3 июля 1969 года, пятьдесят лет назад, умер Брайан Джонс, основатель The Rolling Stones. Когда тело его достали из бассейна, куда он пошел окунуться после вечеринки в собственном доме, он еще дышал. Обстоятельства его смерти за прошедшие полвека рассказаны столько раз, что нет нужды рассказывать их снова. Нет загадки в смерти много пившего, находившегося под постоянным воздействием разнообразных веществ, переживавшего тяжелую депрессию человека. Загадка в другом.

За пятьдесят лет можно забыть многое и многих. Ушли из памяти музыканты, населявшие хит-парады 1969 года. Только знатоки иногда вспоминают странных гениев того времени, таких, как Артур Ли из Love и Дэнни Кирван из Fleetwood Mac. Но Брайана Джонса не забыли, хотя его никак нельзя назвать успешным музыкантом. Песни The Rolling Stones, в записи которых он участвовал, сочинены другими. Сольных альбомов у него нет. В битловской Yellow Submarine этот музыкальный вундеркинд, умевший играть на кларнете и на фортепьяно, на гитаре и на флейте, на меллотроне и на маримбе, пригодился лишь для того, чтобы создавать звук чокающихся бокалов. С такой задачей справился бы и кто-нибудь попроще Брайана Джонса, имевшего IQ 133.

Его музыкальные находки, которыми он украшал вещи The Rolling Stones, изысканны и необычны. Это он придумал использовать в Lady Jane старинный дульцимер, музыкальный инструмент родом с Аппалачских гор, о котором в роке никто не имел понятия. В Paint It Black он использовал ситар, в Ruby Tuesday играл на флейте.

Человек маленького роста, подстриженный «под горшок», с утрировано-низкой челкой и нервным, и непоследовательным поведением, Брайан Джонс был живым сбоем социальной программы, которую общество отлаживало десятилетиями и даже столетиями. Этот сбой невозможно объяснить воспитанием или семьей, он вырос в доброй и состоятельной семье, где ему прививали хорошие манеры и учили серьезному отношению к жизни. Музыке его тоже учили. Но как только ему исполнилось шестнадцать лет, он влюбился в четырнадцатилетнюю девочку, сделал ей ребенка, со скандалом вылетел из школы и сбежал из дома, чтобы больше никогда не возвращаться.

Блудный сын без возвращения. Музыкант без собственных композиций. Сочинитель гитарных рифов, которые Джаггер и Ричардс вставляли в свои песни. Любвеобильный алкоголик, к своему последнему 27-му году жизни пять раз ставший отцом, но ни разу не проявивший ответственности за то, что сделал. И еще в придачу астматик с ингалятором — все это он, первый камень The Rolling Stones, Брайан Джонс.

В свои ранние годы он зачем-то очутился в Швеции, где играл на гитаре на улицах, собирая себе деньги на гамбургер и ночлег. В годы, когда об успехе не было и речи, он, превосходивший Джаггера в музыкальной грамотности и кругозоре, сидел с ним часами в одной комнате и учил его играть на губной гармошке. До всякой славы был февральский вечер, когда на их концерт в Crawdaddy Club, владельцем которого был русский родом из Тбилиси, из-за сильного снегопада пришло всего три человека. А на сцене их было шестеро. И они играли вшестером для троих, выдавая все, что имели, всю свою силу, всю свою душу.

Он носил пестрые рубашки и накидки из золотой парчи, отороченные мехом афганского каракуля. Он выходил на улицу в темном костюме в узкую белую полоску, сидевшем на нем в обтяжку — то ли денди, то ли шут. Вокруг него собирались люди, посмотреть на диковинку, и девушки хихикали за его спиной. А огромные свисающие манжеты придворного Людовика XV и аристократическое жабо под пиджаком? В них он выглядел пышным, как безе. А большая белоснежная шляпа, придававшая ему сходство со сказочным гномом? В своих нарядах он был прекрасен и нелеп. Все это не соответствовало никакому общепринятому стилю, не вписывалось ни в какие рамки — это был личный безумный стиль Брайана Джонса.

Такие яркие одиночки изредка появляются в жизни и как кометы проносятся через темное человечество. Что в них происходит, в этих людях без якорей и со сдвинутыми мозгами? Почему они не могут жить как все? Отчего они не вписываются в рамки, не попадают в общий ритм и при всей своей творческой одаренности не достигают успеха? Сид Баррет тоже был такой, и его тоже убрали из Pink Floyd его друзья. Но за ним хотя бы стоит музыка ранних Pink Floyd и великая Interstellar Overdrive, а

Ад Брайана Джонса нарастал тем сильнее, чем больше был успех The Rolling Stones — группы, которую он создал и которой придумал название. Успех уплотнял жизнь, увеличивал ее темп, усиливал конкуренцию в группе. Одинокий, не способный конкурировать с Джаггером и Ричардсом, так ловко сочинявшими песни, тогда как он не мог довести до конца ни одну свою, внезапно усталый, засыпавший на репетициях с гитарой в руках, то и дело погружавшийся в непонятные другим мимолетные состояния и периодически попадавший то в суды, то в больницы, — Джонс терял себя и терялся в новых The Rolling Stones, которые менеджер Эндрю Олдхэм расчетливо вёл к всемирному успеху и жизни вечной. Все осуществилось, что задумывал менеджер, и успех, и жизнь вечная: в этом июле The Rolling Stones начинают свое очередное американское турне из 13 концертов… Но в истории остались слова, которые много пивший и уходивший все дальше в свое особое измерение Брайан Джонс сказал трезво и точно: «Это больше не моя группа».

Есть фотография, которую знаменитый рок-фотограф Джим Маршалл сделал в 1967 году во время фестиваля в Монтерее. На авансцене в те дни было много прекрасных людей, но главный кадр Маршалл поймал в видоискатель своей камеры на задворках фестиваля. Там был забор. И вот на фоне этого обыденного и дурацкого забора, невесть как попавшего в мир музыки, любви и чудес, идут двое, Джими Хендрикс и Брайан Джонс. Они шествуют вдоль забора с медлительностью и серьезностью королей, осознающих свою власть над ходом вещей и свою загадочную миссию. Хендрикс в своем всегдашнем мундире космического гитариста, расшитом золотыми галунами и вензелями, а Джонс в пестрых шелках, на которые наброшена еще более пестрая пелерина с пышными рукавами. Фото черно-белое, но все равно яркое, как счастливый сон, а эти двое выглядят словно явление из иного мира.