Московский районный суд Рязани в среду, 24 апреля, вновь так и не смог принять решение по ходатайству об УДО одного из организаторов убийства обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской — бывшего начальника 4-го отделения Оперативно-поискового управления (ОПУ) ГУВД города Москвы Дмитрия Павлюченкова. Напомним, что и в марте суд перенес рассмотрение этого, в сущности, рядового вопроса.

Не рядовой в этой истории является лишь личность самого заключенного: он осужден за убийство обозревателя «Новой», а по другому делу — об убийстве главного редактора русского «Форбс» Пола Хлебникова — он поныне находится под программой защиты свидетелей.

Подполковник милиции в отставке, в 2007–2009 годах Павлюченков так же находился под программой защиты свидетелей и по делу об убийстве Политковской, но в 2011 году сам был задержан — следствие установило, что он вовсе не свидетель, а один из организаторов преступления. Павлюченков отрицать вину не стал и заключил сделку со следствием, по условиям которой должен был вроде как назвать имена заказчиков. Однако условий сделки так и не выполнил. В суде (а судили его в особом порядке) лишь аккуратно вбросил удобную для властей и СК версию — мол, слышал от других соучастников, что заказчик Борис Березовский. В конце 2012 года Мосгорсуд приговорил Павлюченкова к 11 годам колонии строгого режима — минимум по данной статье.

Остальных соучастников в 2014 году приговорили к срокам от 12 до пожизненного — это Рустам Махмудов (исполнитель убийства), Лом-Али Гайтукаев (организатор, два года назад при странных обстоятельствах умер в колонии), Сергей Хаджикурбанов (еще один организатор), Ибрагим и Джабраил Махмудовы (осуществляли слежку).

Все они вину свою не признали, а уехавшего на зону — давшего против них показания — Павлюченкова люто ненавидели.

Некоторые, очевидно, ненавидят до сих пор. Как, например, бывший оперуполномоченный УБОП МВД РФ Хаджикурбанов, осужденный сначала за превышение служебных полномочий, преследовавшийся за похищение человека и вымогательство (8 лет колонии), а затем приговоренный к 20 годам строгого режима за организацию убийства Анны Политковской.

«Он присваивал деньги, которые передавали моей семье, пока я был в тюрьме».

Последние месяцы своего заключения ненавидимый соучастниками Павлюченков находился в медсанчасти колонии в Рязанской области, поскольку страдает букетом заболеваний. В феврале этого года он подал ходатайство об УДО. Изначально у колонии и прокуратуры к Павлюченкову претензий не было, и они на мартовском заседании выступали за УДО. Однако судья тогда неожиданно отложил слушание: якобы потерпевшие — Вера и Илья Политковские — должным образом не были уведомлены о заседании. Что странно: уведомление они получали, правда, одно на двоих.

Потерпевших уведомили еще раз, а Павлюченкову в колонии влепили первое за все годы дисциплинарное взыскание — «был невежлив с сотрудником администрации», когда тот сделал ему замечание за неправильную форму одежды. На робе Павлюченкова отсутствовала бирка с личными данными. К слову, бирки на его робе никогда не было — Павлюченков и в колонии находился под госзащитой, по этой причине ему нельзя было общаться с контингентом и носить бирку.

Но представители прокуратуры и колонии на заседании 24 апреля сделали вид, что про программу защиты свидетелей ничего не знают. И теперь просили в УДО Павлюченкову отказать.

— Плюс он не возместил окончательно ущерб потерпевшим. Я полагаю, что осужденный нуждается в дальнейшем отбывании наказания. У него не полностью сформировалось уважительное отношение к человеку, — заявил прокурор.

— Я не понимаю, что происходит! — чуть не закричал адвокат Карен Нерсесян. — Какие-то силы не хотят, чтобы он выходил на свободу. Кому-то очень нужно, чтобы он не вышел живым! Павлюченков находится под госзащитой по делу об убийстве Хлебникова. Дело было недавно возобновлено. Два человека, давшие показания по делу, кстати, недавно умерли в тюрьме.

Судья сообщил, что в личном деле осужденного нет бумаги, свидетельствующей о том, что он находится под госзащитой.

— Эта бумага с подписью СК была в колонии, в оперотделе. Я не понимаю, куда она могла деться, — отметил сам Павлюченков.

Представитель колонии пожал плечами и сказал, что ничего о бумаге не знает.

И судья отложил заседание на 8 мая — в колонию направлен запрос о судьбе документа.

Словом, происходящее в рязанском суде напоминало фарс. Еще и потому, как защита, перечисляя основания, по которым Павлюченкова стоит отпустить на свободу, вспоминала его награды, благодарности от ГУВД, рассказывала о службе в Афганистане и о сотрудничестве с ФСБ «в рамках борьбы с терроризмом».

— Когда-то человек служил нашей стране, жертвовал собой, — не слишком уверенно говорил адвокат про человека, который за деньги организовал убийство журналиста. Хотя защите достаточно было сказать лишь одно: он тяжело болен, отпустите его.

Сам Павлюченков перед заседанием впервые охотно отвечал на вопросы журналистов, рассказывая им о приступах эпилепсии с остановкой дыхания:

Что могло произойти за месяц: зачем придумали взыскание, почему забыли о госзащите? Загадка. Известно лишь то, что не так давно в рязанскую колонию, где сидит Павлюченков, перешел на работу сотрудник мордовской ИК-5, где сидит Хаджикурбанов, известный тем, что умеет сохранять часть своих связей даже в условиях СИЗО и колоний. По стечению обстоятельств (возможно, случайному) именно после этого в личное дело Павлюченкова занесли первое взыскание.

Рязань