— Борис Лазаревич, вы не смогли зарегистрироваться как кандидат в губернаторы, потому что не прошли муниципальный фильтр. Как вы преодолевали этот барьер?

— Этот барьер непреодолим. Мне удалось собрать пять подписей. В постановлении Конституционного суда по поводу муниципального фильтра сказано: таким способом отсекаются кандидаты, не имеющие достаточной поддержки избирателей. Получается, что поддержки избирателей не имеет депутат городского парламента, избранный гражданами? Зато мы видим, что факт поддержки со стороны избирателей устанавливается по подписям муниципальных депутатов. Это люди, ради которых в их округах сейчас в массовом порядке прячут выборы, прячут комиссии, обставляются липовыми кандидатами, запирают двери комиссий и так далее — только бы эти депутаты сохранили свои мандаты. То есть доказать поддержку со стороны избирателей я могу только с помощью людей, которые, судя по всему происходящему, сами такой поддержки не имеют.

— Вы говорили, что объехали 84 муниципалитета. Как это было? Вы их предупреждали заранее?

— Нет, заранее не предупреждал. Как правило, старался на месте найти главу муниципального образования. Или его заместителя, или кого-то из депутатов. Примерно в трети случаев мне это удавалось. В остальных случаях депутатов не было вообще. В каждом муниципалитете я оставлял письма для каждого депутата. Каждое — с моей живой подписью, не копии. Я писал им: у нас будут выборы губернатора, «Яблоко» в Петербурге — парламентская партия, у себя в округе я получил 30 процентов голосов, это дает мне право говорить, что поддержка граждан у меня есть. Я не прошу поддерживать меня как кандидата в губернаторы, но прошу дать мне возможность участвовать в выборах.

— Сколько ответов вы получили?

— Полторы страницы? Что же они такое писали?

— Перечисление кучи законов, а дальше — «в настоящий момент мной уже реализовано мое избирательное право в виде постановки подписи за другого кандидата».

— В трети округов вы с муниципалами встречались лично. Что они говорили?

— Кто-то говорил, что подумает. Обещали передать письма всем депутатам — мол, у нас через 2–3 дня как раз заседание совета, мы рассмотрим. Кто-то честно признавался, что с них уже все подписи собрали.

— Так прямо и говорили — «собрали»?

— Прямо, да. Чего им стесняться? В некоторых местах отвечали, что за «Яблоко» уже подписались.

— Это как?

— Я тоже спрашивал: это как? За какое «Яблоко» вы сдали? А за Михаила Амосова. Я объяснял, что Михаил Иванович из «Яблока» прошлой осенью ушел. Они отвечали: ой, а нам сказали, что Амосов — это «Яблоко».

— Когда вы начали получать ответы, что у них «право реализовано»? В какой момент они его успели реализовать?

— Оно было сразу реализовано. Просто сразу. Выборы были назначены 31 мая, а 2 июня практически все подписи уже были собраны. Муниципальных депутатов отправили к нотариусам — ставить подписи.

— Строем?

— Строем, да. Это было известно практически в тот же день. Это технология, которая была впервые опробована год назад во время выборов в Пскове. Называется она «бетонирование муниципального фильтра». Напоминаю, что господин Беглов был полпредом в СЗФО, а Псков относится в северо-западу. И в Пскове точно так же практически в первый день собрали подписи у всех депутатов.

— Зачем так спешить? Чтоб никто не успел инициативу проявить?

— Конечно. Все подписи были распределены сразу. Чтоб никому больше подписей не осталось. Простейшее подтверждение: вы видели хоть где-нибудь подтверждение того, что Тихонов, Капитанов, Бортко и Амосов собирали подписи?

— Нет.

— Я видел один раз: пара депутатов от «Справедливой России» торжественно сообщили, что подписались за Тихонову. Все. Больше ни-че-го.

— Амосов и Бортко не скрывают, что подписи им просто дали. Бортко, правда, ссылается на популярность компартии. Но Амосов так и говорит: да, это административный ресурс.

— Святая простота!

— Ну, подождите. Точно так же в Москве в 2013 году проходили муниципальный фильтр Алексей Навальный и Сергей Митрохин. И мы не упрекали их за административный ресурс.

— Не точно так же. Тогда мэрия Москвы и «Единая Россия» открыто и публично сказали: подписи муниципальных депутатов будут предоставлены всем кандидатам от оппозиционных партий. Всем! Их не отбирали. Поэтому их получили и Навальный, и Митрохин, и Левичев. Это разные вещи. В одном случае — мы не выбираем, кому дать подписи, а просто даем всем оппонентам. В другом — мы тайно отбираем тех, кому дадим.

— Вы хотите сказать, что кандидат Беглов мог показать пальцем на тех, с кем хочет конкурировать?

— Я не знаю, как это происходило. Подозреваю, что без учета мнения Александра Дмитриевича не обошлось. Хотя мне кажется, что решение все-таки принимал не он.

— Почему в список «дадим» попал Михаил Амосов, но не попали вы?

— Не ко мне вопрос. Но думаю, что я для товарищей из Смольного куда более опасен.

— Вы всерьез считаете, что они в ком-то видят опасность?

— Вне всякого сомнения. Коллеги из «Единой России» говорили мне открытым текстом, что мое участие в выборах сразу обеспечило бы второй тур.

— Может быть, вам предлагали какие-то условия, на которых дадут подписи?

— Нет. Никто мне ничего не предлагал. А сам я обращался только с публичным предложением и с письмом к спикеру ЗакСа Вячеславу Макарову: о том, чтобы подписи муниципалов были предоставлены всем кандидатам от парламентских партий, в том числе — от «Яблока».

— Почему вы с этим обратились к Макарову?

— Потому что он лидер питерской «Единой России».

— Получается, вы поддерживаете практику, когда единороссы указывают муниципальным депутатам, за кого подписываться? Вы тоже считаете, что муниципальный депутат не должен принимать такое решение самостоятельно?

— Большинство этих депутатов выдвинуто «Единой Россией», входят в ее фракции, возглавляют ячейки и должны подчиняться ее решениям.

— Там масса самовыдвиженцев, которые формально никакой партии не подчиняются. В знаменитом Екатерингофском округе, например, все 8 человек самовыдвиженцы.

— Есть статистика избиркома: подавляющая часть действующих муниципальных депутатов были в 2014 году выдвинуты «Единой Россией» или уже во время депутатства вступили в нее. И мы ведь не просили дать подписи только «Яблоку». Мы просили предоставить равные возможности всем кандидатам от парламентских партий в Петербурге. Вот шесть партий представлены в ЗакСе, шесть партий имеют доказанную поддержку избирателей на деле, значит, кандидаты от всех шести должны быть допущены. Каков результат? Допущены кандидаты от трех партий из шести.

— Из списка «допущенных» выбыл депутат ЗакСа от ЛДПР Олег Капитанов, которого все считали согласованным. Ему шести подписей не хватило. Почему ему не «собрали» все 155 подписей 2 июня?

— Ему тоже были собраны все подписи! Каждому муниципального совету давали разнарядку: вот у вас там 10 депутатов, один ставит подпись за этого, другой — за этого и так далее. Ложечку за папу, ложечку за маму, ложечку за дядю Сашу. Но в чем хитрость-то: они же не отдали подписи кандидатам, а держали у себя в Смольном. И до последнего решали, кому отдать, а кому не отдать.

— А сами «избранные» знали, что где-то на полочке лежат подписи, которые им дадут за хорошее поведение?

— Думаю, что знали. И сидели тихо.

— Как же так получилось с Капитановым? Он ведь даже приходил на правительство, просил, чтоб муниципалам велели его поддержать.

— Думаю, что за него тоже были собраны 155 подписей. Но потом ему решили их не давать. Потому что испугались. Они искали безопасную для Беглова конфигурацию, и поначалу вроде бы в нее вписывались четверо. Потом посмотрели на Капитанова — человек молодой, внешне приятный, ничем не запачкан, примерный семьянин, четверо детей. Как бы он не устроил нам тут второй тур. И решили подписей ему не давать. Когда он понял, что происходит, пришел на правительство и пожаловался на трудности.

— Он реально просил подписи? Это не было спектаклем? Он не знал, что будет дальше?

— Нет, не знал.

Судя по поведению Беглова, это был, я думаю, экспромт. И, кстати, судя по реакции ЛДПР, это явно не было согласовано.

— Да, они как-то впали в ступор.

— Сперва они впали в ступор, потом начали осторожно рычать, но потом согласились, что все хорошо.

— В промежутке между «рычать» и «хорошо» велели Капитанову сдать партбилет.

— В общем, по принципу: сначала кулаком по столу «Кто хозяин в доме?!», а потом — «Что, уже и спросить нельзя?».

— А что, комитет в Смольном можно экспромтом предложить любому?

— Можно. Или вы считаете, что отбор руководителей комитетов у нас идет по профессиональным принципам?

— Вообще-то, я надеялась, что да.

— Вынужден вас разочаровать. Жилищным комитетом у нас много лет руководил полковник ФСБ. Мне кажется, что навыки, полученные в ФСБ, это не совсем то, что требуется для решения проблем с содержанием жилищного фонда. Комитетом по охране памятников у нас руководил генерал-лейтенант ФСБ.

— О соперниках Беглова говорят, что они ему только помогут победить. Но Бортко многие любят за «Бандитский Петербург». Амосова, вы сами сказали, ассоциируют с «Яблоком». Надежда Тихонова может сыграть такую же роль в Петербурге, как Галина Ширшина — в Карелии. Почему все кругом уверены, что они не составят конкуренцию?

— Потому что их не для этого отбирали. Я общаюсь с разными людьми и представляю, как мог проходить отбор. Товарищи из Кремля проводили опросы и искали такой набор кандидатов, при котором Беглов выигрывает в первом туре. Конечно, при той системе власти, которая у нас сложилась, губернатором Петербурга можно поставить вообще кого угодно. Но судите сами.

В «Справедливой России» в Петербурге самая популярная фигура — Марина Шишкина. Она довольно сильный политик, она умеет говорить. Но ее просто не выдвигают. Оксана Дмитриева, которую называли самым серьезным кандидатом, вдруг самоустраняется, прекращает подписывать любые критические запросы в адрес Беглова и уходит в сторону. Я наталкиваюсь на железобетонное сопротивление. При этом мы слышим, что с января в Петербурге начинаются какие-то непонятные социологические опросы. От имени ВЦИОМ. Хотя ВЦИОМ ни разу данных не представил.

— Представил: Беглов, сказал ВЦИОМ, побеждает в первом туре.

— Они не называют ни числа опрошенных, ни методик, ни полных результатов, а только какой-то процент за Беглова. Но граждан-то реально обзванивали, поэтому мы знаем, кого называли уже в январе. А называют социологи тех, кого им назвал заказчик. Дмитриева у них сначала была в списке, потом пропала. Меня сразу не было. Поэтому мы уже тогда могли сказать, кого власть хотела видеть в числе оппонентов Беглова, а кого допускать не собиралась.

— На муниципальных выборах в Петербурге происходит вообще что-то невообразимое. Это связано с губернаторскими?

— Конечно. В 2014 году на муниципальных выборах были массовые фальсификации, и мы понимали, что это делается, чтобы обеспечить полный контроль над следующими губернаторскими выборами. Сейчас происходит то же самое. Потому что муниципальные выборы рассматриваются как «нулевой цикл» следующих губернаторских. И в технологиях нет ничего нового, они просто пользуются тем, что, как они увидели 5 лет назад, приносит успех.

— Если все это вы знали пять лет назад, почему оппозиция не подготовилась?

— А как можно подготовиться к липовым очередям?

— Например, так, как это сделали в 15-м округе.

— Это где в морду дали?

— Нет, в морду — это в Сергиевском.

— Да-да, в Сергиевском округе кто-то дал в морду кому-то из фейковой очереди, побежал, за ним погналась вся очередь, чтобы дать сдачи, а кандидаты тем временем спокойно прошли и сдали документы…

— Тоже, кстати, способ. Но в 15-м округе ребята зеркально повторили технологию тех, кто им мешал: поставили у избиркома палатку, ночевали под дверью, а утром создали свою «фейковую очередь» и прошли.

— В разных округах наши кандидаты дежурили по ночам. Но, когда комиссия открывалась, выяснялось, что с черного хода уже запустили липовую очередь. С этим невозможно бороться, когда полиция и прокуратура не работают вообще никак. Трижды я приезжал в Екатерингофский. Вызвал полицию. Полиция приезжает и видит, что избирательная комиссия закрылась и документы не принимает. Я потребовал, чтобы полицейские заставили комиссию открыть двери. Открывают — слышим, что в комиссии все заболели, им вызвана скорая. Я прошу вызвать сотрудников, у которых здоровье покрепче. Никакой реакции. Приезжаю на следующий день — сообщение о теракте, полиция все оцепила, комиссия опять не работает.

— Откуда у этих ИКМО такая храбрость и такая наглость?

— Причин две. Первая — принцип формирования избирательных комиссий. Главный субъект выдвижения их членов — собрание избирателей по месту жительства и месту работы. Начинаешь интересоваться, что же за место работы, где так активно выдвигаются граждане. А оно в районной администрации. Или в местной. Так формируется административный ресурс. Есть и представители партий, но, как правило, от ЕР, ЛДПР, КПРФ и «Справедливой России». То есть заведомо обеспечено большинство на стороне власти. Для чего создаются избирательные комиссии? Чтобы организовывать выборы и контролировать, как реализуется избирательное право граждан. А кто формирует горизбирком? Половину — губернатор, половину — Законодательное собрание.

— Как раз те, чьи выборы комиссия и должна контролировать.

«Яблоко» неоднократно предлагало применять такой подход и наталкивалось на стену. Потому что в таком случае администрация утратит контроль над выборами.

— А вторая причина?

— В 2014 году огромное количество членов избиркомов были уличены в махинациях. И практически никого не наказали. Более того, люди, которые почувствовали, как можно осуществлять фальсификации, пошли на повышение. Привожу два примера. Виктория Чугунова в 2014 году была председателем ИКМО Гражданка, где фиксировались нарушения, а оказалась секретарем территориальной избирательной комиссии. Ксения Недбайло в 2014 году была секретарем в ИКМО Екатерингофском, а теперь оказалась председателем. Поэтому вторая причина следует из первой: безнаказанность. Результат — вместо того чтобы комиссии обеспечивали избирательные права граждан, они делают все, чтобы эти права ограничить. Конечно, это ограничение тоже «избирательно», мешают только оппозиционным кандидатам. Что делать? Создавать прецеденты. Уверяю вас: один случай, когда руководство ИКМО посадят по статье 141 УК РФ, — и все остальные тут же прекратят безобразия.