Куй Железный трон, не отходя от кассы

Ясно, что попытка установить фанатскую демократию провалится, как не вышло в финале демократизировать Вестерос. Никто ничего не переснимет, никому не станет стыдно. Если пипл хавает, вторичный продукт можно выдавать, не обращая внимания на мат из фан-зоны. Как говорил герой «Последнего магната» Фицджеральда: «Система работы позорная, грубая, прискорбно коммерческая». Железный трон расплавили, но «с поминок холодное пошло на брачный стол», и железо куется, не отходя от кассы. Компания НВО уже заявила пять вбоквелов или приквелов, из них три — в активной разработке.

В этой части «Игра престолов» идет по стопам второго из двух величайших культурно-коммерческих феноменов эпохи — «Гарри Поттера». По книгам снимают фильмы, на волне успеха сочиняются новые книги, ставятся новые фильмы.

Влияние «Игры престолов» на культуру огромно. Десятки узнаваемых цитат («Ничего ты не знаешь, Джон Сноу!»). Сотни, если не тысячи мемов. В Сети уже можно учить валирийский язык. Детей называют Арьями и Дейенерис. Отсылками к «Игре престолов» не брезгует в твитах президент Трамп. Заданная планка обнаженки и кровищи так расширила зрительские горизонты, что заставляет другие сериалы пускаться во все тяжкие. Теперь снимать телефэнтези по старинке, дешево, пуритански, с завалящими спецэффектами не стоит.

Формат телесериала хорош тем, что в него, как говорят, «эмоционально инвестируешь» — и то, что работало даже с «Санта-Барбарой», с «Игрой престолов» должно работать железно. Если герои, вот как дети Эддарда Старка, росли на твоих глазах девять лет и много-много часов экранного времени, ты их любишь как родных — и прощаешь им все. По идее. Тем не менее финал «Игры престолов» разделил фанатов на два лагеря, причем тех, кому творение шоураннеров Дэвида Бениоффа и Дэна Уайсса понравилось, ощутимо меньше.

«Но вот они — фанера и клей»

Сколько было теорий «чем кончится» до финала, столько теорий «что пошло не так» возникло после. Теории, кстати, часть разгадки: когда все ждут чего-то такого, а чего — сами не знают. Когда одни болеют за Матерь Драконов, другие восхищены карликом Тирионом, а третьи ждут прихода местного божества Азор Ахая — изумить всех не выйдет.

Другое слабое место, тоже структурное, — размывание контекста. Дело не только в том, что до шестого сезона Бениофф и Уайсс вдохновлялись книгами Мартина, а потом наращивали плоть на общий сюжет сами. Мартин создал подробный и непредсказуемый мир, в котором кто угодно мог умереть когда угодно. Интересен герой или нет, раскрыт у него потенциал или нет — не важно. При этом происходила своего рода ротация: постоянно появлялись новые персонажи. К финалу схема работать перестала: убивать героев надо, а новых — уже не введешь.

Песня отсылает к «И корабль плывет», но у Феллини это, извините, фича, а у Бениоффа и Уайсса — баг.

Оборванность сюжетных линий, скверный сценарий, логические провалы на пользу тоже не пошли. Плохо дело и с месседжами. Если б их не было, «Игру престолов», как ни парадоксально, можно было бы простить: выход взрослой сказки за пределы добра и зла — как ни крути, новаторство. Но месседжи есть — банальные до икоты.

В последней серии Тирион говорит: «Всех нас объединяет хорошая история». Хорошо, но о чем она? О том, что абсолютная власть развращает абсолютно? Сюрприз! О трудных путях демократии в феодальном Вестеросе? Об этом есть истории пострашнее. «Трудно быть богом» Стругацких, например, со словами о людях, которые «были еще не людьми в современном смысле слова, а заготовками, болванками, из которых только кровавые века истории выточат когда-нибудь настоящего гордого и свободного человека». О том, что нельзя строить рай на детских костях, выжигая города? Наверняка для кого-то это откровение даже после Холокоста и Хиросимы. Но есть же Достоевский со «слезинкой замученного ребенка», а для тех, кто читает одну фантастику, — рассказ Урсулы Ле Гуин «Те, кто покидает Омелас».

Разница в том, что у перечисленных авторов месседж — не аксиома, а следствие из системы координат, в данном случае высшей — этической. Взять Толкина: во «Властелине Колец» добро можно сделать только из зла, посредством жалости. Сериал «Игра престолов» (о книгах Мартина судить пока рано), несмотря на вроде правильный конец (осторожно, спойлер!) — зло пусть вероломно, но закалывают, искушение в виде Железного трона расплавлено, на смену зиме пришла невнятная, но весна, — до этической системы координат недотягивает.

В поисках утраченного императива

Вместо системы координат нам всучивают бога из машины. Оказывается, чтобы все стало хорошо, надо убить главных плохих людей. Нельзя уничтожить город ради будущей утопии, но можно и нужно убить условного гитлера и сталина. Тогда авторы миллионов доносов, вся энкавэдэшная конница и вся гестаповская рать куда-то исчезнут. Отплывут в полном составе на остров Наат, как Серый Червь и его армия воинов-евнухов. Испарятся без объяснений, как дотракийцы. Даже убийцу своей королевы не казнят.

При этом «Игра престолов» всю дорогу вообще-то доказывала, что гитлеры и сталины неистребимы. Что растут они из недогитлеров, которых вокруг полно, и все они бегают по Вестеросу, то сливаясь в экстазе, то предавая друг дружку. Сложнейшая партия — и простой эндшпиль: выщелкните с доски ферзя — наступит благорастворение. В реале казнь того же Саддама Хусейна привела к хаосу и кошмару ИГИЛ, запрещенному в России. В реале оттепель после XX съезда длится недолго, после чего возвращается ослабшая, но зима. В реале контекст не размывается — никогда.

Как подметил фантаст Андрей Лазарчук, «Игра престолов» все больше замещает «Властелина Колец».

Оба мира нереалистичны, но один предлагает полюбить, второй же требует погубить. Однако и эта история уже рассказана. Румата знает, что правда — на стороне Толкина («Сердце мое полно жалости»), но, срываясь, поступает, как Дейенерис. Настоящий, парадоксальный выбор, как и у Фродо, который Голлума пощадил, а себя от Кольца не уберег.

В финале «Игры престолов» выбор — упрощенный, типовой, неживой. Фэнтези, что с него взять. Но вот то, что для многих этот финал — не финал, внушает надежду. Все ждали другого. Успех телесериала дал понять, что новой эпохе нужны сказки жизненнее «Властелина Колец». Провал последнего сезона «Игры престолов» доказывает: к полному отрыву от этической сложности человечество не готово. И это, согласитесь, очень хорошая история.

Николай Караев — специально для «Новой»