Смотрю телевизор с прицелом: в номер, посвященный войне, пишу колонку о милитаризации сознания. Только вникла в кадры масштабных учений с боевой стрельбой в Заполярье, как меня призвали гордиться фронтовым истребителем МиГ‑29М. Только задумалась над тем, кого истреблять будем, как грянул взволнованный рассказ о зенитно-ракетном комплексе С‑400. Он уничтожает все цели, даже те, которых нет. То есть целей еще нет, а комплекс уже есть. Что делать обывателю с таким счастьем?

Пытаюсь вспомнить, когда это все началось. Вспомнить легко — ​с мюнхенской речи Путина 10 февраля 2007 года. Именно тогда зародилась мода на милитаристскую риторику. Бдительный Рогозин первый примкнул к мейнстриму: «Наша политика должна быть политикой стального кулака в лайковой перчатке». Успешнее всего в отечестве росли имперские амбиции. Лукавые соцопросы настаивали на кардинальном: власти удалось вернуть России статус великой державы. Означенный статус поддерживался в основном за счет трансляции разнообразных страхов. Как-то Юрий Шевчук пересекся на питерском экономическом форуме с Максимом Шевченко. Тот, наливаясь кровью, боролся одновременно с Западом, НАТО, либералами, геями и прочей нечистью. Шевчук мрачнел все больше и в конце концов не выдержал: «Как ни включу телевизор, вы заводите людей на войну. Что вы делаете?» Случился этот эпизод 11 лет назад. Тогда еще ничто не предвещало открытия украинского фронта, но Шевчук снайперски определил главное направление телевизионной мысли.

Армия тех, кто заводил людей на войну, неуклонно росла и доросла до Майдана. Тут телевидение из источника информации превратилось в зажженный фонарь на Петропавловской крепости, призывающий к овладению Зимним. Язык более не описывал реальность, а профанировал ее. Следующая стадия переформатирования воинственной риторики в милитаристский угар тоже не заставила себя ждать. Карточным домиком распался многолетний канон относительно Крыма, забытого, как чеховский Фирс, в державных вишневых садах. Распался и высвободил энергию такой силы, которая сродни распаду атомного ядра.

Победы продолжали сыпаться на наши головы одна за другой. Мы еще не успели осознать невиданые успехи «ДНР» и «ЛНР», как выяснилось, что главная скрепа куется уже в другом месте. Начиналась сирийская кампания. Отныне следовало гордиться военно-промышленным комплексом. Телевизор истошно орал об успехах российских истребителей. Подробные кадры бомбежек стали лучшим украшением выпусков новостей. Представители Министерства обороны, обстоятельно докладывающие об уничтожении штабов вместе с игиловцами*, вытеснили звезд экрана. Мужественный Киселев водрузил себя в кадре на фоне чего-то очень крылатого, а над ним во весь экран реяла надпись: «Испепелитель». Пепел Клааса стучит в его сердце, жаждущее пепла.

Они все жаждут пепла. Предчувствие войны витает в раскаленном воздухе. Соловьев шутит: не хотите разговаривать с Лавровым, будете разговаривать с Шойгу. «Воскресным вечером» можно все: грозиться бомбить Киев, требовать объявления массовой мобилизации добровольцев, призывать идти на Харьков. Главное, не самим отправляться по указанным адресам, а отправлять туда других. Держава находится в идеальной милитаристской форме, что особенно ощущается в чудесные майские дни. Москва изнемогает от репетиций военного парада. Народ запасается пилотками. Жаль, что в нынешнем году центр не украшен изображениями втиснутой в гимнастерку Анны Семенович, снабженной ружьем, но сохранившей в бою с врагом соблазнительность линий и поз. Хорошо смотрелась на передовой и Эвелина Блёданс, и десант из «Дома‑2», включая Ксению Бородину и Викторию Боню. Весь этот далеко не бессмертный полк, оснащенный силиконом, ботоксом, макияжем, отлично работал на дело патриотического воспитания трудящихся.

Чем больше пишу о ТВ, тем яснее ощущаю себя самозванкой — ​тут надобен не обозреватель, а психиатр. Вот и выздоровевший Норкин, который на днях вернулся в эфир программы «Место встречи», косвенно со мной солидарен. Он рассказал о своем разговоре с психиатром. 80 процентов норкинских экспертов, открыл глаза ведущему профессиональный врач, нуждаются в срочной помощи, им уже даже галоперидол не поможет. Год назад в Питере наблюдалось редкое явление — ​танк наехал на человека. Лучшей метафоры времени не придумаешь — ​танк наехал на всех нас. Технология превращения мирных зрителей в сообщество мстительных милитаристов достигла немыслимых успехов.

…Пока пишу, слушаю Шейнина. С трудом пытаюсь вычленить суть данного выпуска шоу управляемой ненависти. Вычленила: не нужно спешить поздравлять Зеленского. Мы потом как вежливые люди его поздравим. Словосочетание «вежливые люди» озарило лицо Шейнина неукротимым восторгом.

*Сторонники запрещенной в РФ организации