Понимаете, очень важная вещь — не терять связь с реальностью. Вот вам, человеку с радикально либеральным складом ума, кажется, что такого не может быть, что Путин — он на 70+ процентов. Вам кажется, что это подтасовка, подделка. А это правда.

Если бы Россия массово была против Путина, а по итогам выборов он бы уверенно лидировал, ну определенно в России случился бы не то что Майдан, но как минимум Манежная в Москве, Дворцовая в Питере, площадь имени Ленина в Новосибирске…

Но ничего же не было. И не потому, что оппозиционные люди боятся. А потому, что они в массе своей (если в этом случае можно вообще говорить о «массе») смотрят на ситуацию здраво. Путин выиграл нечестно, но он выиграл честно. У него действительно есть вот этот процент. Он может быть (даже скорее всего) завышен. Но не существенно.

Поэтому люди молчат.

Люди в РФ в 2011-м не смолчали, когда почувствовали, что реальный процент «Единой России» на выборах принципиально меньше того, который ей написали.

Люди в Украине в 2004 году не смолчали, когда по собственным ощущениям поняли, что у Ющенко украли победу.

Другое дело, что в случае с РФ протест ушел в песок, а в случае с Украиной окончился внеплановым третьим туром, потому что разные все ж таки страны.

Но именно истребованный Майданом третий тур показал, что ощущения оказались верными. И точно так же было в Украине в 2019 году. Команда остальных кандидатов в президенты могла сколько угодно кричать, что опросы врут! Что, по нашим данным, Юлия Владимировна первая или что Петр Алексеевич отстает от Зеленского только на 20 процентов, а никак не на 50. Но эти опросы вызывали негодование только у конкурентов Зеленского. Люди — в массе своей — ощущали, что они верные. И поэтому никаких майданов никто не прогнозировал. А результаты состоявшихся выборов, которые до запятой совпали с опросами, самого неверующего убедили в том, что опросы вовсе не «всегда врут». То есть когда ваши ощущения примерно совпадают с данными опросов, можно надеяться, что последние не врут.

Легкомысленные телевизионные голосования по сути своей ничем не отличаются от принципиальных выборных. Там все как на ладони. Был такой ТВ-поединок — «К барьеру», где не нужно было ничего подтасовывать. Программу смотрела такая публика, для которой условный Александр Проханов всегда выигрывал у условного Леонида Гозмана. Поэтому ни сам Леонид, ни разделяющая его взгляды либеральная общественность, не сильно бросали камни в организаторов шоу на предмет того, что вот, подтасовываете голоса в пользу идеологически близких. Подыгрываете — да. Подтасовываете — нет.

И только когда случался форс-мажор, когда, к примеру, в это шоу впустили безумно популярного на тот момент Сергея Удальцова, и он весь эфир лидировал по сумме зрительских звонков, но его победы никак нельзя было допустить, — вот тогда начали крутить цифры. И все зримо увидели, что их крутят. Но протестов не было, ибо эти цифры не имели никакого значения. Так, забавный штришок: власть так боится Удальцова, что аж сбивает телевизионную голосовалку.

Зрительское голосование на эстрадном шоу «Голос» строилось на тех же принципах — в том смысле, что любой здравый человек видел: результаты голосований примерно соответствуют тому, как ты себе их представляешь. У меня есть знакомая участница взрослого «Голоса». Она говорит, что необъективным ей мог казаться выбор жюри, но с выбором зрителей нельзя было не согласиться. Он был предсказуем. Понятен. И так продолжалось годами! И на взрослом «Голосе», и на детском. Пока богатые родственники одного из конкурсантов не решили подарить своему ребенку победу.

Но все же Удальцов — взрослый дядька, и одноразовый выпуск телевизионной программы никакой погоды не делал, — здесь же возник невероятный скандал. И всенародное возмущение. Потому что были обмануты дети. Не говоря о собственно зрителях. И провели расследование. И оно показало: да, победа нечестная. И результат отменили.

О чем это говорит? О том, что даже чрезмерно терпеливый русский народ способен адекватно оценить и даже отстоять свои массовые ощущения. Вот пока, по некоторым ощущениям, в Екатеринбурге скорее не хотят городить очередной храм. Проведут опросы. Допустим, окажется, что городить хотят. И дальше все опять решат ощущения. И не ощущения радикальных либералов, которые, конечно, сразу скажут, что надули. А именно массовые. Если массы — по сумме настроений, выраженных в соцсетях и в общении с дружеско-родственным окружением, — тоже решат, что их с этим опросом надули, они продолжат сопротивление. Слово «массы» в данном случае не означает, что на улицы выйдут сотни тысяч. Могут выйти десятки. Но если они будут представлять массовые настроения, то победят.

Все сложнее становится в современном мире, будь он хоть трижды тоталитарным, фальсифицировать народные решения. Просто потому, что у людей появилось больше инструментов для того, чтобы узнать про самих себя, что они на самом деле думают и чувствуют.