Три дня в Петербурге, на Пушкинской, 10, работала выставка работ фигурантов дела «Сети» и солидарных с ними художников из России, Украины, Франции, Чили и Швеции. Открывалась экспозиция перформансом арт-группы {родина}. Мойры в бумажных буклях опутывали гостей нитями судьбы и вершили клоунский суд, колотя пластиковыми молоточками-пищалками.

Участник группы, основатель «самой горизонтальной партии в мире — партии мертвых» художник Макс Евстропов множил абсурд, подхватывая заданную людьми в погонах эстафету. «Среди ряда фантастических обвинений, предъявляемых фигурантам дела «Сети» и обретающих свою реальность под пытками, одно больше всего поражает своей нелепостью: якобы эти люди вместо существующего порядка хотели учредить «анархистское государство». Этот оксюморон, возникший в воспаленном мозгу фээсбэшников, прекрасно выражает весь абсурд ситуации — и той, что непосредственно касается дела «Сети», и общей политической ситуации в России в целом», — комментировал художник свою схему «Анархистского государства», где стрелки сплетали в клубок бреда «анархопрезидента» с «анархоросгвардией», «анархоправительство», «анархо-РПЦ» и прочие маразматические институции.

Экспозиция поделена на две части. В одном зале работы современных художников на темы государственного насилия, пыток и репрессий.

Рисунки из зала суда Анны Терешкиной. Акварель по ткани Полины Заславской «Что-то он не согласен» — с немыми рыбами над полосками воды, над которой всплывают реплики силовиков, выбивавших признательные показания из Виктора Филинкова. Изготовленный к митингу против пыток баннер-аппликация Швейного кооператива Швемы «Лёд под ногами майора». Плакаты AdeWoz из рисунков для открыток солидарности, отправленных парижанами в изоляторы Пензы и Петербурга. Плакаты о терроре и ФСБ Ракель Стаммер (Швеция). Плакаты Neopren (Чили) к пьесам «Случайная смерть анархиста» Дарио Фо, «Перед дорогой» Гарольда Пинтера, книге Мишеля Фуко «Надзирать и наказывать».

Из объектов, созданных самими заключенными, в этом зале представлен только один: инсталляция, сложившаяся из передачи, отосланной Витей Филинковым из тюрьмы. Да, бывает и обратное движение.

«Алина пришла передавать Вите передачу, а ей говорят: вам тоже передача, — рассказывает Женя Кулакова. — И вываливают этот синий пакет».

В пакете — ботинки, которые были на нем во время пыток (вместо шнурков теперь вдеты те, что сам сделал в СИЗО из полиэтиленового мешка), и 450 полученных им писем и открыток.

Ботинки и письма уже как бы на воле, поэтому размещены тут. Остальные работы заключенных — в другой, маленькой комнате, где нон-стоп крутится видео с 10-минутными выступлениями в суде Виктора Филинкова и Юлиана Бояршинова. Та самая «проба голоса» — когда им впервые представилась возможность говорить о пытках без риска быть остановленными судьей, потому что сотрудник ФСБ записывал образцы для фоноскопической экспертизы и никто не мог прерывать их речь.

Еще здесь свежий комикс от Филинкова, его работы из серии «Эциклопедия Животне», рисунки и тексты пензенских и питерских фигурантов — их творческая форма борьбы за свободу и достоинство. Способ выжить, сохранить себя.

От Юлиана Бояршинова сложилась уже целая коллекция «кисельных открыток». Историей ее создания поделилась Женя Кулакова: «Довелось мне как-то передать Юлиану в СИЗО пару пакетиков растворимого киселя. Вскоре он сообщил, что кисель такой не любит. Через какое-то время мне пришла открытка — все слои газет в ней проклеены киселем до толщины плотного картона. Теперь он просит родителей передавать ему кисель брикетами».

Рисунок с другой его открытки — Енот, призывающий писать письма политзаключенным, снабженный штемпелем цензора СИЗО, — стал одним из принтов для футболок, распространяемых в поддержку политзаключенных.

К концу первого дня на выставку пришли полицейские. Их визит, по признанию посетителей, и стал самым крутым перформансом. Солировал старлей Руслан Сентемов — известный как «господин полицейский» (так обращаться к нему обязал президент, настаивал Сентимов при задержании участников акции «Бессмертный ГУЛАГ»).

Фраза эта стала мемом, а Сентемов — героем пародий и эпиграмм. Редкие задержания на протестных акциях в центре Петербурга обходятся без его участия. В 2017-м, когда по итогам антикоррупционного митинга к административной ответственности привлекли 561 человека, во всех протоколах значилось неподчинение законным требованиям сотрудника полиции, причем одного и того же — Руслана Сентемова. Как утверждал правозащитник Динар Идрисов, в каждом из полутысячи дел тогда была копия удостоверения этого старшего лейтенанта и письменное объяснение за его подписью.

В интервью СМИ и работая на камеру Сентемов любит поддерживать образ «вежливого полицейского». Верность образу он старался блюсти и на этот раз, осаживая активистов, обступивших его с вопросами о причинах визита: «Мы находимся в культурной столице. А вот у вас, девушка, очень неприятная привычка перебивать и влазить в разговоры».

Успокоив, что он никуда не торопится, старший лейтенант принялся осматривать выставку. Сопровождавший его полицейский фиксировал на камеру экспонат за экспонатом.

Женя Кулакова вызвалась провести для него экскурсию:

— Вот здесь рисунки из пензенского СИЗО Дмитрия Пчелинцева, его пытали электрическим током. Тут баннер «Лед под ногами майора» — может, вам знаком Егор Летов, творчество «Гражданской обороны»?

— Возможно.

— Тут художницей от руки переписан рассказ Виктора Филинкова о пытках. Это открытка Юлия Бояршинова… Вы знаете, что в тюрьме подследственным нельзя пользоваться цветными карандашами и ручками?

— Нет, не знаю, к сожалению. Видимо, придется углубиться.

— А это репортажи из судов по делу «Сети». У нас есть художница, которая приходит и рисует… Это работа тоже по материалам.

— Я понял. Давайте ускоримся.

— Да нет, вы почитайте — вот как бьют по затылку и по ногам, это — что говорили Виктору Филинкову, когда его пытали. А потом покормили сникерсом — это гуманизм, наверное, как вы думаете?

— Я уже прочитал.

Побродив по залу с работами заключенных, господин Сентемов признался, что больше всего его интересует, «отправлялось ли вот это творчество на экспертизы, на содержание экстремизма».

— Да посмотрите же — это все прислано из СИЗО, по закону вся переписка проверяется цензором. Видите — вот штемпель. Вы писали когда-нибудь в СИЗО?

— Нет, к сожалению. А может быть, к счастью.

— Вы хотите проверить цензоров СИЗО при ФСБ, серьезно?

— Ну как минимум написать туда запрос.

— А вот инсталляция, которая называется «Просто очень большая пытошная». Вы, может быть, слышали — недавно прошел опрос «Левада-центра» о пытках, каждый десятый человек сообщил, что переживал пытки в своей жизни.

— А вас не пытали случайно? — вдруг спрашивает он Женю, неприятно вперившись в нее взглядом.

— Моих друзей пытали.

— Я про вас спросил.

— А зачем вы меня об этом спрашиваете?

— Вы просто так увлеченно об этом рассказываете!

Сентемов оценил вызванный его появлением интерес публики и хохотнул самодовольно: «Мне кажется, ко мне больше внимания, чем ко всем этим картинкам!»

Вопросы о том, что же привело полицейских на выставку и откуда узнали о ней, отвел:

— Это останется служебной тайной.

— Ну вот, мы вам целую экскурсию провели, а у вас сплошные тайны, — разочарованно протянула Женя.

— Спасибо за столь углубленную экскурсию, мне очень приятно ваше внимание, внимание ваших гаджетов. Но тем не менее мне придется покинуть место проведения столь прекрасного мероприятия. Очень приятно, что вы нас тепло встретили, — завершил Сентемов и развернулся к выходу, бросив на прощание: — До скорой встречи.

*организация признана террористической и запрещена в РФ