В ноябре прошлого года сисадмина Северо-Восточного федуниверситета и либертарианца по убеждениям Антона Аммосова задержали сотрудники ФСБ. Обыски, увольнение. Спустя почти полгода Романов в «Якутске Вечернем» рассказал детали: как Аммосова избивали и угрожали пытками. Не просто так, за дело — чекистам не понравились его комментарии о деле «Сети» (организация признана террористической и запрещена в РФ— прим. ред.) и взрыве в здании ФСБ в Архангельске. Примечательно, что до этого свидетельство Аммосова публиковало ОВД-Инфо, но к нему претензий органы не предъявляют.

И еще одно примечательно: рассказ Аммосова удивительно напоминает переданную в «Новую» рукопись Александра Оршулевича, выпускника другого федуниверситета — Балтийского, имени Канта. Тоже сотрудники ФСБ, те же начальные (до прибытия в контору) избиения в фургоне.

Фабула одна: от Москвы до самых до окраин. Что Калининград, что Якутск. Разница, впрочем, есть: одному шьют терроризм, другому — оправдание терроризма. И первый (Оршулевич, ничего не подписавший) до сих пор сидит, а второго (Аммосова, сказавшего все, что от него хотели) через 12 часов выпустили — правда, потом он ходил в ФСБ, как на работу, каждодневно.

В июле в редакцию якутской «Вечерки» пришли. Виталий Обедин, замглавного редактора, рассказывает, что поначалу майор Алимов хотел увезти Романова (без повестки) для дачи объяснений: в полиции завели административное дело по публикации об Аммосове. Романов написал, что от права давать объяснения воздерживается. Тогда майор составил на месте протокол о неподчинении законным требованиям сотрудника полиции. Зачитал его, спросил, не изменилось ли что с момента его написания, и тут же начал составлять новый. И так — трижды. «Протоколы заведомо противоправные, но фишка не в этом. Он не уходит и не дает работать. Просто сидит пишет». В протоколах меняется только время. Майор пришел и на следующий день, уже заведя дело о злоупотреблении свободой информации.

Позиция Обедина и газеты проста и понятна. Хотите объяснений — берите здесь, на месте. Еще раз: история, благодаря которой в газету пришел майор, как раз связана с заявлением человека о том, что его похитили и избивали сотрудники органов, так что — чего ради отпускать корреспондента со странноватым майором? Но тот упорствует в требовании ехать с ним и не желает выписывать повестку. Ст. 25.1 КоАП РФ: объяснения — не обязанность, а право гражданина. За отказ ответственности нет.

Позиция органов, напротив, непроста и непонятна. С журналистом беседует участковый, но Романов видел документ: дело открыто по представлению ФСБ. Романова спрашивают, зачем писал про Аммосова вообще и, в частности, зачем писал такую фразу:

Из данной фразы майор вывел следующее (Обедин цитирует по протоколу):

«Якутск Вечерний» феноменален. Таких свободных газет в России уже почти нет. Сама Якутия при всей ее яркой специфике все же обычная провинция со всеми российскими и сибирскими язвами. И это сочетание и взаимопроникновение не может не искрить.

Незадолго до нынешнего дела состоялось другое: «Вечерку» (в частности Обедина) первыми в России пытались привлечь по закону о фейк-ньюс за заметку об изнасиловании мигрантом несовершеннолетней. Полиция суд проиграла.

По словам Обедина, майор сейчас исправно лайкает все посты про него от сотрудников «Вечерки» (а еще говорят, Большой Брат не бдит!) и поменял аватарку с улыбающейся нарисованной рожицы на следящий глаз (Не иначе, как Оруэлла и впрямь читать начал!). Начал или нет, но Романова обвиняют в том, что он бездоказательно обвиняет репрессивные органы государства в контроле (чтении) всех комментариев. Теперь майор Алимов к грядущему суду подкинул «Вечерке» доказательства в пользу ее позиции.

В суде сообщили, что дело в отношении Романова составлено по ч. 3 ст. 13.15 КоАП. Но в этой части статьи — «Незаконное распространение информации о несовершеннолетнем». В тексте Романова ничего такого нет. СМИ же сообщают, что дело — по части первой этой статьи. Но таких дел в России еще не было — это о «скрытых вставках, воздействующих на подсознание людей» и это об электронной продукции. Однако текст Романова вышел не на сайте — в бумажной газете.