Можно оспаривать выводы автора этой книги и скептически относиться к ее позиции, но на сегодняшний день это наиболее полное свидетельство о нарушениях прав человека в Крыму и о том, чем живет полуостров эти пять лет. Так и стоит воспринимать работу питерской правозащитницы Александры Крыленковой: как свидетельство очевидца и участника событий. Мы уверены, что знаем, чей Крым, а она знает, что там происходило и происходит на самом деле.
Главное, что случилось весной 2014-го — не смена флага на здании крымской администрации, а смена правил игры. Ее Крыленкова фиксирует со всеми подробностями, последовательно, дотошно.
Изменились правила для заключенных, для беженцев, для сирот, для наркозависимых на заместительной терапии, даже для выпускников вузов. Для всех.
Кто-то оценивает эти перемены как негативные, кто-то как позитивные, хотя, чтобы так считать, надо иметь большой заряд оптимизма. Но дело в другом: сам масштаб перемен сравним с эмиграцией. Представьте: вы эмигрировали в Китай и пытаетесь адаптироваться к реальности. Непонятно ничего — ни как налоги платить, ни как поликлиникой пользоваться, ни даже как по телефону звонить. А теперь представьте, что не вы эмигрировали, а Китай сам к вам пришел. Именно это и случилось с крымчанами в 2014 году.
Аргумент «сами виноваты» в этой ситуации напоминает реакцию на изнасилование — «а не надо было в короткой юбке ходить». Крыленкова, взявшая сотни интервью, констатирует: массовых антиукраинских настроений в Крыму в это время не было. Антитатарские были, причем сильные, они есть и сейчас, а вот с Украиной сложнее. Более того, крымчане были недовольны ровно тем же, чем и те, кто выходил на Майдан: Украиной Януковича, коррупцией, социальной несправедливостью. Но именно те традиции, против которых поднялись жители полуострова, новая власть и продолжила. Обе крымские власти, старая и новая, похожи по сути, но отличаются по силе давления. Все-таки молодую украинскую государственность не сравнить с имперской мощью России, с ее бюрократическим аппаратом и силовыми ведомствами.
Примеры сходства встречаются на каждом шагу. Один из самых поразительных — дело севастопольского бизнесмена Владимира Гореликова. Как пишет Крыленкова, «украинские спецслужбы пытались возбудить дело против Владимира, обвинив его в передаче проектной документации Китаю». А после присоединения «российские силовики прекратили производство по украинскому делу и на радостях возбудили собственное. Видимо, «госизмена», в которой обвинялся Владимир, подразумевает измену не той стране. Поэтому почему бы не возбудить дело за действия, которые были совершены до появления в Крыму России. При этом, как утверждает сам Владимир, если СБУ обвиняла его в том, что он в обход украинско-китайских договоров передал документацию, то российские власти — в том, что он это сделал в рамках договоров. Особую пикантность ситуации добавляет то, что «сотрудники СБУ в Севастополе» и «сотрудники ФСБ в Севастополе» должны быть одними и теми же людьми».
А вот дело Дмитрия Джигалова, он приехал в Крым, чтобы присоединиться к «Русской весне», участвовал в крымском Антикоррупционном бюро. В итоге попал под 282-ю статью УК и был оштрафован на 300 тысяч. Не только он, но и другие пророссийские активисты, пишет Крыленкова, были вынуждены давать комментарии либеральным российским и украинским СМИ, обращаться в правозащитные организации и даже в ЕСПЧ, о чем как патриоты раньше не могли и подумать.
А вот атаман Крымского казачества проводит митинг «Обманутый Крым» и выступает против пенсионной реформы, «но до сих пор нам ничего не разрешают нигде. Флаги-то новые, а эти сидят все». Значит, дело не во флагах, а в чем-то совсем другом.
«Это самое большое открытие, — пишет Крыленкова, — которое вынуждены были сделать крымчане за эти пять лет: российская власть не делит людей на своих и чужих. Российская власть делит людей на удобных и неудобных. Вне зависимости от взглядов».
У проукраинских активистов еще более сложное положение. «Крымские проукраинские активисты к лету 2015 года находились совсем в раздраенном состоянии.
Как вести себя так, чтобы в Крыму не посадили, а в Киеве не записали в предатели? И все чаще стали звучать слова о том, что «Крым сам по себе», что он никому не нужен».
Еще как нужен, на самом деле. Только под словом «Крым» все понимают разное. Одни воспринимают его как геополитический объект, другие как объект пропаганды, третьи как возможность осваивать бюджеты и застраивать территорию отелями и дорогими особняками. И почти никто не думает о том, что это место, где живут люди.
От крымских дел Крыленкова в своей книге переходит к пыточному делу «Сети», которая внесена в список террористических сообществ по версии ФСБ и запрещена в РФ. Казалось бы, переход нелогичный, на самом деле логика есть. До 2014 года в России не было такого количества террористических и экстремистских дел, опять же по версии ФСБ. Инструмент государственного насилия работал, но еще не на всю катушку. На всю катушку он заработал после Крыма и Донбасса, которые развязали руки силовикам, были использованы ими в качестве полигона. Крыленкова приводит длинный список похищений, пыток, преследований, сфабрикованных дел. Их сотни, этот список открыт, он пополняется и сегодня. Люди говорили себе: ну все-таки там особая ситуация, это особые территории. Но если такое возможно там, оно возможно и здесь. Такова логика войны, в которой мы не участвуем: сначала идут федеральные зачистки в Чечне, а потом в центре Москвы убивают Политковскую и Немцова. Все связано, по-другому, к сожалению, не бывает.
И еще один важный вывод, который напрашивается после прочтения этой книги. Нам только кажется, что российский государственный аппарат настроен на борьбу с либералами, западниками, украинцами. Ничего подобного. В Крыму и Донбассе с не меньшим усердием преследуют людей вполне патриотических взглядов и вовсе без взглядов. А в деле «Сети» следователи поначалу перепутали левых с правыми, потому что — какая разница. Эта история вообще не про идеологию, не про взгляды. Власть борется не с идеологией, а с людьми, именно они ей мешают.
Три года назад, в 2016-м, в «Новой» было опубликовано интервью с поэтом Всеволодом Емелиным. Процитирую:
«Под Керчью мы застряли на переправе, был шторм. Сняли комнату, сели выпить с хозяином. И он все время рассказывал одну и ту же историю под кодовым названием «Как мы освободили Крым»: «Мы вышли, подошли уже к местному управлению милиции, но тут вышел четкий человек, сказал: ребят, вы туда не ходите, мы и так все решим». Я подумал: а ведь действительно, единственный раз люди реально поучаствовали в истории. У москвичей хоть были 1991-й, 1993-й, митинги, опять же — Болотная. А у этих — ничего. Человеку за 40 лет. Главное, что было в его жизни, — это «как мы освободили Крым». И деяние-то чисто символическое. Хотели штурмовать, а вышел четкий пацан и сказал: ребята, не надо».
Заканчивается всегда одинаково. Приходит государство и говорит: «Спасибо, все свободны. Дальше действовать будем мы».
Лев Дроздов, специально для «Новой»
