Следственный комитет нашел в России двух очередных убийц века. Ими оказались и.о. калининградского роддома № 4 Елена Белая и врач-реаниматолог Элина Сушкевич.
По последней версии следствия, Елена Белая приказала, а Элина Сушкевич убила по ее приказу недоношенного младенца весом 700 граммов, введя ему смертельную дозу сульфата магния. Сделали они это, по мнению следствия, потому, что Белая считала, что ребенок все равно не выживет. Поэтому она не хотела портить отчетность роддома.
Для начала — немного ликбеза, за который я благодарю ряд моих знакомых врачей и особенно врача-педиатра Михаила Мирера — он заведует отделением педиатрии в американском госпитале.
Убийство сульфатом магния — это глупость. Сульфат магния — это самая обыкновенная магнезия. Если в трупе ребеночка был обнаружен сульфат магния, то, скорее всего, он попал туда от мамаши, которой его давали во время родов, если у нее было давление.
С таким же успехом следователь мог написать, что ребенка попытались убить с помощью аспирина.
Второе. Первоначально фабула следствия была другая. Согласно ей, врачи-убийцы с преступным умыслом не дали ребенку сурфактант. Только когда выяснилось, что сурфактант дали, они переключились на магнезию.
За последние 30 лет неонатология сделала колоссальный рывок. Еще в 90-х годах в Москве дети, родившиеся на 26–28-й неделе беременности (не говоря уже о 23–24-й), назывались «поздним выкидышем». И сделать было ничего нельзя: выходить этих детей было невозможно.
Одним из препаратов, который позволил этим детям выживать, и стал сурфактант — вещество, которое позволяет легким не спадаться. Это был прорыв.
Таким образом, тот факт, что сурфактант ребенку ввели, начисто опровергает версию следствия о предумышленном убийстве.
Третье. Ребенок родился на 23–24-й неделе с весом 700 граммов у матери, у которой до этого уже было два выкидыша. Выживаемость плода на 23–24-й неделе — минимальная, даже в США. Вероятность того, что у ребенка будут как минимум физические отклонения — стопроцентная. 24 недели — это почти гарантированная бронхолегочная дисплазия. Это ретинопатия недоношенных — грубо говоря, слепота, и это девяностопроцентная вероятность кровоизлияния в желудочки головного мозга.
Вопрос о том, что для такого ребенка и его родителей жизнь — благо или мучение, — выходит далеко за рамки полномочий СК и в принципе слишком мучителен и неразрешим, чтобы обсуждать его здесь. Однако печальная истина состоит в том, что профессиональный врач действительно мог сказать, что лучше бы ребеночек помер, — и нет, это была бы не черствость, не огрубение сердца — это было бы профессиональное понимание того, через какой ад предстоит пройти родителям.
Я, однако, сейчас не об этом.
Я — о том, что Бог есть. И я даже знаю адрес, по которому он располагается: Москва, Технический пер., д. 2. Зовут этого Бога — Следственный комитет России, и, как и полагается Богу, он является Всемогущим и Всеведущим.
Вы скажете, что в таком случае у нас еще много богов: один сидит на Лубянке, другой в Генпрокуратуре и т.д. Возражу: именно Следственный комитет у нас всякой бочке затычка.
Что бы ни произошло: самолет разобьется, собака кого-то покусает, на прямой линии с президентом пожалуются, что в поселке воды нет, — СК уже тут как тут.
Готов возбудиться. СК у нас правоохранительный маньяк. Сексуальные маньяки возбуждаются по сексуальному поводу, а СК — по любому.
Зайдешь на сайт этого Всеведущего и Всевозбуждающегося — чего только не найдешь. «В Хабаровском крае благодаря СК погасили задолженность по заработной плате работникам санатория». «В Чувашии возбуждено уголовное дело в отношении сотрудника организации, не оградившего открытый канализационный колодец, что привело к падению в него девочки»…
И не думайте, что это я выбирала. Нет, это первые две новости подряд, которые висели на официальном сайте СК РФ в этот вторник.
Так же как известный ветхозаветный персонаж по имени Яхве персонально следил, чтобы у Иакова хорошо размножались бараны, — так же и СК персонально разбирается во всем — от упавших самолетов до канализационных колодцев. А самолеты при этом всё падают, а колодцы при этом всё не закрыты.
Возникает при этом вопрос: почему в США, где Prosecutor’s Office точно не будет заниматься ни тем, ни другим, — самолеты не падают, а колодцы закрыты? Очень просто.
Дело в том, что в США все эти случаи — включая смерть недоношенного ребенка в роддоме — являются сферой частных гражданских исков.
Если матери ребенка кажется, что врачи его не спасли, — она может влепить им иск. Родственники девочки, упавшей в люк, могут разорить контору, которая люк не закрыла. А офис государственного обвинителя занимается настоящими преступлениями: ворами и убийцами.
В России — наоборот. Львиная доля всего, что горделиво выставлено на сайте СК, посвящено «преступлениям», которые либо не являются таковыми, либо не нуждаются в профессиональном расследовании, либо и то и другое вместе.
Потому что, согласитесь, нет никакой нужды в биллингах, снятии отпечатков пальцев и проверке ДНК для того, чтобы установить, кому принадлежит канализационный люк, в который упал ребенок. Это доказывается без многотомных уголовных дел, заполненных всевозможными протоколами и справками, — в ходе судебного процесса.
И после этого процесса деньги и компенсация достаются реальному пострадавшему. А возможность взятки исключена.
Если же посмотреть на те «победы», которыми хвастается на сайте СК, то получится, что они не требуют профессионального расследования, развращают следователей, снижают их квалификацию. Но зато предоставляют все возможности для давления на любую коммерческую организацию или для повышения статуса.
В результате СК занимается канализационными люками, а преступника, который в центре Москвы систематически опаивает и грабит прохожих (и работает при этом охранником атомной станции и называет себя в Сети моджахедом), — некому ловить.
