Лично я хорошо представляю себе, какое смятение подобные новости вызывают в головах обывателей, проявляющих хоть какой-то интерес к данной теме. Хорошо представляю себе и долю этих обывателей от общего числа населения. Более 20 лет назад я учредил первую в русскоязычном интернете онлайн-школу трейдинга и инвестирования, и с тех пор ежедневное общение с людьми, интересующимися биржей, является частью моих профессиональных обязанностей.
Отношения российских граждан с рынком ценных бумаг регулируются Федеральным законом № 39-ФЗ от 22.04.1996. В общем и целом это добротный и более чем адекватный закон, созданный по американскому стандарту. Замечательно, что за образец взяли именно американское законодательное регулирование фондового рынка, потому что оно является самым прогрессивным в мире и не идет ни в какое сравнение с законодательством Евросоюза.
Европейские биржи изначально заточены на институционального инвестора, входная планка требований к стартовому капиталу сознательно завышена, а интерфейсы и условия работы недружественны ровно настолько, насколько необходимо, чтобы отбить у рядовых граждан малейшее желание напрямую участвовать в трейдинге и инвестировании. Они и не участвуют: популярность в ЕС местных бирж среди обывателей чуть больше, чем никакая.
Для контраста приведу лишь две цифры из американских реалий:
48,8% американских домашних хозяйств являются прямыми либо косвенными (через инвестиционные фонды) держателями ценных бумаг;
в Соединенных Штатах торгуют на бирже 49 миллионов (!) частных инвесторов.
Меня всегда потрясало, до какой же степени вовлечены в биржевые реалии рядовые американцы. О том, какие акции следует покупать, мне рассказывали официанты в Лас-Вегасе, таксисты в Сиэтле и даже заправщик на богом забытой бензоколонке в Техасе. О том, что бегущая строка биржевого тикера присутствует на каждом компьютере в Кремниевой долине, даже говорить не приходится: биржа — это не просто часть американской массовой культуры, а ключевой аспект общественных отношений.
Отличие США от Европы в плане вовлеченности рядовых граждан в финансовый трейдинг и инвестирование обусловлены, в первую очередь, социокультурными причинами. Рядовой американец чуть ли не с молоком матери впитывает в себя обязанность и потребность самостоятельно заботиться о себе и своем материальном благополучии. Пресловутый дух американского предпринимательства — это обратная сторона отсутствия традиций этатизма и патернализма в американском обществе.
Американцы сами формируют свой пенсионный счет, сами определяют его специфику и инструменты, в которые вкладываются сбережения (разумеется, при помощи огромной армии консультантов и экспертов), сами заботятся о медицинском страховании.
Ничего даже отдаленно напоминающего американскую модель взаимоотношения рядовых граждан с фондовым рынком нет ни в Европе, ни в России. По разным, однако, причинам. В Европе вопросы сохранения и приумножения денежных сбережений делегированы либо корпорациям, ответственным за своих наемных работников, либо государству. Последняя тенденция особенно ярко реализована в моделях «скандинавского патернализма». В России у граждан на протяжении почти всего ХХ века вообще не было никакого прямого взаимодействия с фондовым рынком (его просто не существовало при советской власти), а заботу о сохранении и приумножении денежных сбережений населения осуществляло государство.
Так было до последнего времени, когда стало очевидно, что новое российское государство взяло курс на ускоренное сворачивание патерналистской модели. И в России сегодня сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, идет пенсионная реформа, формы конкретной реализации которой ускользают, похоже, даже от ее организаторов. Зато прозрачна интенция: снять с шеи государства как можно большее число иждивенцев. С другой стороны, идет реформа рынка ценных бумаг, однако, в направлении, обратном пенсионной реформе. В том смысле, что нововведения, которые лоббирует ЦБ в Государственной думе, не то, что не способствуют повышению активности рядовых граждан на рынке ценных бумаг, но и ставят на пути этой активности неодолимые препятствия.
Заподозрить в ЦБ РФ симпатии к патернализму язык не повернется, поэтому антагонизм между пенсионной реформой и реформой рынка ценных бумаг — это, скорее всего, оптическая иллюзия. Чего тогда добивается ЦБ?
Прежде чем ответить на этот вопрос, давайте восстановим контекст событий. Разговоры о радикальных изменениях российского законодательства, регулирующего участие частных граждан в биржевом трейдинге и инвестировании, начались как минимум четыре года назад. В профессиональной — трейдерской и брокерской — среде все копья погнули еще до того, как интенция государства отлилась в конкретный юридический демарш.
В 2016 году ЦБ РФ, «проанализировав и частично учтя предложения участников рынка», предложил разделить инвесторов на фондовом рынке на три категории:
- профессиональных,
- квалифицированных
- неквалифицированных.
Профессионалами считаются те, у кого есть сертификат международного образца, либо активы, превышающие 50 миллионов рублей. Здесь — без комментариев.
Водораздел между квалифицированными и неквалифицированными инвесторами проходил по сумме в 1,4 млн рублей. Если на брокерском счете денег меньше 400 тысяч — разрешат торговать только акциями, облигациями и паевыми фондами, а также валютой и драгоценными металлами. Если денег больше 400 тысяч — дадут право торговать с кредитным плечом. Если больше 1,4 млн рублей и сдашь экзамен (либо 10 млн и без экзамена) — допустят до срочного рынка (фьючерсы и опционы). Тогда же, в 2016 году, ЦБ обещал подготовить «дорожную карту», а потом — в отдаленной перспективе — и сам закон. Законопроект № 618877-7, вносящий изменения в ФЗ «О рынке ценных бумаг» в части введения регулирования категорий инвесторов — физических лиц, представили в Думу 28 декабря 2018 года.
В законопроекте категории инвесторов изменились по форме, но не по содержанию. Инвесторов решили окончательно разделить на четыре типа:
— неквалифицированные особо защищаемые, у которых меньше 400 тыс. рублей на брокерском счете и больше ничего нет, кроме желания разбогатеть. Эта категория получит право торговать ликвидными акциями, паевыми фондами, валютой и драгметаллами. На сумму менее 50 тыс. рублей можно торговать любыми инструментами (на практике в эту сумму вписываются только опционы на недорогие российские акции);
— неквалифицированные простые, у которых более 400 тыс. рублей на счете, либо они успешно сдают экзамен на официальном сайте биржи. Эта категория получает дополнительную возможность торговать корпоративными облигациями, бумагами срочного рынка, может использовать кредитное плечо и продавать «в короткую» (то есть, продавать те бумаги, которых у них нет, но они одолжили их у брокера);
—квалифицированные простыеимеют 10 млн рублей на счете и могут проводить любые сделки, однако брокер обязан периодически напоминать им о рисках;
— квалифицированные профессиональные располагают 50 млн рублей и, по сути, являются небожителями, потому что никто не вправе им что-то запрещать покупать и продавать на фондовом рынке.
29 мая 2019 года законопроект прошел первое чтение в Думе. Были внесены несущественные поправки, и все говорит о том, что закон скоро станет реальностью.
Что же потревожило общественность в начале июля? ЦБ провел консультативную встречу с участниками фондового рынка, которые предложили внести ряд поправок в законопроект, а именно:
- снизить водораздел между особо защищаемыми и простыми неквалифицированными инвесторами с 400 до 160 тыс. рублей на том основании, что именно на этой сумме поведение биржевых игроков претерпевает качественное изменение;
- разрешить особо защищаемым торговать не только российскими ликвидными бумагами, но и западными, из числа тех, что можно приобрести на бирже в Санкт-Петербурге, потому что эти бумаги надежнее;
- отменить право совершать любые сделки до 50 тыс. рублей, поскольку они как раз и подталкивают к излишнему риску;
- дополнить перечень инструментов, доступных неквалифицированным инвесторам, сделками РЕПО, залога, обмена и др., поскольку это способствует развитию рынка;
- позволить всем торговать любыми типами финансовых инструментов, после прохождения у брокера проверки знаний;
- снять все ограничения по категориям, в случае если инвестор нанимает доверительного управляющего или инвестиционного советника.
По слухам ЦБ внимательно выслушал пожелания Национальной ассоциации участников фондового рынка (НАУФОР) и вежливо отказал, усомнившись в их целесообразности. Официальное заявление ЦБ: встреча прошла «в конструктивном русле». Как бы там ни было, мейнстримные СМИ отлили данный инфоповод в заголовки типа «Глава ЦБ отказалась разрешить всем подряд покупать акции Apple и Google».
Попытаемся объективно оценить ситуацию. Как я уже сказал, трудно заподозрить ЦБ в патернализме, поэтому у меня лично нет сомнений, что основной мотив грядущих законодательных изменений — это желание отвадить рядовых граждан от самостоятельного выхода на фондовый рынок. Это не мои домыслы, а объективный вывод, который вытекает из высокой входной планки — 400 тыс. рублей. Данная сумма абсолютно недоступна подавляющему большинству жителей России, учитывая, что ее назначение — рисковые биржевые операции.
Свои выводы я основываю не на какой-то публичной статистике (ее не существует), а на личном 20-летнем опыте ежедневного общения с людьми, проявляющими конкретный интерес к трейдингу и инвестированию.
У подавляющего большинства рядовых граждан на цели биржевых спекуляций при сильном напряжении семейного бюджета находится 50–100 тысяч рублей. В лучшем случае.
Начинать же все хотят с еще меньших сумм. Зона комфорта — 30–50 тысяч и это, кстати, та сумма, которую называет ЦБ в качестве допустимой для первого биржевого опыта.
Необходимо трезво оценивать ситуацию, не идеализировать заинтересованные стороны, но и не обманывать самих себя. ЦБ России — ну естественно же! — представляет интересы государства, с одной стороны, и банковской системы, с другой. Как представитель государства ЦБ не заинтересован в лоббировании ценных бумаг иностранных компаний, поэтому никакого энтузиазма по поводу акций Google, Apple, Amazon и Tesla в портфеле россиян ЦБ РФ не испытывает.
Как представитель банковской системы ЦБ заинтересован в том, чтобы потенциальные инвесторы несли свои деньги именно в банки, а не на биржу. У каждого банка есть длинные список тоскливых «финансовых инструментов» и вкладов, которые хоть и не покрывают инфляцию с девальвацией национальной валюты, однако хотя бы застрахованы государством от полного исчезновения. Чего, кстати, не скажешь о брокерских счетах. Это в США каждый брокерский счет застрахован государственной структурой (SIPC) на сумму до полумиллиона долларов. В России брокерские счета не защищены и поныне.
Интересы НАУФОР тоже можно понять. Деятели фондового рынка заинтересованы в привлечении как можно большего числа участников именно в собственные «сети» — на отечественную биржу, к отечественным брокерам. Дело не только в комиссионных. Им искренне хочется, чтобы через 25 лет после создания фондового рынка в России он хоть на сантиметр вышел из эмбрионального состояния.
Главная проблема, однако, не в ЦБ, не в Думе и не в НАУФОР, а в последней фразе предыдущего абзаца. Не буду стращать читателя цифрами, просто покажу картинку, на которой капитализация ценных бумаг публичных компаний распределена по странам:
Нужно быть большим патриотом, чтобы разглядеть на карте наше государство.
Под стать фондовому рынку и вовлеченность в него рядовых инвесторов: в России она составляет приблизительно 1 процент от всего населения. При этом размер «пустых» индивидуальных инвестиционных счетов (то есть открытых, но не зафондированных) по итогам 2018 года составил 54,5% (в 2016 — 75%, в 2017 — 72%). Картина, безусловно, печальная.
Можно сколько угодно обвинять в сложившемся положении дел и государство, и ЦБ, и Думу, и брокеров, и саму биржу, но мне кажется, что это бессмысленное занятие. В конце концов, в Евросоюзе участие населения в биржевых торгах тоже почти в два раза ниже, чем в США. Дело не в социальных структурах, а в менталитете и традициях.
История веками отбивала у русского человека желание рисковать и доверять — особенно в вопросах, связанных с личными сбережениями.
Особенно страшным в этом отношении стал прошлый век, когда на смену «добровольным» государственным займам советской власти пришел апокалипсис группового кидка:
первым население поставило на бабки родное государство, уничтожив все сбережения в банках, а затем трижды девальвировав национальную валюту с 10 рублей за доллар в 1991 году до 63 000 рублей в наши дни (с учетом деноминации).
Следом за государством подтянулись частные «предприниматели», вытравившие из обывателей каленым железом эмэмэмов, хопров и русского золота всякое желание куда-либо что-либо «инвестировать».
В сложившихся обстоятельствах дико обвинять ЦБ в том, что он мешает населению обрести счастье на поле биржевых чудес. Хотя бы потому, что цифры эти — что 400 тыс., что 160 тыс. рублей стартовых инвестиций — не имеют никакого отношения к реальным интенциям этого самого населения что-то вообще куда-то нести, тем более — на биржу.
В силу всего сказанного, мне кажется, что позиция ЦБ, стремящегося в новых законах максимально оградить сограждан, обманутых в прошлом несчетное множество раз, от дополнительных рисков, гораздо ближе к исторической справедливости, чем позиция «профессиональных участников рынков», чьи корпоративные интересы лежат на поверхности.
Остается одна категория граждан, которую мы обошли вниманием при обсуждении — это каста лудоманов — людей, одержимых азартными играми. Спешу их успокоить: законопроект Думы не имеет к ним ни малейшего отношения. Число неподконтрольных российскому государству игорных заведений, форексных кухонь и иностранных бирж в интернете измеряется тысячами. Учитывая, что на открытие счета там уходит не более трех кликов мыши и 10 минут потраченного времени, можно не сомневаться, что поправки к закону о ценных бумагах здесь ничего не изменят.
