много наблюдателей, и они будут успевать следить за всем. Тогда пачку следует разделить между несколькими парами «чтец — писарь».

— Если за вами наблюдают три, четыре наблюдателя, их много, то сколько у нас должно быть точек контроля? Несколько, — объясняет лектор. — Они («чтец» и «писарь». — И. Т.) садятся в разных концах стола. Все устали, вымотались. Самые бойкие [наблюдатели] потеряли фокус внимания. Вы этот фокус внимания распределяете на несколько людей. Здесь должно быть все красиво.

«Красиво» — это значит произносить вслух и вносить в протокол как условного «беглова» каждого, например, второго условного «амосова». Здесь важно получить нужный результат, но не переборщить. Скажем, на конкретном участке, исходя из явки и с учетом «надомников», требуются 300 голосов за Беглова. «Чтец» должен все время держать в голове целевую цифру. Поэтому на его роль необходимо взять «самого опытного и хладнокровного» члена комиссии. Например, это может быть председатель.

— «Писарь» может сидеть рядом с вами, писать цифры: 55, 56, 57, — советует лектор предполагаемому «опытному и хладнокровному». — Вы произносите — и смотрите, сколько он пишет. Вышел на 300 — все нормально, результат достигнут, дальше можно успокоиться.

— Самое главное — потренироваться, как это все делается, — уверен лектор. — Как называть фамилии, как четко галочку ставить, как вы это называете, как вы подводите число итоговое. К какой цифре стремитесь. Какая фраза контрольная для вас станет сигналом. Это вам надо договориться. «Писарь» с «чтецом» должны договориться, кто в этой паре контрольное звено. А я даю механизм.

Таким образом, подытоживает оратор, наблюдатели просто физически не смогут уследить за тем, как идет подсчет, и сверить записи с итоговыми протоколами. В конце концов, часам к двум ночи наблюдатели уже тоже устанут, захотят спать, им будет не до наблюдений. Хотя можно и подстраховаться заранее.

— Очень многие… Ну, не многие, но целый ряд комиссий — они договариваются со своими наблюдателями, — рассказывает лектор. — У наблюдателей есть своя задача. Они пришли сюда либо идейные, либо за деньги. Мы спрашивали, сколько стоит их смена. Как правило, 3–4 тысячи рублей. Больше никто не платит. За эти 3–4 тысячи рублей они должны отсидеть весь день, участвовать в подведении итогов и занести в протокол. Кто-то с камерой сидит, остальные — по обстановке. Подойдите к человеку и скажите: слушай, вот я тебе пять тыщ даю, иди спокойно отдохни, вечером приходи за протоколом, мы тебе его дадим.

Деньги на эти благородные цели, сообщает оратор, предусмотрены в «общем бюджете комиссии».

— Он достаточен для того, чтобы с самыми скандальными попытаться договориться, — уверяет лектор.

Самая противная категория наблюдателей — так называемые идейные.

Тогда все просто и без изысков: комиссия, советует лектор, коллегиально принимает решение не удовлетворять всяких незаконных требований. И нечего тут.

— Еще раз, — повторяет лектор напоследок. — Подведение итогов — это самый благодатный момент. Вы спокойно выйдете на результат, какой вам надо.