В свое время дальновидные французы взяли Бастилию в день рождения давнего друга «Новой газеты» Тимура Шаова. Штурм тюрьмы привел к появлению либеральной скверны, в том числе свободы слова, которую Тимур понял как свободу творчества. Пользуясь ею, он безнаказанно выпустил при разных режимах два десятка дисков и сборников.

Накануне 55-й годовщины плодовитый певец и сатирик сообщил нашему журналисту в эксклюзивной беседе, что в сентябре выпускает диск в формате CD с десятью новыми песнями. Со времени издания последнего сборника в мире случилось много всякого. В том числе и того, что Тимуру не слишком нравится. Поэтому диск вышел более политизированным, чем обычно. Как признался Шаов, «от хи-хи постепенно перешли к ай-яй-яй».

Впрочем, любовь к людям по-прежнему хранит его душевное здоровье. И действительно: если в США, например, назвать человека негром, можно получить судебный иск или нож под лопатку (по обстоятельствам). А в нашей отсталой стране я вот уж который год спокойно называю Тимура черкесом, и он мне за это даже в морду не даст. Вот какие у него широкие взгляды.

Премьерный концерт нового диска, совмещенный с пресс-конференцией для журналистов, ожидается 15 сентября. На занимавший меня вопрос, как ему удается более 20 лет касаться в творчестве политических тем и не деградировать, как это произошло с очень многими одаренными людьми, Тимур ответил таким образом:

— Мне кажется, дело в искренности. Человек уходит в политику, становится на одну из сторон — и искренность уходит, ведь односторонняя позиция не совсем честная. Но в каждом случае все очень индивидуально. Мы не можем сказать, что Захар Прилепин совсем уже не искренен. Но трансформация дара очевидна. Если копать глубже, понятно, что если ты метафизически на стороне добра, то тебе бог помогает. Никита Сергеевич Михалков, дай ему бог здоровья, талант свой, по большому счету, потерял. Но я не верю, что в последние годы он делал все абсолютно искренне. Вот не верю! Он слишком умен, слишком много сделал на стороне добра и света такого, чем мы все восхищались и поддерживали. Слишком много, чтобы я поверил, что он так искренне перешел на другую сторону. Был там, видимо, компромисс с собой, какой-то расчет. А жесткая политическая позиция, как результат компромисса, приводит к умолчаниям, формирует ограничения в творчестве. Если ты искренне говоришь, то какие у тебя могут быть ограничения?

Но и совсем не касаться социальных тем и политики не получается. У людей, занимающихся искусством, душа болит вдвойне. И можно вспомнить массу авторов самого разного калибра, избежавших в творчестве этой ловушки. От Акунина и Кортнева до Жванецкого, никогда не чуравшегося политики. Если люди сознательно старательно избегают всякого намека на политику, то парадоксальным образом создают очередное умолчание. А умолчание — враг творчества. Тем более в нашей стране, где политика тебя сама достанет, как ты от нее ни отстраняйся.

Вот так, привычно лавируя между умолчанием и истерикой, Тимур Султанович идет против ветра к своей памятной дате. Наша газета поздравляет его от всей души!