Михаил Хачатурян насиловал дочерей в течение нескольких лет, вплоть до своей гибели от их рук. Об этом стало известно благодаря работе журналистов, в особенности из-за текста спецкора «Новой» Павла Каныгина, опубликованного еще в прошлом году. Но теперь это официально подтверждено материалами уголовного дела. Алексей Липцер, адвокат Крестины Хачатурян, отмечает, что следствие делало свою работу на совесть, и в течение года действительно разбиралось в том, что стало причиной убийства.
Обыкновенно в таких случаях силовики думают лишь о том, как им удобнее все оформить. Причина для трудолюбия — большая огласка, которую получило дело сестер Хачатурян.
История насилия в одной московской семье написана и ясна любому, кто начнет разбираться в ней. Не хватает лишь финального эпизода: освобождения сестер.
Именно этот шаг правоохранительная система делать не спешит. Да, она доказала, что преступником был Михаил Хачатурян. И, судя по всему, даже готова преследовать его по закону посмертно — российское законодательство в исключительных случаях дает такую возможность. Но три сестры, которым в прошлом году было 17, 18 и 19 лет, по-прежнему обвиняются в особо тяжком преступлении. Если их осудят, на свободу они могут выйти, когда будут старше в два раза. Михаил Хачатурян ломал своим детям жизнь, а теперь государство планирует завершить начатое им.
Из многих тысяч несправедливых уголовных дел в России судебный процесс против сестер Хачатурян будет важнейшим. Как недавно показали социологи «Левады», насилие, будто бы изгнанное из России в 90-е, повсеместно берет реванш. События в семье Хачатурян — это нулевой, базовый уровень насилия. В нем жертвы сталкиваются с фигурой патриарха, безраздельного хозяина их жизни, власть которого ничем не ограничена. Подростки остаются наедине с психически неуравновешенным отцом, который видит в них свою собственность — сначала в бытовом, потом и в сексуальном отношении.
Сестры нигде не находят защиты: соседи, школа, органы опеки, полиция остаются безучастными. Это означает, что насилие признается нормой. В последние годы женщины писали в социальных сетях об опыте семейного насилия в рамках кампании#ЯНеБоюсьСказать. Эти рассказы поражают обыденностью, но она же притупляет наше восприятие. В конечном счете большинство из тех, кто рассказывает о насилии, сегодня выглядит вполне благополучно. Дело Хачатурян показывает, что перед нами ошибка выжившего: о влиянии семейного насилия на общество мы судим по тем, кто проживает его и находит силы говорить. Сестры Хачатурян не выживут, если хотя бы теперь не дождутся помощи.
Ответственность за это лежит на каждом из нас. Мы создали и согласились на такую Россию, в которой вырваться из жизни с насильником можно, лишь воспользовавшись последним средством.
Если Ангелина, Крестина и Мария будут осуждены за убийство, россияне станут соавторами приговора. И поэтому правила нужно менять. Сначала спасти три жизни, затем — принять закон о противодействии семейному насилию, разработанный адвокатами Мари Давтян и Алексеем Паршиным, аналоги которого давно существуют на Западе.
Так называемые активисты, которые требуют сейчас, накануне старта судебного процесса, «сурового наказания для убийц», хорошо понимают, за что борются на самом деле. Им дорог мир, в котором власть насильника безгранична. От развязки дела Михаила Хачатуряна зависит, сможем ли мы жить иначе.
