Этой осенью исполнится 10 лет с того дня, как в «Матросской тишине» при так и не расследованных должным образом обстоятельствах погиб юрист Сергей Магнитский. За эти годы его работодатель — глава компании Hermitage Capital Уильям Браудер — добился принятия в США, Канаде и ряде стран Европы «Акта Магнитского»: персональных санкций в отношении российских чиновников, так или иначе причастных к преступлению — и к смерти Магнитского, и к выводу денег из российского бюджета, механику которого вскрыл погибший юрист. Однако Браудер не смог добиться того, чтобы и в России было проведено полноценное расследование — вместо этого в смерти Магнитского обвинили самого Браудера, как и в совершении тех преступлений, подоплеку которых его команда пыталась раскрыть.

Все эти 10 лет Браудер с маниакальной настойчивостью инициирует разбирательства по всему миру в отношении российских коррупционеров. С одной лишь целью — добиться наказания тех, кто причастен как к гибели его сотрудника, так и к хищению из бюджета РФ 5,4 миллиарда рублей.

Россия действует зеркально. В отношении Браудера СК и Генпрокуратура с такой же маниакальной настойчивостью ежегодно возбуждают уголовные дела, а суды выносят заочные приговоры: уход от налогов, хищение акций, бюджетных средств… В итоге Браудер как бы заменил Березовского в роли главного врага государства. Ему, в том числе, приписываются и убийства.

Браудер — фигура неоднозначная. Инвестор, до середины 2000-х активно игравший по российским понятиям (одобрял, например, арест Ходорковского), он в одночасье попал под каток правоохранительной машины, когда решил «не делиться» с майорами и генералами. И, как кажется, смерть Сергея Магнитского что-то изменила в мировоззрении финансиста.

— Уильям, череда уголовных дел, ваших заочных арестов и приговоров, объявлений в розыск и заявлений со стороны самых высокопоставленных российских лиц, — на ваш взгляд, все это прекратится именно в тот момент, когда вы и ваши сотрудники перестанете инициировать акты и законы имени Сергея Магнитского и требовать возбуждения уголовных дел в разных юрисдикциях?

— Вы совершенно справедливо связываете репрессии в отношении сотрудников и юристов Hermitage с нашими расследованиями преступлений, совершенных при содействии должностных лиц МВД, ФНС и других официальных лиц, которые обеспечивали впоследствии этим чиновникам безнаказанность за содеянное. Один из эпизодов этих репрессий, главный, — это, конечно, уголовное преследование и убийство в следственном изоляторе в возрасте 37 лет Сергея Магнитского, нашего юриста, который обнаружил хищение 5,4 миллиарда рублей из российского бюджета. Напомню, что на момент ареста Сергей как раз собирал доказательства серийного характера этой преступной деятельности, совершавшейся под контролем государства и спецслужб одной и той же преступной группой. И совершались эти преступления на протяжении ряда лет — как до, так и после крупномасштабного мошенничества, жертвой которого стал наш фонд.

Сейчас же основная причина появления все новых и более абсурдных обвинений против меня и моих коллег — по-прежнему стремление сохранить возможность использования похищенных многомиллиардных средств и избежать правосудия за все совершенные хищения и, прежде всего, гибель Сергея. Все эти репрессии — лишь составная часть масштабной кампании по укрывательству преступников, реализуемой государством и непосредственно его высшими должностными лицами.

С подачи Генерального прокурора Юрия Чайки и его заместителя Виктора Гриня эта программа была «оформлена» в виде новых уголовных дел о якобы совершенных мною хищениях и убийствах российских граждан, в том числе самого Сергея Магнитского и бизнесмена Александра Перепиличного, передавшего Hermitage информацию о чиновниках, участвовавших в хищениях из государственной казны.

Эти уголовные дела сложно охарактеризовать иначе, нежели как болезненный бред. Их цель цинична и состоит в том, чтобы переложить на нас — потерпевших — ответственность за совершенное в отношении нас же мошенничество и еще — попытаться ввести в заблуждение тех, кто не знаком с подробностями этой аферы.

— Кстати, о Перепиличном, который внезапно умер в Англии на пробежке от остановки сердца… Что происходит с уголовным делом по обвинению вас в организации его убийства? Следственный комитет как-то информирует ваших адвокатов о ходе дела?

— Генеральная прокуратура объявила об этом деле, возбужденном против меня, еще в ноябре прошлого года, в девятую годовщину гибели Магнитского. Показательно, что ранее российские власти сообщили британцам об отсутствии у них сведений о насильственной смерти Перепиличного. Учитывая это обстоятельство, мне кажется, что Следственный комитет в данном случае просто проштамповал указание Генеральной прокуратуры завести еще одно уголовное дело на меня, несмотря на очевидное отсутствие как фактических, так и правовых оснований. Поэтому, собственно, ни меня, ни моих адвокатов СК не стремится информировать о ходе расследования.

— В Англии проходило официальное коронерское расследование обстоятельств смерти Перепиличного. Судья-коронер в итоге пришел к выводу, что смерть россиянина произошла от естественных причин. На основании чего был сделан подобный вывод, который не смущает СК РФ?

— Необходимо объяснить, почему вообще было проведено столь подробное коронерское расследование. Когда Александр Перепиличный погиб, полиция сначала посчитала это смертью от естественных причин и не стала возбуждать дело. После обращения Hermitage расследование было начато.

в деле, возбужденном швейцарской прокуратурой, об отмывании преступных доходов, полученных в результате хищения в России 5,4 миллиарда рублей, и что он получал угрозы и подвергался шантажу. Меня вызывали в английский суд для дачи показаний в качестве свидетеля. И я рассказал, как Александр Перепиличный вышел на нас вскоре после появления на ютуб роликов «Каста неприкасаемых» (ролики, посвященные обстоятельствам гибели Сергей Магнитского и краже бюджетных денег. — Прим. ред.) и предоставил информацию о многомиллионной зарубежной недвижимости и тайных счетах в Швейцарии членов преступной группы, причастной к хищению денег.

В общем, расследование в Великобритании началось, но выяснить обстоятельства гибели Александра по горячим следам уже было невозможно — многие доказательства были безвозвратно утрачены. Кроме того, повторная токсикологическая экспертиза, проведенная несколько лет спустя, не подтвердила наличие инородной субстанции в организме Перепиличного. На этом основании коронер вынес решение, что смерть наступила от естественных причин.

— Но тогда каковы доказательства российского СК относительно вашей причастности к убийству Перепиличного?

— Мне неизвестно. А вам? Очевидно, что никаких доказательств у СК нет и быть не может. Но в России это не помеха для того, чтобы завести очередное уголовное дело.

Знаете, давным-давно, когда российские власти еще только начали открывать против меня уголовные дела, меня, конечно, удивляло, как это так можно делать — не только при отсутствии доказательств, но и при наличии доказательств обратного. Как, например, можно в случае с хищением 5,4 миллиарда рублей, когда известно, что деньги оказались на счетах семей российских чиновников, одобривших незаконный возврат налогов, заявлять о виновности Магнитского, причем посмертно и без суда? Но сейчас я уже потерял счет этим сфабрикованным и бессмысленным делам.

— Но, похоже, СК и Генпрокуратура останавливаться не намерены. Оба ведомства в конце прошлого года заявили, что вы можете быть причастны к убийству еще трех человек: неких Валерия Курочкина, Октая Гасанова и Семена Коробейникова. Одновременно прокуратура называет этих лиц еще и «сообщниками Браудера». Кто эти люди, откуда они взялись? Вы когда-нибудь их в лицо видели?

— Мне эти люди не известны. Имеющиеся у нас объективные сведения о них противоречат показаниям, имеющимся в уголовном деле.

Так, человек по фамилии Курочкин был указан мошенниками в качестве «директора» одной из похищенных у Hermitage компаний. Сотрудник ФНС, одобривший незаконный возврат налогов по заявлению Курочкина, в своих показаниях утверждал, что он якобы лично интервьюировал Курочкина и убедился, что тот действительно был директором компании — несмотря на то, что Курочкин никакого отношения к ней не имел. Курочкин был ранее судим. Якобы назначивший его директором в нашу компанию Виктор Маркелов также был ранее судим, причем за убийство, и еще был обвиняемым по делу о похищении человека. После того, как мы подали заявления о мошенничестве против наших компаний и их незаконной перерегистрации на Курочкина, Маркелова и еще одного номинального директора — Хлебникова, Курочкин выехал в сопровождении Маркелова и его сообщников на Украину и из этой поездки живым уже не вернулся. Согласно официальному акту о смерти, он умер от цирроза печени.

Одновременно преступники, похитившие компании фонда Hermitage, а потом укравшие деньги из бюджета, попытались списать это мошенничество на человека по имени Октай Гасанов и еще обвинить нас в том, что мы сами у себя украли компании.

Здесь тоже не обошлось без абсурда. Когда стало ясно, что скандал погасить не удастся, Виктор Маркелов — один из исполнителей преступления — явился в МВД и дал «признательные» показания о том, что все инструкции по хищению многомиллиардных средств из казны он получал от Гасанова. Однако Октай Гасанов умер, согласно акту о смерти, 1 октября 2007 года, то есть за три месяца до того, как было совершено хищение и деньги были отмыты с помощью многочисленных переводов, согласно банковским поручениям, которые были подписаны от имени Маркелова. То есть,

о том, в каком банке открыть счет похищенным компаниям и на какой счет перевести украденные из казны деньги.

В ответ на наше расследование, установившее, что похищенные деньги были отмыты в «Универсальном банке сбережений», принадлежавшем, по нашему мнению, бизнесмену Дмитрию Клюеву, российские следователи почему-то решили «прикрыть» Клюева и выдвинули версию о том, что на момент хищения 5,4 миллиарда рублей «Универсальный банк сбережений» уже не принадлежал ему и что Клюев якобы продал этот банк некоему Семену Коробейникову. Однако ни подтвердить, ни опровергнуть это сам Коробейников уже не мог, так как умер, согласно официальной версии, при падении с балкона на стройке высотного здания в Москве.

Обстоятельства смерти Коробейникова тоже довольно подозрительны, однако, несмотря на это, следователями сразу же было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту его гибели. Еще несколько лет назад мама Сергея Магнитского обратилась в российский СК с требованием проверить обстоятельства этой смерти и возможной причастности к ней той же группы лиц, которых она считает виновными в гибели ее сына. Однако ответа по существу ей так и не дали. Дело так и не открыли. Зато теперь в убийстве Коробейникова, как и Гасанова, как и Курочкина, да и в убийстве самого Магнитского обвиняют меня.

— Вы сами напрямую связываете появление этих уголовных дел с вашей же активностью. В прошлом году вы предложили принять «Акт Магнитского» в странах ЕС. Какова вероятность, что это будет сделано в ближайшее время?

— Евросоюз и Австралия — на подходе. Напомню, что законы, аналогичные американскому «Акту Магнитского», на сегодняшний день уже приняты в Канаде, Англии, Эстонии, Латвии, Литве, на Гибралтаре, острове Джерси. И, если честно, остановить этот процесс невозможно. Он будет продолжаться естественным образом, потому что если вор и убийца не может сидеть в тюрьме, то пусть хотя бы сидит невыездным в России. И, конечно, вор не должен пользоваться краденым в свое удовольствие. Это очень простая и понятная всем истина.

Хотя сегодня речь идет уже не только о России. «Акт Магнитского» стал по-настоящему глобальным, он противостоит безнаказанности коррупционеров и нарушителей прав человека в любой точке мира, не только в вашей стране.

— В нашей стране, к слову, вы не были уже 14 лет — с того момента, как вас завернули на пограничном контроле… Много событий случилось с тех пор. Когда лично для вас обозначилась точка невозврата и вы поняли, что доказывать что-либо, требовать справедливости и призывать к здравому смыслу в России невозможно?

— Я бы не стал говорить о какой-то одной точке невозврата. На меня подействовали несколько событий. Первое — это отказ в июле 2008 года на самом высоком уровне российских правоохранителей расследовать хищение 5,4 миллиарда рублей из казны у своих же сограждан и откровенное укрывательство преступников. Второе — это издевательства и пытки в отношении Магнитского после его незаконного ареста и его гибель в ноябре 2009 года, безнаказанность всех причастных к этой трагедии. Третье — это освобождение от ответственности чиновников, обогатившихся на хищениях. И, наконец, посмертный суд над Сергеем, убитым тремя годами ранее.

— Какие следственные действия и в каких странах ведутся сейчас в рамках расследования хищения из российского бюджета по «делу Магнитского»? Например, недавно прошла информация, что в Австрии инициировано подобное расследование, затем литовский офис Swedbank вслед за латышским и эстонским столкнулся с обвинениями в отмывании подозрительных денег из РФ…

— Мы ведем расследования там, где обнаруживается какая-то часть из похищенных денег. Нужно понимать: украденные средства были «выстираны» в огромном «ландромате» и ручейками разбежались по всему миру. Поиск этих ручейков — непростая задача. Сегодня по нашим заявлениям во многих странах открыты уголовные дела: это Швейцария, Голландия, Франция, Эстония, Латвия, Литва и т.д. Мы работаем в плотном взаимодействии с правоохранителями во всех этих странах.

— Вы практически перестали заниматься бизнесом и сконцентрировались исключительно на расследовании. Зачем это вам? Это — вендетта, вопрос чести или что-то иное?

— Арест и убийство Сергея Магнитского перевернули жизнь всех в нашей команде Hermitage.

После того, что случилось, стало ясно: наша миссия настолько тяжела, настолько глобальна и требует такой концентрации всех сил и ресурсов, что заниматься параллельно чем-либо еще просто невозможно. Никаких эпохальных решений принимать не пришлось. Все случилось само собой, просто большому бизнесу не осталось места. Прежде всего — в душе.

— Вы в свое время пришли в Россию как инвестор на перспективный когда-то рынок. Вы жалеете о том, что с вами в итоге здесь произошло, российское прошлое каким-то образом изменило ваше мировоззрение?

— Я жалею только о том, что погиб Сергей. Больше ни о чем. А на Россию я больше не смотрю как на рынок. Я тут вижу миллионы страдающих людей, живущих в нелюбви и абсолютной несправедливости. Очень надеюсь, что то, что мы делаем с моими единомышленниками, как-то поможет этим людям изменить свою судьбу.

Лондон — Москва