«Обнаружение могил — это суд над диктатурой»

В Москве 29 мая прошел благотворительный вечер в поддержку исследователя сталинских репрессий Юрия Дмитриева. Его обвиняют в изготовлении порнографии и насильственных действиях сексуального характера против приемной дочери. Год назад Петрозаводский городской суд уже оправдывал Дмитриева по «порнографическому делу», но впоследствии приговор был отменен, а самого историка арестовали по новому, более тяжелому обвинению. Сейчас два дела объединены. Наталия Савоськина и фотограф Сергей Петров — о том, что говорили и пели в защиту историка в Сахаровском центре.

Перед Сахарницей стоят двое совсем юных парней с плакатом «Смерть педофильскому лобби». Спрашиваю их, в чем обвиняют Дмитриева.

— Такие детские фотографии — это преступление.

— А чьи фотографии?

— Ну внучки этой! (Девочка, на домашних снимках которой построена часть обвинения, — приемная дочь историка. — Н.С.)

Из-за провокаторов организаторам вечера пришлось составить «стоп-лист» на вход. В нем — корреспонденты центральных государственных СМИ, а у гостей, которые кажутся подозрительными, спрашивали, знают ли они кого-нибудь из «Мемориала».

Внутри — полный зал. Все стулья заняты, люди толпятся вдоль стен, в предбаннике, сидят на трубах отопления, на полу, глядят и слушают с улицы через решетку в стене. У одного мужчины красными буквами на черной майке написано: «Люди, не убивайте друг друга». Это слова с памятного камня, установленного Дмитриевым в Сандармохе, — месте расстрела не менее 7,5 тысячи человек, которое в 1997 года нашла его экспедиция.

Читайте также

Родственники у расстрельных ям. Дело Дмитриева — наглядно. Фото

Первым к микрофону вышел правозащитник Павел Литвинов, участник «демонстрации семерых» на Красной площади. Гуру говорил все то же, что говорил каждый раз, когда мне приходилось слышать его живьем и на видео, но ни разу вехи истории диссидентов не звучали несовременно и архивно.

Внук Юрия Дмитриева Даниил, заметно подросший с начала процесса в 2016 году, показывал мультфильм, сделанный учениками Московской международной киношколы по его рисункам. Обыск и арест деда, мучительная судебная история показаны «глазами ребенка». На показе выключили свет, и сразу на сцену вышла атмосфера: лысые кирпичные стены и потолочные балки единственного дома в Москве, где такое мероприятие возможно, ощутимо единогласное молчание зала, силуэты нависающих с улицы на решетку зрителей, духота первой московской жары, босые ноги из-под длинных юбок сидящих на полу девушек.

Писательница Людмила Улицкая прочла еще не опубликованное стихотворение — посвящение репрессированному деду.

«Я не станцую и не спою, хотя это моя профессия, — сказала другая известная защитница Юрия Дмитриева, актриса Лия Ахеджакова. — Дело Дмитриева лежит на душе и болит. Раньше были «поджигатели» Кремля, шпионы. А теперь — насколько преуспели силовики! — Оюб Титиев — наркоман, Юрий Алексеевич — сами понимаете кто. Но мы что-то можем. Театр и общество сплотились в деле Серебренникова. И в этом страшном деле мы тоже должны найти силы противостоять, чтоб наши слова были слышны».

Меж девочек, «которые здесь сидят в лучшем смысле слова», пробралась к микрофону актриса Оксана Мысина. Сказала, что должна была срочно ехать к режиссеру Каме Гинкасу, но не смогла уйти, осталась: «Время ходит кругами и пробует нас на зуб», — повторила она строку из песни только ушедшего со сцены Андрея Макаревича.

Также пели Юлий Ким (о Соловках), Иван Жук и Анна Хвостенко («Не судите, люди добрые!»).

Анатолий Разумов, друг Юрия Дмитриева и руководитель центра «Возвращенные имена» при Российской национальной библиотеке, рассказал, как незадолго до обнаружения Сандармоха Дмитриев потерял обоих родителей, что была у него тогда собака Ведьма, как они сидели впервые у него в гостях, как Дмитриев собрал «Поминальные списки Карелии» с 14 тысячами имен. И на том же дыхании Разумов стал зачитывать эти имена и возрасты. Финская семья, польская семья с восемью детьми, русская семья, украинская, 36 лет, 44 года, колхозник, счетовод, хутор Евграфский, ссыльнопоселенцы — невозможно вместить на слух.

Историк Николай Эппле терпеливо объяснял, что поиск и обнаружение могил — это акт правосудия над периодом диктатуры. Что живая память о мертвых — работа на смену режима (к лучшему). Что как травма нарушает целостность тела, так травма памяти нарушает целостность прошлого, и это золотая жила для манипуляций. Что вскрытие нарыва необходимо для исцеления, и культура памяти делает нацию народом, а препятствуют этому те правители, которые хотят оставаться в прошлом.

В конце встречи Катя Клодт, родная дочь Юрия Дмитриева, читала письма папы. Он всех благодарит. Пишет, что хотел бы просвещать свободных, но пока приходится — заключенных. Что он, так получается, посредник для 30-летних арестантов, которые вообще не знают о репрессиях.

«Какие бы ни были адвокатские ощущения во время следствия по такому делу, закон предписывает нам их скрывать. Но тут другая ситуация, — поделился адвокат Дмитриева Виктор Ануфриев. — Да, у Юрия Алексеевича свой характер, непонятные для кого-то привычки. Но эти годы общения с ним убедили меня, что человек абсолютно, как говорится, ни сном ни духом не ведал о том, в чем его обвиняют».

• Следующие заседания по делу Дмитриева пройдут в Петрозаводском городском суде 17 и 19 июня.