«Кинотавр» и его программа сверхточно сканирует происходящие в кинематографе процессы. Тридцатый юбилейный продемонстрировал с очевидностью, что тема распада семьи неожиданно стала сквозной в российской конкурсной программе более чем в половине фильмов — история про измены, кризис отношений. Рассказаны они в основном с точки зрения женщины.
Почему наше кино эмигрирует в «семейные обстоятельства»? Боязнь актуальных тем и проблем? Влияние мировых социокультурных веяний? У развода по-русски свои особенности — не столько про предательство, сколько про освобождение.
В обласканном фестивалем ромкоме «Давай разведемся!» Анны Пармас (приз «Зрительских симпатий», «Лучший дебют», «Сценарий») муж Миша (Антон Филипенко) уходит от Маши (Анна Михалкова) к фитнес-тренерше. В «Sheena667» Григория Добрыгина тридцатилетний Вадим (Владимир Свирский), владелец крошечного автосервиса, начинает изменять любимой жене Оле (Юлия Пересильд) с «интернет-девушкой», работницей американского порносайта. И вчера еще крепкий брак распадается на пиксели. А «сеансы связи» становятся полетами во сне и наяву из рутины в неизведанное, в призрачную утопию.
В окутанной романтическим флером «Выше неба» Оксаны Карас — поэзия отрочества в духе раннего соловьевского кино, сплетение разных линий, зыбких отношений: манипуляторши мамы (Виктория Толстоганова) со вступающей во взрослую жизнь дочерью, угасающие отношения родителей, влюбленность стареющего мужчины (Алексей Агранович) в молодость. И первое чувство как способ постижения громадного мира, отрыва от земли хотя бы на параплане.
В «Люби их всех» Марии Агранович девушка с разными именами (Алена Михайлова) внушает мужчинам, что она души в них не чает и готова к матримониальным отношениям. Авторам кажется, что их героиня — Вера, Надежда, Любовь — образ женской сущности. Но на экране — обычная содержанка, успешно монетизирующая близость с мужчинами.
Режиссер фильма «Однажды в Трубчевске» Лариса Садилова рассматривает проблему измены как проблему выбора. Муж регулярно отправляется в рейс на своем большегрузе вместе с… уютной соседкой, которая «и шьет, и вяжет». Их связь на стороне — попытка ухватить за хвост вымечтанное. Но не догонят они мечту… даже на самой быстрой фуре.
В «Троице» любующаяся собой актриса и режиссер Ян Гэ исследует любовный треугольник как драматические обстоятельства, открывающие в каждом из троих — жертву и виновника, преступление и раскаяние. Выход, предложенный автором, в духе ее инфантильного кино: надейся на встречу с Богом, и все будет хорошо. Даже в пародийной вариации на «Грозу» Островского Григория Константинопольского — история не про запретную связь — про возможность свободы.
Секс в стране есть
В конкурсе был действительно прорывной для современного кино фильм, который практически проигнорировало жюри. «Верность» Нигины Сайфуллаевой отметили дипломом с почти обидной формулировкой: «За безграничную веру актеров в режиссера». Мол, молодцы, несмотря на откровенность эротики, отдали себя в руки безбашенной авторши.
«Верность» — наш первый убедительный опыт разговора про чувственность, сферу скрытого. О том, насколько кризис отношений связан с сексом. О разрушении автоматизма устоявшейся связи. Случайно увидев откровение СМС в телефоне мужа-актера, Лена «прозревает»: муж — изменник. Что делать с этой новостью, не очень понимает. И дабы уменьшить травму, решает изменой наказать измену. Тем более что домашний секс давно превратился в проформу.
Начав почти с сериальной завязки, Нигина Сайфуллаева ныряет в перепутанные переулки подсознания, пробиваясь сквозь забетонированные барьеры привычных моральных устоев, запретных в нашей табуированной системе «культурных ценностей» тем. Например, пробуждение своего естества. Героиня отправляется в полное тайн, нелепых встреч путешествие в иррациональное, постепенно перетапливая ревность в травматичное чувство внутренней свободы.
А режиссер превращает вместе со своими потрясающими актерами Евгенией Громовой и Александром Палем эротическую откровенность в тонкую, не лишенную иронии психодраму о самоидентификации. Интимные сцены сняты без пошлости, с тактом и нежностью. На фоне предельно раскрепощенного кино Абделатифа Кешиша акварельный фильм Нигины — целомудренный, эстетически осмысленный киноопыт.
Но на «Кинотавре» зрители, прежде всего мужская часть, глядя на визионерские размышления об основном инстинкте, корчились.
И этот сюжет встречи свободного кино с зажатым маскулинным зрителем — одна из тем, которую поднимает нынешняя программа.
Интимные места
В нестабильном геополитическом пространстве мира трещат по швам все институции, в том числе и некогда стабильная ячейка общества. Развод в большинстве фестивальных картин — реабилитация увечных в браке. Но прежде всего — способ обретения себя, избавления от душевных недугов, панацея от большой и маленькой лжи.
Тема фиктивности и искренности отношений все больше волнует авторов. Однако на проблеме «разводных мостов» есть оттиск и новейших мировых веяний, ощутимых после Вайнштейн-гейта. О феминистском тренде нашего кино, смене гендера, способности реагировать на повестку дня спорили на кинотавровской дискуссии First Talk. Режиссер Алексей Чупов считает феминизацию общим биологическим процессом:
«Возможно, через несколько лет мужчины приедут на «Кинотавр» исключительно в качестве гостей. И женское жюри будет судить женские фильмы».
Героиня «Давай разведемся!» Анны Пармас, как и героиня «Верности» Нигины Сагдуллаевой, — гинеколог. После ухода мужа к длинноногой тренерше впадает в растерянность, граничащую с безумием. И набивая шишки, унижаясь, уходя в отрыв, осознает, что для гармонии с миром необязательно иметь рядом хлипкое «мужское плечо». В фильме отношение к мужчине, я бы сказала, нежно-снисходительное. Ладно, если тебе хорошо с «фитнесом» — будь счастлив! «Просто светят звезды» — слова из песни Шнура, звучащей в неожиданном для романтической комедии финале. Беременная женщина отказывается принимать обратно мужа с повинной и букетом исчерпанных отношений. Думаю, и продюсерам, и ряду зрителей непросто с этим нестандартным финалом примириться.
Призы
Они оказались, мягко говоря, странными. Картины радикальные не привлекли внимания жюри. Достойные, мейнстримные «Бык», «Давай разведемся!» и «Большая поэзия» забрали едва ли не все статуэтки. Награды фестиваля подчас больше, чем обнаружение вкусовых пристрастий конкретного судейства.
Конкурс нынешнего «Кинотавра» оказался жестким гендерным столкновением. И, как мне кажется, с художественной точки зрения красноречивую победу одержали женщины. В кино Сайфуллаевой, в визионерской поэме «Мысленный волк» Гай-Германики про страх, который всегда с тобой, был риск, эстетический поиск, способность принять сложный взгляд на жизнь. Жюри под управлением актера Хабенского предпочло художественно чутким, уникальным работам — традицию и, условно говоря, крепкое мужское кино. Например, «Бык» — драйвовую романтическую сказку Бориса Акопова про бандитов девяностых. Приз за «Лучший дебют» был бы уместной наградой, но «Бык» назвали лучшим фильмом, отметили и оператора Глеба Филатова. «Большая поэзия» Александра Лунгина — хорошее кино о поэтизации войны, не лишенное недостатков, прежде всего чрезмерной литературности. Жюри выдало фильму приз и за лучшую режиссуру, и за лучшую мужскую роль (Александр Кузнецов).
Таким образом, авторскому кино снова указан вектор на жанровость. Как заметила моя коллега Маша Кувшинова, «фильм «Бык» получил приз «Кинотавра» по квоте для мужского кино».
А вот оригинальным по мысли и жанру фильмам Григория Добрыгина «Sheena667», «Керосин» Юсупа Разыкова, «Мальчик русский» Александра Золотухина — квоты не досталось.
«Мы свидетели становления другого мира, с иными гендерными ориентирами», — говорили на дискуссии. Но если отвлечься от фестивального экрана, который еще неуверенно принимает сигналы сурового феминизма, то сама фестивальная жизнь устанавливает каноны, далекие от феминистских ветров.
Каждая церемония и почти каждая премьера начинаются задолго до объявленного часа. «Бьюти-студия» на 11-м этаже гостиницы «Жемчужина» наполняется запахом парфюма, щебетом «гламурного закулисья». Здесь «обычные женщины» — актрисы, режиссеры, продюсеры — превращаются в глянцевых див. Вместо волшебной палочки — руки визажистов, стилистов и кутюрье + тысяча средств с ласкающими ухо названиями. Это тоже своего рода превращение. Селебрити, плывущие над толпой по красной дорожке, сияют золотистым загаром от Lancaster, платьями Garimon Roferos и Dolce&Gabbana, сверкают бриллиантами от Mercury. Противоречат ли глубокие декольте и шокирующие разрезы, фривольные формы и пена кружев идее женской самодостаточности? Возможно. Но как говорила вдовствующая графиня Грэнтем в «Аббатстве Даунтон»: «Я женщина. И значит, могу противоречить себе сколько угодно».
