13 июня в селе Чемодановка под Пензой произошла массовая драка, в которой приняли участие около 150 человек. С одной стороны конфликта оказались русские жители села, с другой — цыгане. Цыган, по словам очевидцев, было намного больше: десять на одного.

Драке предшествовал инцидент на сельском пруду: на берегу загорали две школьницы лет тринадцати, к ним подошли цыганские парни. Парни начали приставать, девочки — сопротивляться. В итоге школьницам удалось убежать.

Девочки пожаловались родителям, а те, собрав группу поддержки, отправились поговорить с родителями цыганят. Но разговор не задался, и цыгане вызвали подмогу. С битами и топорами.

Итог: 34-летний житель Чемодановки Владимир Грушин погиб, водитель сельского школьного автобуса Сергей Пугачев до сих пор в реанимации. Всего пострадали 5 человек.

На следующий день после драки почти полторы тысячи селян вышли на народный сход и потребовали от властей защиты. В Чемодановку приехал губернатор Пензенской области Иван Белозерцев. Слова главы региона о том, что от ответственности никто из виновных не уйдет, собравшихся не устроили,

Трасса была перекрыта более часа, пока не подоспел ОМОН и не вытеснил протестующих.

Сегодня, почти через неделю после конфликта, Чемодановка продолжает жить в напряжении. Улицы патрулируют сотрудники полиции и Росгвардии. Селяне боятся отпускать детей на прогулку. Люди уверены: кровь может пролиться снова.

Часть 1. Конфликт

«Володя не мог пройти мимо» 

Тело Владимира Грушина несут в деревянном гробу темного цвета. Впереди в зеленых фуражках, камуфляже и с венком из фиолетовых искусственных роз идут два пограничника. За ними — процессия из 500 человек. 34-летний Владимир и сам был пограничником. Участвовал в боевых операциях на Северном Кавказе.

— Мы с Володькой выросли на одной улице. Вместе на велосипеде катались. И оба в погранвойсках служили. Только я на четыре года раньше, — говорит мне мужчина в желтой футболке. Представляется Павлом. — Я знаю, почему он там оказался, на месте драки. У Володи было потрясающее чувство справедливости. Он просто не мог пройти мимо. Ему было не важно, кто слабее, а кто сильнее. Важно было, кто прав.

Самой драки Павел не видел. Но говорит, ссылаясь на очевидцев, что Владимир в ней не участвовал.

— Он подошел к мужику, который там стоял, спросил, что происходит, и тут на него набросились, изрезали… (Делает паузу.) Ты знаешь, напиши просто, что мы классного парня потеряли, классного…

Погибший был единственным кормильцем в семье. Работал водителем и грузчиком.

— Нас теперь осталось четыре бабы, — теща Владимира Татьяна Алексеевна сама заводит разговор, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать. — Я, мама его, моя дочь Лена — его жена, и внучка наша, ей пять лет. Он нас тянул… Нет, мы проживем. Жить и на полтарелки супа можно. Но вы подумайте, какой парень погиб.

В день драки, вспоминает Татьяна Алексеевна, Владимир чинил автомобиль. Когда начался конфликт, ему позвонила мать — попросила не ходить. Владимир сказал: «Я только посмотреть». Что случилось дальше, родственники не видели. Супруге позвонили уже из больницы. На следующий день после драки Владимир умер.

Похоронная процессия, пройдя по селу почти три километра, сворачивает на кладбище. Гроб опускают в свежевырытую могилу. Ставят крест. Могильный холм покрывают венками: «Дорогому мужу от любимой дочки и любящей жены», «Дорогому брату Владимиру», «Володе от друзей».

От пруда к месту драки 

Чемодановка — большое село в 15 минутах езды от Пензы. Шесть тысяч жителей. Но людей на улицах нет.

— Мы не выпускаем детей гулять, да и сами стараемся не выходить. Не знаем, чего ждать: вдруг опять цыганский погром, — с жителем Чемодановки Кириллом Толмачевым (его имя изменено) мы едем на «Ниве» по сельским улицам. Он проводит для меня «экскурсию». Цыган в селе тоже не видно.

— Откуда вы знаете о цыганах в полях?

— У нас есть чаты в WhatsApp, есть группы в «ВКонтакте». Там люди все пишут.

В то, что пишут в местных пабликах в соцсетях, человек со стороны не поверит. Тут и колонны цыганских автомобилей, прорывающихся в Чемодановку из Самары, Астрахани и Москвы. И назначенный «день мести» — 1 июля. Но в Чемодановке убеждены: это если и не совсем так, то лишь с небольшими оговорками. Люди боятся новой крови.

С Толмачевым подъезжаем к берегу пруда. Здесь начался конфликт. Поскольку сам Кирилл на пруду в тот день не был, ждем очевидцев. Мимо проезжает на велосипеде мужчина лет семидесяти: «Я все видел».

— Вот тут, прямо у этой тарзанки, загорали две девочки и беременная женщина, — рассказывает он. — К ним подошли цыганята, не знаю, сколько их было. Начали приставать сначала к беременной, но она их прогнала. Потом к девочкам.

— Почему вы не помните, сколько было цыган? — спрашиваю. — Вы же видели.

— Не запомнил.

Несколько дней я вообще сомневался в их существовании, но позже информацию о приставаниях на пруду мне подтвердил следователь.

С берега перемещаемся к дому, рядом с которым началась драка. Стучусь в дверь — никто не выходит. Дергаю за ручку — открыто. В дом не захожу, иду на задний двор — там в хлеву хрюкают свиньи, без еды, без воды.

И тут к дому подъезжает полицейский автомобиль. Не прошло и трех минут после моего прихода.

— Здравствуйте, с какой целью тут находитесь? — спрашивает сидящий за рулем лейтенант. Показываю удостоверение.

— А где хозяева? — спрашиваю.

— Хозяина задержали. Слышали о троих задержанных цыганах? Вот он один из них.

В день драки в Чемодановке действительно задержали троих цыган — участников конфликта. Позже число задержанных выросло до пятнадцати. Все — цыгане. Всего в полицию было доставлено 174 человека, но к большинству претензий не возникло.

Драка 

После инцидента на пруду, по словам местных жителей, у цыганского дома около восьми вечера собралась группа из 10–15 русских мужчин. Они были безоружны и, как утверждают местные, хотели просто поговорить. Как проходил разговор, никто из моих собеседников не видел. Зато мне удалось поговорить с очевидцами драки.

В 30 метрах от дома, где произошел конфликт, находится продуктовый магазин. Продавец Лидия живет рядом, видела все своими глазами.

Мужчиной, стоявшим рядом с Сергеем Пугачевым, был житель Чемодановки Андрей Бодров.

— Он вообще пришел в самом конце уже, — рассказывает жена Бодрова Татьяна. — Начал кричать, чтобы все расходились, чтобы перестали бить людей. Вот на него и налетели.

Андрея Бодрова привезли домой с разрезанным пальцем, переломом стопы и рассеченной головой. Врачи наложили швы, но госпитализировать не стали. Имена людей, которые избили Андрея, Татьяне неизвестны.

После конфликта областные власти пообещали, что полицейский пункт в селе будет.

Сейчас по факту драки в Чемодановке возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 105 УК РФ «Убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору из хулиганских побуждений» и по ч. 3. ст. 30, ч. 2 ст. 105 УК РФ «Покушение на убийство двух и более лиц».

Часть 2. Кто виноват?

Позиция цыган 

Уже на следующее утро после драки жители Чемодановки заметили, что цыган нет на улицах.

— Так не бывает, они никогда по домам не сидят, — рассказывает Кирилл Толмачев. — У меня сосед цыганин: смотрю, вроде дома нет его. По улице прошелся — все дома цыганские будто пустые.

Цыгане действительно оставили Чемодановку и ее окрестности. Вот как об этом написал на своей странице в «ВКонтакте» пастор-евангелист Сергей Киреев, цыган по национальности.

Позже Киреев опубликует обращение к жителям Чемодановки.

Обратился к жителям Чемодановки и руководитель общественного объединения цыган Пензенской области Андрей Оглы.

«Это должно было произойти» 

То, что цыгане не слагают с себя вины за произошедшее, примечательно. Но виноваты не только они. Селяне говорят, что цыгане были «не встроены» в жизнь села. Существовали как бы параллельно.

— Они не работали на птицефабриках, в школе, в магазинах. Занимались перепродажей авто или металлолома. Ну и, конечно, торговали наркотиками, — говорит Кирилл Толмачев.

С наркотиками, правда, картина не складывается: о них я спрашивал многих жителей Чемодановки, и все говорили, что проблем с наркотиками в селе вроде бы нет. Однако в том, что цыгане все-таки занимались незаконной деятельностью, они признаются сами. В обращении к жителям Чемодановки пастор Сергей Киреев написал:

Сами жители Чемодановки считают, что интегрировать местных цыган в нормальную жизнь было невозможно, «потому что они этого не хотят».

— Цыгане живут по своим традициям, — объясняет мне один из жителей села. — Они рано женятся: можно спокойно увидеть 13-летнего цыганина с детьми. Причем женятся не официально, а по своим обрядам. Это делается для того, чтоб получать пособия на «мать одиночку». К 18 годам они обычно уже многодетные. С материнским капиталом, с землей. С нами они почти не общаются: только «привет-пока».

В Чемодановке я лишь раз услышал добрые слова о цыганах — от тещи погибшего Владимира Грушина.

— У нас сосед цыганин, Васей его зовут. У него дети — Коля и Яшка. Жена Роза. Все хорошие очень люди. Вася занимался скупкой скота. Забивал, а потом продавал в селе. Не заламывал цены. Один раз он моего мужа в пургу домой довез: подобрал на дороге замерзшего и привез. Вот это хорошая семья была. Но тоже после драки уехали.

— Если цыганин в магазин приходит, у него денег — всегда пачка, — говорит продавец овощной лавки. — И там не по 50, не по 100 рублей — все 1000, 2000. Откуда он их берет? Ну понятно, с пособий. У них же по 8–10 детей у каждого. За наш счет, с наших налогов живут. Мы на них работаем. То, что произошло, уже давно назревало. Это должно было произойти. Разве мы не видим с нашими зарплатами и пенсиями по 10–20 тысяч рублей, что рядом неработающие миллионеры?

Местных чиновников люди тоже винят. Правда, не за то, что те не смогли интегрировать цыган, а за то, что вообще позволили им поселиться в Чемодановке в 90-е годы. На вопрос, как можно законно запретить селиться кому-либо там, где он захочет, большинство собеседников ответить не смогли. Лишь один заметил:

Пожар в Лопатках 

Вечером, 15 июня, на следующий день после схода, в 21.46 на пульт пожарной службы поступило сообщение о возгорании в покинутом хозяевами цыганском доме в селе Лопатки (это недалеко от Чемодановки). Полиция завела уголовное дело о поджоге.

Пробраться в Лопатки нелегко. На подходе к улице, где произошел пожар, меня останавливают четверо полицейских: кто такой?

Представляюсь. Полицейские переписывают мои паспортные данные.

— «Управа», пришел журналист, хочет пройти на пожарище. Прием.

Минутное молчание.

— «Управа» — «Мачте-2». В Лопатки никого не пускаем. Вообще никого, только местных.

— А местные-то еще остались? — спрашиваю у полицейских.

— Только русские.

Тропами удается пробраться к улице Песочной. Во дворе большого частного дома суетится у автомобиля темноволосый мужчина. Представляется Антоном.

— Ближе к десяти часам [вечера] загорелось, — рассказывает он.

Соседние дома и правда пострадали, но незначительно: слегка оплавились крыши. Пожарные сработали оперативно.

Антон, впрочем, не верит, что поджог дома был ответом русских.

— Это просто провокация. Может быть, сами цыгане вернулись и специально подожгли, чтобы показать, что мы звери.

Такая убежденность — у многих в Лопатках и Чемодановке.

На обратной дороге из Лопаток замечаю припаркованный у перелеска автозак. Полицейских, бойцов Росгвардии, сотрудников Следственного комитета в Чемодановке действительно очень много. Местные этому рады, говорят, так спокойнее.

Часть 3. Прием

В понедельник в сельском доме культуры собирается около ста человек. На 14 часов назначен личный прием граждан руководителями пензенского Следственного комитета, областной прокуратуры и уполномоченным по правам человека.

— Какой вопрос хотите обсудить на приеме? — спрашиваю у группы женщин в фойе.

За полчаса до приема подхожу к руководителю СК по Пензенской области Дмитрию Матушкину. Прошу уточнить несколько деталей уголовного дела.

— Пойдемте на улице поговорим, — предлагает Матушкин.

Мы выходим, и тут — вот незадача — Матушкина у меня перехватывает подъехавший руководитель третьего следственного управления ГСУ СК Григорий Житенев. Минут десять они о чем-то беседуют в стороне. А напоследок Житенев говорит: «Дело теперь в центральном аппарате, так что никаких комментариев для СМИ».

Уточнить детали, правда, все равно удалось. Но не через пензенский СК. Собеседники в ведомстве рассказали мне, что

Местонахождение всех участников драки в Чемодановке следователям известно.

Прием начинается. Жителей запускают в актовый зал ДК строго по одному. Журналистов не пускают. Выходящие из зала люди говорят, что требования о выселении цыган представители власти называют незаконными.

— Значит, будем разбираться своими силами, — едва не кричит коренастый мужчина. Его зовут Юрием. — Если они ко мне домой мстить придут, я отстреливаться буду. Если мирно захотят жить — будем контролировать. Пусть работают, как все. Детей учат, в армию их отправляют. Если какая семья подозрительной покажется — тут же в полицию звоним.

Добровольно или принудительно? 

Самым открытым чиновником на приеме оказывается глава Чемодановского сельсовета Сергей Фадеев. Он выходит к людям, и начинается трудный разговор.

Сергей Фадеев (С.Ф.):Сейчас комиссия правительства области описывает скот [в покинутых цыганами домах]. Все службы: и газовая, и КУМИ — это служба, которая проверяет правильность оформления земельных участков и домовладений, и электрики уже обрезают провода, где незаконно подключено.

Кто-то из собравшихся (Собр.): Выселять их надо.

С.Ф.:Вот. Цыган в нашем поселке нет. Те цыгане, которые участвовали в побоище, они все опознаны и все сидят, ждут своей участи. Остальные, их с родственниками и ребятишками согласилась принять волгоградская диаспора. То есть их вчера посадили на автобусы, они забрали вещи, и мне сегодня отзвонился зампрокурора области — они уже в Волгограде.

Собр.:По их желанию?

С.Ф.: Нет.

Собр.: Принудительно, что ли?

То, что касается призывов, — это нужно на корню пресекать. То, что звучат: «Выселять!» Вы сами знаете, что провокаторов у нас сейчас из всех щелей повылазило, как крыс.

<…>

С.Ф.:Эта ситуация когда-никогда должна была выйти из-под контроля. Это просто и стечение обстоятельств, и так совпало: все уже, терпение у нас кончилось по хамскому отношению цыган к нам как к коренному населению. Это должно было произойти. Да, и благодаря погибшему товарищу — это просто герой для всей России. Мы своим примером всколыхнули все службы, мы увидели, как они могут работать. Почему до этого не работали — это уже другой вопрос.

<…>

Собр.:А все дома проверили, точно цыган нет?

С.Ф.:Все. Вы меня правильно поймите. Реально: наших, с Лопаток, поймали в Демкино, они уже ехали, кого-то на Саратовской границе поймали, кого-то на Ульяновской границе. Кого-то здесь поймали: большой лагерь был, в лесу. Абсолютно все они были собраны и локализованы.

<…>

«Новая»: Цыгане навсегда уехали в Волгоградскую область?

С.Ф.: Ну, по крайней мере, навсегда.

«Новая»: А что делать с их собственностью?

С.Ф.: Все будем делать в рамках закона. Сейчас проверяется правовая основа их домовладений.

«Новая»: Но если дома окажутся законными, они будут выкуплены?

С.Ф.:Пока решений по этому направлению нет. Нужно все делать поэтапно.

Позже слова Сергея Фадеева о принудительном выселении цыган опровергнет пресс-секретарь губернатора Пензенской области Дина Черемушкина.

— Ни о каком принудительном выселении цыган из Лопаток и Чемодановки речи не идет. Цыгане сами добровольно приняли решение покинуть свои дома. Куда они поехали, я сказать не могу. Наверняка у них есть родственники или знакомые в разных регионах. Автобусов для них не организовывалось, — заявила она корреспонденту «Новой».

***

Межэтнический конфликт в Чемодановке — не первый в России.

• 2013 год — Пугачев (Саратовская область),
• 2012-й — Демьяново (Кировская область),
• 2011-й — Сагра (Свердловская область),
• 2006-й — Кондопога (Карелия).

Только с начала 2000-х — более двух десятков масштабных конфликтов. География — от Нальчика до Иркутска. Десятки погибших, массовые беспорядки и аресты.

Пензенская область