Тучи над промокшею столицей. Тягостно и скучно пришлецу. Толпы молодежи светлолицей ходят по Садовому кольцу. Собственно, они уже ходили — лет тому назад примерно шесть: думали устроить Пикадилли… Но Кольцо — оно Кольцо и есть.

Схема аргументов нам знакома. Так и слышу голос хитреца: лучше бы они сидели дома! Нет, уж лучше бегать вдоль кольца, но известен ритм его нещадный,

Пусть толпа покажется гигантской — всех всосет незримое жерло, ибо от Октябрьской до Таганской очень расстояние мало. Что ты хочешь — это кольцевая: замкнутая, круглая Москва. У иных история живая, а у нас давно уже мертва. В наши дни не стоит и полушки этот предсказуемый маршрут: да, выходят лучшие из лучших, но смотри, куда они идут? Все этапы пройдены давно там, все шаги размечены Кольцом: выходи — и будешь идиотом, не пойдешь — и будешь подлецом.

Все вершины мирового духа нам видны, но это путь не наш: после революции — разруха, вместо революции — она ж. Ни тебе утопий, ни идиллий. Слева Воланд, справа Астарот. Да, конечно, те, что выходили, — все-таки вдыхали кислород, но и те, что оставались дома, ощущали сладостный уют: чувство, что мучительно знакомо всякому, пока соседа бьют! Почва не рождает исполина, больше взяться не с чего ему. От чего ушли? От Сахалина. А куда придут? На Колыму. Если выход — только не родиться, иль родиться где-нибудь не тут — нам-то он уже не пригодится, нас уже назад не запихнут. Разве что теперь идешь с айфоном, это знак прогресса, господа, — но при столкновении с ОМОНом суньте гаджет знаете куда?

Я-то верен им, моим любимым, чьи мечты и ценности новей, тем, что подставляются дубинам (новый мем — дубинам сыновей); но не вижу ни одной приметы будущих высот или глубин. Что вожди, когда уже поэты мало отличимы от дубин? За века хождения по кругу, марша по Садовому кольцу — люди превращаются в прислугу, души превращаются в гнильцу; даже коль стартуешь на Манежной — а придешь на Киевский вокзал. «Я и сам ведь не такой, не прежний». Но и это Блок уже сказал.

У меня одна теперь молитва перед погружением в кровать: Господи, ведь есть такая бритва, чтобы эту ленту разорвать? Можно дать черед иным столицам, все телеканалы распустить, надавать полиции по лицам или снисходительно простить, но пока кольцо не разомкнется — участью любой души живой так и будет внутренность колодца, замкнутость дороги Кольцевой. Господи, должна же быть пощада в этом переваренном борще? Если нет дороги, кроме МКАДа, — фиг ли шевелиться вообще? Я устал терпеть свою ненужность. Господи, яви свое лицо, разомкни московскую окружность, разруби Садовое кольцо!