О семьях

Рахмат Гул Алам Гул приехал из Афганистана. В России мужчине дали временное убежище, которое он продлевает каждый год. У Рахмата Гула есть 6-летний сын М. Отец попытался зачислить его в детский сад, закрепленный за адресом постановки на миграционный учет. В декабре 2018 года в одном садике мальчик был в очереди 291-м, во втором — 178-м. В октябре очередь продвинулась, но в обратную сторону: он был 296-м и 331-м соответственно. К январю 2019 года очередь сократилась, но лишь на несколько десятков позиций.

Гражданка Афганистана Зайнаб Мохаммади Вали Мохаммад имеет статус беженца. У ее семьи есть московская регистрация по месту пребывания. На сайте мэра Москвы она подала заявление, чтобы зачислить своих детей, 6-летнего И. и 3-летнюю С., в детский сад. Зайнаб указала желаемую дату — 1 сентября 2017 года. В январе 2019-го ее дети стояли в очереди во второй и третьей сотнях.

Камерунка Киенг Аделин живет в России больше десяти лет. Киенг не поставили на миграционный учет, потому что ее документы о предоставлении временного убежища находятся на стадии оспаривания. Киенг отправила по обычной почте документы с просьбой разрешить ее сыну, который родился в Москве и хорошо говорит по-русски, посещать любой государственный садик. Однако московские власти потребовали от нее записаться через сайт, где в обязательном порядке необходимо указать адрес регистрации, которой камерунка получить не могла.

У этих трех семей беженцев разный правовой статус пребывания в России, но всех их объединяет одно — отказ в доступе к дошкольному образованию. Двум мальчикам, М. и И., скоро исполнится 7 лет — в детский сад им ходить уже не придется. Несмотря на это, по мнению правозащитников, власти Москвы не исполнили свою прямую обязанность, которая заключается в обеспечении каждого ребенка вне зависимости от гражданства дошкольным образованием.

С проблемой доступа к детсадам сталкиваются не только иностранцы, но и те, кто имеет российский паспорт. Роберт Погосян, четвертый заявитель в коллективном иске к Министерству просвещения, имеет временную регистрацию в Москве (по месту жительства зарегистрирован в Подмосковье). Его 6-летний сын А. — ребенок с особенностями развития, которого обязаны зачислить в детский сад в первоочередном порядке. Однако место ему до сих пор предоставлено не было: мальчик-инвалид стоит в пятой очереди.

О доступе к детсадам

Проблемы с доступом в московские детские сады начались в 2011 году, когда чиновники приняли поправки, которые ограничили право детей без московской регистрации на получение дошкольного образования.

Обновленный городской закон разделил детей на два реестра: те, кто имел постоянную регистрацию в Москве, получали первоочередное право на устройство в детский сад, а тех, у кого была временная, — принимали на оставшиеся места. Кроме того, был установлен лимит — 1000–1500 временных мест, что фактически не позволяло устроить в детсад детей не только мигрантов и беженцев, но и большинства россиян.

В 2013 году на место этих поправок пришли «временные» правила, которые до сих пор так и не заменили на «постоянные». «Временные» правила устанавливали, что подать заявление на место в детсаду могли родители только тех детей, которые зарегистрированы в Москве, после чего проблема с очередями только ухудшилась.

Преимущество отдавалось имеющим постоянную регистрацию в столице и льготникам, а жители Москвы с временной регистрацией отправлялись в конец списка (о тех, у кого регистрации в Москве не было, речи не шло совсем). При этом

В мае 2018 года московские власти заявили: проблема с детскими садами решена. «Одна из первых задач, которая в 2011 году была поставлена мэром Москвы Сергеем Собяниным, — ликвидировать очереди в садики. Сегодня могу сказать, что у нас очередей в садики нет. Около 300 детских садов и школ было построено за последние семь лет», — утверждал заммэра столицы Марат Хуснуллин.

Слово «очередь» чиновники и обычные граждане понимают по-разному, отмечал в сентябрьском интервью «Радио Свобода» юрист и координатор общественного движения «Российским детям — доступное дошкольное образование» Кирилл Дружинин. По его словам, в обычном понимании очередь — список детей, которые выстроены по определенным критериям и ожидают места в детском саду.

«У чиновников очередью называется список из тех детей, чья желаемая дата на зачисление в детский сад, которую они указали, уже прошла. А те дети, у которых желаемая дата еще не наступила, в соответствии с данными электронной очереди, очередью не называются, они называются отложенным спросом», — рассказывал Дружинин.

В то время как Собянин заявляет о 50-процентном росте количества дошкольников, которым удалось попасть в детсады, правозащитники и эксперты говорят об обратном. Как утверждает Дружинин, в Москве около 100 тысяч детей с временной регистрацией, которые стоят в «невидимых очередях» и не могут получить место в детском саду. По информации «Гражданского содействия», с 2013 года родителям не удалось выиграть ни одного иска к департаменту образования Москвы об оспаривании порядка зачисления в детсад.

О нормах морали

Первый иск к департаменту образования Москвы был подан в апреле прошлого года от лица Рахмата Гула, позднее к нему присоединились и другие заявители. Юрист «Гражданского содействия» Мария Красова, представлявшая интересы истцов, требовала признать незаконными пункты 9 и 13 «Об утверждении порядка приема на обучение по образовательным программам дошкольного образования».

9-й пункт предусматривает, что для зачисления ребенка в детсад иностранцы должны «дополнительно» предоставить документы, подтверждающие легальность их пребывания в России (в частности, свидетельство о регистрации ребенка по месту жительства или по месту пребывания). 13-й пункт регулирует способ подачи заявления: по почте или через портал Госуслуг.

По мнению юристов,

Суды первой и апелляционной инстанций с этой позицией не согласились: они не нашли ограничения прав детей в способе формирования очередности зачисления в детский сад, которая напрямую зависит от типа регистрации (если она вообще есть в наличии).

23 апреля административное дело рассматривалось в Верховном суде. Представитель Минюста не согласился с требованием административных истцов, однако признал, что в порядке приема в детсад не содержится основания для отказа из-за отсутствия регистрации. Аналогичную позицию поддерживала сотрудница Минпросвещения Виктория Панькова.

— Закон диспозитивен: либо родители предъявляют оригинал свидетельства о регистрации, либо не предъявляют.

— Вы слышали о ситуации гражданки Камеруна? Статус беженца у нее отсутствует. Договора аренды будет недостаточно [для подтверждения легальности пребывания]? — раздраженно спросила судья Алла Назарова.

— Я не сильна в теме регистрации, — робко ответила Панькова. — Я предполагаю, что при аренде имущества можно получить регистрацию по месту пребывания…

Представитель Минпросвещения так и не ответила на вопрос, как поступить гражданке Камеруна, у которой нет регистрации ни по месту жительства, ни пребывания.

— Какие документы подтверждают законность пребывания иностранца в России? — задала уточняющий вопрос юрист Мария Красова.

— На основании закона… Как я уже ссылалась… Вид на жительство либо удостоверение беженца. Честно говоря, я в этой области не специалист.

— Вы, юрист с высшим образованием Минпросвещения, затрудняетесь ответить на этот вопрос. Тем не менее полномочия детским садам и директорам школ на определение легальности статуса передаете именно вы. Они точно так же затрудняются ответить.

— Но Минпросвещения не является профильным органом по регистрации!

— Мы именно про это и говорим. Зачем же вы тогда берете на себя проверку легальности пребывания на территории России?

— Ну… Потому что люди должны легально находиться на территории России. Это же нормы морали! Ну как мы не будем проверять человека? Может, он преступник какой! Может, он состоял в террористической группировке!

— Как может учитель это проверить? На глаз?

Верховный суд не заподозрил явные пробелы в знаниях миграционного законодательства молодой сотрудницы Минпросвещения и отказался признать незаконным порядок приема в московские детсады. Правозащитники, впрочем, настроены позитивно: возможно, решение суда будет сформулировано таким образом, что исключит любую двусмысленную трактовку закона.

А если нет — будут подавать апелляцию. В противном случае дети иностранцев в России будут оставаться «трижды уязвимой» социальной группой: как мигранты или беженцы, как люди в неопределенной ситуации, а также как дети.