— Почему вы начали заниматься самообороной?

— Я пришла в клуб после того, как стала свидетелем разборки мигрантов. Разборка была страшной — крик, очень жесткая драка до крови. Я испугалась страшно, подумала, что они не захотят оставлять свидетеля, а я далеко не убегу с коляской. Я выросла в абсолютно благополучной среде и была уверена, что, если я не хожу по темным переулкам в мини-юбке, то со мной не может ничего случиться. Это сейчас я всегда в незнакомом месте оцениваю обстановку — какие люди вокруг, что происходит… А тогда навыков «считывать» внешний мир у меня не было совершенно.

Сейчас на тренингах я всегда об этом говорю: прежде всего, оценивайте, что происходит вокруг. Это вроде совета от профессиональных спасателей: «Зашли в торговый центр, посмотрите, где выход».

— Какую нишу ваша книга «Хорошие девочки не дерутся» — ведь пособий по самообороне написано множество — занимает?

— Один вопрос не давал мне покоя: почему, когда я вижу или предполагаю, что моему ребенку грозит опасность, я мгновенно бросаюсь его защищать? Этот инстинкт срабатывает моментально. Но почему, если такая же опасность висит надо мной, этого не происходит? Об этот вопрос разбивались все навыки, которыми я спустя полгода занятий уже владела. Выяснилось, что простое умение технически владеть приемами самообороны не работает без ключевой вещи. В социуме нас с детства учат вести себя прилично, не кричать, не привлекать к себе внимания, не быть агрессивными. Такая модель становится привычной. Если мы замираем, то, с точки зрения родителей, ведем себя хорошо. Самосохранение в этой форме формирует рефлекс: ты замер, не высовывался — и спасся.

— Ступор может быть критичным?

— Даже пара секунд может быть критичной, потому что ситуация развивается, и не в вашу пользу. Но если человек в эти мгновения принял решение защищаться, то он и после замешательства сможет мобилизоваться. А если он в принципе никогда не допускал мысли о столкновении с насилием, если так называемое воспитание не позволяет сделать кому-то больно, кого-то обидеть, то он заведомо обречен. Победить можно, если у вас есть внутреннее разрешение. Я книгу об этом написала, о внутреннем разрешении себя защищать.

— Вы делаете упор на так называемое «внутреннее разрешение». А разве недостаточно отработать несколько эффективных приемов, чтобы быть во всеоружии?

— К слову, об эффективных приемах, которыми полон интернет. Типа: «Изучите пять болевых точек, и вы в безопасности». Когда я начинала учиться, я посмотрела дома в ютьюбе один прием и потом на занятии решила отработать его с нашим тренером. Я была уверена, что смогу освободиться. Но он провел его чуть по-другому, и то, что показывали в ролике, — не сработало. Вся архитектура схватки разрушилась. Очень хорошо помню это ощущение паники. Понадобилось несколько секунд, чтобы задействовать другой сценарий.

Реальная картина нападения, как правило, совсем не похожа на кадр из боевика. Самое же уязвимое место обычного человека — это то, что он не готов к нападению. А нападающий готов.

— Если мы берем не техническую сторону, мы можем вообще до этого в жизни никогда не драться. Что самое главное надо включить?

— Надо допустить, что, если, защищаясь, вы делаете человеку больно, вы правы. Можете кусаться, царапаться изо всех возможных сил. Внутреннее ощущение правоты того, что вы делаете, — вот главное. И это дает тот размах действий, который вас спасет. Можно действительно чего-то не уметь — и отбиться. А сомнение стопорит тело на физическом уровне, буквально блокирует мышцы.

— Есть ли не физические способы противостоять нападающему?

— Их много. Вы просто можете спросить: «Как пройти в библиотеку?» или попросить: «Подержи сумку». Человек зависнет, а вы и убежите. Но самое полезное — постараться заметить, особенно если человек подходит спереди, что он сокращает дистанцию. Не позволяйте это сделать — резко отскочите или дернитесь в сторону. А если получаете толчок сзади (я не имею в виду ситуацию в толпе, в метро), разворачиваетесь сразу с ударом, а не просто с любопытством. Даже если вы просто начнете бестолково размахивать руками, вы собьете сценарий нападавшего.

— Дарья Агений — девушка, которая избежала изнасилования, защищаясь перочинным ножом, все ваши рекомендации нарушила. Долго шла с незнакомцем, терпела его приставания — короче, вела себя как «очень хорошая девочка», не смевшая обнаружить свои подозрения. В итоге — обвинение по уголовной статье. Кроме прочего, она не смогла предъявить полиции следов борьбы. Как вы думаете, российское законодательство даст ей шанс отстоять свой статус жертвы?

— По нашим законам, оборонительные действия должны быть очень четко обоснованы. В законодательстве ясно прописано: от угрозы жизни можно защищаться всеми доступными способами. Угроза изнасилования — это в трактовках УК не есть угроза жизни.

Если бы Дарья сразу пошла в полицию и написала заявление, то все было бы значительно проще. Но я представляю себе, что она была страшно испугана и должна была в незнакомом городе пойти в полицию, не имея на теле никаких видимых следов, объяснить, что ее пытались изнасиловать… Скорее всего, на нее начали бы давить, упрекать саму.

В чистом виде с юридической точки зрения всегда правильно идти в полицию и заявлять, потому что это может еще кого-то спасти. Я это рекомендую, но это сложно.

Некоторое время назад в Москве действовал серийный грабитель. Грабил иногда два раза за вечер в течение двух месяцев, но люди не подавали заявления, и он спокойно продолжал грабить. Только когда он убил женщину в лифте, его задержали. Если бы первые жертвы ограблений пошли в полицию, жертв однозначно было бы меньше.

— Надо ли всегда сопротивляться физически, или можно пытаться по-другому воздействовать?

— Однозначно — нельзя угрожать. У меня есть предположение, что та женщина, которую грабитель убил в лифте, ему угрожала. Потому что других жертв он грабил, но не убивал, хотя нападал с ножом.

Удивительно, но все жертвы этого грабителя видели, что он их преследовал, шел сзади, но они почему-то не попытались уйти от этого преследования, а шли по заданному пути в свой подъезд и садились с ним в лифт. Видеокамера зафиксировала, что погибшая женщина тоже долго не хотела заходить в подъезд и колебалась, но потом все же зашла. Если вы чувствуете что-то не то, зайдите обратно в магазин, позвоните, чтобы вас встретили.

Иногда можно попытаться «заболтать». Одна из девушек, когда в ночном поезде в купе к ней стали приставать двое попутчиков с совершенно однозначными намерениями, стала им рассказывать о себе. Что едет к маме, и у нее есть молодой человек, что она мечтает о путешествии к морю. Через несколько минут один из них сказал: «Черт, у меня сестра ее возраста» — и они отстали.

— Вы предлагаете опираться на интуицию?

— Интуиции надо доверять. Кажется ситуация некомфортной — не садитесь в лифт, выходите из вагона электрички или пропускайте поезд. Лучше перестраховаться. Повернитесь, если услышите шаги сзади, уйдите в освещенное место. Даже тот факт, что вы обернетесь, может заставить насильника изменить план, потому что его план внезапного нападения уже не сработал.

— А перцовые баллончики работают?

— Работают. Но мало купить баллончик и держать в руке. Надо купить два и потренироваться. Тренировка очень важна. Отработать момент доставания баллончика, довести до автоматизма, всегда держать в одном месте. На дне сумочки — это не защита. Есть учебные баллончики без раздражающего вещества. И еще: баллончик может не сработать, потому что человек успеет увернуться, и это тоже надо держать в голове. Защищаете себя вы, а не баллончик.

— Есть ли у вас такие ученики, которые не преодолевают синдром жертвы?

— Есть. И поэтому я всем рекомендую проходить и психологический тренинг. Отчасти на его базе я написала книгу. Те, кто прошел этот модуль, говорят, что их мироощущение изменилось в корне, не только в контексте самообороны. До этого многие жили в категориях «быть удобной для всех», избегать конфликтов, быть хорошей женой. «Хорошая девочка» сидит внутри многих из нас. А после вдруг пришло ощущение, что можно поставить себя в центр своей жизни и сказать, что не устраивает, ответить отказом и, главное, понять, что это нормально. У меня была ученица за пятьдесят. И она после тренинга изменилась в корне, то есть вся ее конструкция отношения с людьми изменилась.

— Как вы считаете, нужно ли учить детей этим навыкам на уроках основ безопасности жизни?

— Хорошую программу составить не сложно, учителей подготовить тоже. Но у нас в обществе, особенно в школе, насаждается «хорошая девочковость»: девочки не должны драться, отвечать на агрессию. Отовсюду слышна мантра: «Ты же девочка!», «Почему у тебя тетрадь грязная?», «Почему ты носишься на перемене?». И если это не искоренить, то никакие уроки ОБЖ не помогут.

— А чему родитель может научить своего ребенка, чтобы тот умел защитить себя?

— Отстаиванию своих границ, умению закричать. Главное, на мой взгляд, это закрепить умение отстаивать свои границы. Например, что трогать тебя без твоего разрешения нельзя. Даже в детстве родители из благих побуждений говорят своим детям: «Пойди обними тетю!» А ребенок, может, эту дальнюю родственницу в первый раз в жизни видит и совсем не хочет объятий. Он имеет полное право на свою телесную неприкосновенность.

Недавно в Москве похитили ребенка. На Тверской, средь бела дня. Видеокамеры зафиксировали, что к девочке подходит мужчина и что-то долго, минут двадцать, ей говорит. И видно, что она пытается возражать. Но позже покорно отдает портфель и уходит. Уходит сама! То есть она в минуту опасности не выключила «хорошую девочку» и послушалась взрослого. Ее не нашли. А она элементарно могла и убежать, и закричать. Детей надо учить не вступать в контакт с незнакомыми взрослыми. Ребенок должен сразу сказать: «Я вас не знаю», — и тут же уйти. Потому что как только начинается контакт, ребенку с каждой секундой трудней его прервать. Собственно, мы этому учим и взрослых. Вы видите, что человек к вам подходит слишком близко, увеличивайте дистанцию, делайте шаг назад.

— Интерес к самообороне растет?

— Нет. С одной стороны, у людей есть ощущение, которое социологи называют «вера в справедливый мир», по которому выходит, что, если все делать правильно, ничего не произойдет. С другой стороны, тема самообороны очень дискредитирована коммерческими курсами типа «Пять приемов за два часа».

— Даша Агений, отбиваясь ножиком, поступила правильно?

— Конечно. Ее ошибка в том, что она скрылась. Но эта ошибка от стресса. Ей надо было уйти раньше, убежать. Не сообразила. По ней же видно, что она «девочка-девочка».