Кто-то при словах «двадцать лет назад» вспомнит операцию «Преемник», бомбежки Югославии и появление «Живого журнала», а кто-то фестиваль «Нашествие», главное приключение лета, и таких людей очень много. Миллион, а может быть, даже два. 20 лет — шаг поколения. Когда они приехали на фестиваль первый раз, им было по 18–20, а теперь уже и сорок, и пятьдесят. Благодаря его контенту и лайнапу они стали такими как есть.

Голова пухнет от того, сколько вещей случилось за эти годы. Даже если не отвлекаться на политику и не портить себе хорошее настроение, все равно получается более чем достаточно. Появился фейсбук, появились и снова исчезли хипстеры, каждый по нескольку раз успел съездить в Турцию и Египет, а самые модные в Прагу и Будапешт. Появился инстаграм, появился десятый айфон, и девятый можно уже выкидывать. Женщины стали носить треники с лампасами, а клерки ездить на самокатах. Наконец, непоправимо похорошела Москва.

Богат событиями и главный музфест страны. Я не поленился и посчитал. «Ночные снайперы» выступили на «Нашествии» 12 раз, «Сплин» — 14, в этом году 15-й. «Би-2» — 14. «Наив» — 12. «Пилот» — 15. Есть все-таки вечные ценности!

Любите вы «Нашествие» или нет, зависит как раз от этого: одни считают, что надо что-то менять, а другие хотят законсервировать время. Это никак не связано с патриотизмом или либерализмом, просто такой склад мышления.

Нулевые законсервировались, стали брендом, способом жить, а у некоторых и символом веры, как раньше СССР. Между тем отстроилась параллельная вселенная с другой музыкой, другими фестивалями, совсем другими людьми. Об этом на пресс-конференции «Нашествия» сказал единственный человек, Евгений Федоров, лидер группы Tequilajazzz. Выступление Федорова произвело на меня эффект разорвавшейся, наконец, бомбы. Приведу его почти полностью, оно похоже на манифест:

Справедливости ради надо отметить, что на «Нашествии-2019» была сцена «Ультра», где хоть и редко, но появлялись молодые музыканты с нестандартным мышлением.

Не хочется обижать хороших людей, которые слушают Ольгу Кормухину и «Снайперов» и другое. Так когда-то любили «Песняров», так девушки кричали из зала: «Хочу ребенка от «Лейся, песня!» У меня был товарищ, который близко к сердцу принял песню группы «Земляне» «Трава у дома». «Это же про меня! — кричал он. — Про всю мою жизнь! Мне тоже снится не рокот космодрома!» И, клянусь, рвал на груди рубашку. Вот и тут такая же ситуация.

Вечером на парковке мы увидели «Запорожец», оттуда вылез заспанный полуголый человек и спросил: «Ребята, а «Сплин» еще не играл?» Он приехал хрен знает откуда на своем «Запорожце», устал и лег спать, дожидаясь сета любимой группы. Поступок, достойный уважения и сочувствия.

Раньше тут вообще было интересно и весело. Алена из фан-клуба группы «Пилот» рассказывает: «Помню, лежит чувак в спальнике на дороге. Его пытаются перетащить, а он такой: «Я гусеничка!» — и обратно на дорогу ползет».

«Запорожец» тут — исключение, а не правило. Панки выходного дня как проклятые впахивают на продажах, занимают серьезные посты, а раз в год сливаются с природой, выпускают на волю свое второе и, может быть, единственное настоящее Я.

— В понедельник у него совещание, а сегодня он еще с фингалом по полю бегает, — говорит Лена из того же фан-клуба.

Получить по лицу и поваляться в грязи — отдельное удовольствие. Многие за этим сюда и ехали. Но сейчас настоящих буйных все-таки уже мало. «Все меньше и меньше бездыханных тел по обочинам, — говорит Лена. — Контингент, который так себя вел в 2004–2006 годах, в целом перерос сложный возраст. Все солидные, ведут себя спокойно, цивилизованно».

Мне объяснили зачем: отдохнуть от актуальной повестки.

Алена: «Шевчук выплескивает свою боль со сцены, но вот его сет заканчивается, и этой боли больше не хочется».

Лена: «Даже когда были танки на поле, я их не замечала. Они не были для меня бельмом на глазу или причиной не приезжать».

Неправ Федоров, когда сетует на отсутствие актуальности. Актуальность тут мало кому нужна. «Мы потом еще год хохочем над своими собственными шутками», — говорит Лена. Так в школе целый год вспоминали поездку в пионерлагерь. Так мужики, собравшись за столом, говорят: а помнишь 2005-й, когда я первую тачку себе купил? хорошее было время! Жизнь остановилась, каждое ее даже очень слабое трепыхание приносит боль. Не трогайте нас, пожалуйста. Мы даже бухать и драться уже не хотим. Хотим, чтобы все было как раньше — это единственное желание.

Юра из группы Pravada говорит мне:

Тем временем перемена случилась, важная перемена. В этом году «Нашествие» перестало сотрудничать с Министерством обороны, его заменил Роскосмос. «Звезды романтичнее танков», — приветствовал эту перемену Алексей Кортнев и другие пацифистски настроенные артисты.

Пресловутые танки служили камнем преткновения и поводом для скандалов все последние годы. То журналисты что-нибудь резкое напишут, то группа «Тараканы!» сыграет антивоенный сет, то молодые панки устроят бойкот «Нашествию» в знак протеста. Кстати, этих панков, групп «Порнофильмы», «Йорш», «Элизиум», Distemper, в этом году снова не было на фестивале, хотя повод уже вроде бы снят. Дима Соколов, лидер «Йорша», написал мне: «Мы не особо переживаем, предложений и без этого много. Полный игнор нас со стороны «Нашего радио», а особенно альбома «#Нетпутиназад» не настраивает на диалог с ними. Они живут в своем мире, мы в своем. «Наше радио», да и радио в целом давно потеряли лидирующие позиции. Артисты с хорошим материалом прорываются и без них».

О Минобороне напоминает теперь только палатка полевой кухни, где повара отпускают как бы фронтовую кашу желающим. И люди в пилотках, изредка попадающиеся на поле. Новым слоганом фестиваля стала фраза «Нашествие» уходит в космос!». Космические войска — тоже войска, но пускай, инопланетян не жалко, в конце концов. Зато появился новый аттракцион: прямая трансляция запуска ракеты с пилотируемым кораблем.

…Я закрываю глаза и вижу, как весь этот мир с его кредитными тачками, пивными фестивалями, накладными дредами, аквагримом и камуфляжными штанами улетает в ракете на МКС. Пламя вырывается из сопла, ракета ревет, взмывает и через несколько минут в небе остается лишь бледный след. Мы еще пожалеем о нем, в нем было много хорошего помимо пошлости и убожества. Просто время его прошло. Остался лишь бледный след.