29 мая после длительной паузы в штатном режиме заработала южная нитка нефтепровода «Дружба». 10 июня планируется восстановить поставки по северной нитке, а к 1 июля должны быть очищены все три нитки. Казалось бы, последствия крупнейшей за несколько десятилетий аварии в российской нефтетранспортной системе практически исчерпаны. Однако основной вопрос — кто будет платить компенсации потерпевшим сторонам — по-прежнему не урегулирован и вызывает бурные дискуссии среди заинтересованных сторон.

В среду глава Минфина Антон Силуанов заявил, что государство не должно отвечать за «косяки» компании, которая «не выполнила свои контрактные обязательства по поставке качественной нефти», поэтому «Транснефть» не получит послаблений по дивидендным выплатам в бюджет.

В «Транснефти» резко ответили на рассуждения министра: «Когда был взорван автомобиль первого замминистра финансов Андрея Вавилова рядом со зданием министерства, никто не назвал это «косяком» в работе Минфина. Полагаю, что в данном случае Силуанов был ориентирован на информацию, распространяемую недоброжелателями компании «Транснефть», — сказал представитель компании Игорь Демин. При этом Демин подчеркнул, что «Транснефть» не собирается обращаться в правительство с вопросом о снижении дивидендных выплат.

Эксперты рассказали «Новой», что скрывается за противоречивыми заявлениями правительства и как «Транснефть» собирается расплачиваться за загрязнение российской нефти хлорорганическими соединениями.

«Компенсировать ущерб будет Транснефть» 

— Компенсации пойдут абсолютно однозначно со стороны «Транснефти», потому что она виновата в отсутствии контроля за качеством нефтяной смеси. Ее вина прямая и никакому обжалованию не подлежит. То, что из-за этого снизится размер ее чистой прибыли, тоже понятно. Дивиденды исчисляются из чистой прибыли. Раз меньше будет чистой прибыли, значит, будет меньше дивидендов.

Размер дивидендов будет определять представитель правительства, который будет присутствовать на общем собрании акционеров. Поскольку 75% «Транснефти» принадлежит правительству, то голос представителя будет решающим. И здесь не Токареву решать и не Козаку, тут никакого спора нет.

Компания с такими микроскопическими объемами нефти не могла заразить 3 млн тонн нефти, причем не в одной цистерне и не в одном хранилище, а в трубах, которые протянулись на 9 тысяч километров. Надо было бы впрыскивать туда плохую нефть на протяжении двух месяцев или даже больше. Все компании, которые на самом деле могли поставить такую нефть, — крупные, как «Роснефть». Мы видим, что «Роснефть» провела проверку и объявила, что у них все в порядке. Но поскольку проверку провела сама «Роснефть», а не независимые эксперты, то верить в это нельзя.

Я думаю, что испорченное оборудование на перерабатывающем заводе в Беларуси действительно может оцениваться в несколько десятков миллионов долларов. Но кроме этого, придется платить неустойку, тратить огромные средства на то, чтобы утилизировать зараженную растворителем нефть. Убытки очень значительные. Не исключено, что покупатели российской нефти потребуют компенсации за срыв сроков поставок, за недоброкачественную нефть. Общий объем ущерба подсчитать невозможно.

«Силуанов просто подтверждает то, что уже сказал Путин» 

— Сигналы в этой истории противоречивые. Вице-премьер Козак говорил, что можно скорректировать дивидендную политику «Транснефти» в условиях давления, из-за скандала. Он допускал, что могут быть послабления от правительства. Минфин, и это в его традициях, выступает за казну, чтобы планку по дивидендам для всех госкомпаний держать.

Звучало, что упущения «Транснефти» привели к загрязнению «Дружбы», то есть контроль за прием качественной нефти был на недостаточном уровне. Об этом, кстати, говорил и президент России на встрече, когда Токарев ему докладывал о ситуации. По сути, здесь Силуанов подтверждает то, что было уже сказано, просто в увязке идет дивидендная политика. По большому счету, здесь не стоит искать каких-то серьезных конфликтов.

У нас нет жестких нормативов по дивидендной планке, есть только настоятельные рекомендации (Минфин требует от госкомпаний платить 50% от чистой прибыли. —Ред.). Естественно, без оглядок на рекомендации властей такие решения приниматься не могут, потребуется согласование. Я не склонен полагать, что там может разгореться конфликт. Тем более что заплатить несколько сотен миллионов долларов такой госкорпорации вполне посильно.

С мелких игроков, которых обвиняют в закачке грязной нефти, взять, по большому счету, нечего. Там не тот порядок капитализации компаний, которые, наверное, будут банкротить, реализовывать имущество, отправлять потом вырученные средства на баланс «Транснефти». Но первоначально все будет покрывать «Транснефть». Суды будут длиться годами, а контрагенты требуют компенсации, грубо говоря, сегодня.

Ситуация выправляется постепенно. Будут считать ущерб: первоначально озвучивалась сумма в 100 млн долларов. Совокупно, с учетом возвращения нефти, оплаты этих объемов по тарифу, компенсации заводам — сумма может быть кратно выше, чем заявленная. Сроки по восстановлению прокачки нефти сдвигаются. Но полный вывод системы на устойчивый режим работы к 1 июля — это реалистичный срок, можно управиться.